в таком состоянии вряд ли сможешь поехать в суд.
Огонь искрами загорается у меня в крови, мне всё равно, что толкует давний друг Авивии. Плевать на его доводы. Я поеду. Пусть даже не пытается уговаривать. Нет силы, которая меня остановит.
— Судьи считают, Эрвин превысил самооборону, Старх свидетельствует против него, говорит, не было угрозы жизни. Все видели алую драконицу бьющуюся с Тором. А потом Лара напала на Тора. Конечно, Эрвин защищал подружку Горыныча, но что такое жизнь дракона против жизни человека. Тебя там не было, ты делу не поможешь.
Там как раз была я, и Эрвин всего-то меня спас.
Смотрю на Мечислава, как на врага. Он оценивает мой яростный взгляд и, чтобы снизить градус противоборческого накала, осторожно спрашивает.
— Ты же не думаешь, что мы ничего не предпринимаем?
Попытка остудить мою разгоряченную голову, не удалась. Что они предпринимают, я представляю в красках. Рассказывают, что девушка Соня стояла на берегу, никого не трогала, ничего не видела. На бедняжку напал дракон Иоланы и чуть не убил, и только благодаря Горынычу она осталась жива.
Чушь! Я зло посмотрела на Мечислава.
— Тебе надо успокоиться, прийти в себя (ага, как бы не так!), скоро соберётся совет старейшин, тебе придется рассказать о Великой Вершине. Я думаю, ты не осознаёшь своей уникальности и не понимаешь, что она значит.
Слишком высокопарно. Я хмыкаю, хотя друг Авивии ещё не всё знает про мою уникальность.
— Ты феномен, — выдает Мечислав, вызвав у меня повторную лицевую судорогу, — мы хотим тебя сберечь.
Терпеть не могу, когда девчонки закатывают глаза, но сейчас именно так и делаю. Пафос слов прикрывает единственную просьбу Мечислава, не вступаться за Эрвина.
Не хочу давать обет молчания, хотя по роковому стечению обстоятельств именно сейчас не могу говорить. Зря Мечислав разливается соловьём, он ничего не знает обо мне, я ничего не боюсь и собираюсь вернуться в свой мир, где остались мама и бабушка.
— Эрвину ты не поможешь, — подытоживает Мечислав, ошпарив словами как кипятком.
От ярости в крови вспыхивает неразбавленный огонь! Он охватывает тело, ударяет в голову.
— Что у тебя с глазами? — Мечислав резко придвигается ко мне, я мгновенно отстраняюсь. Что ему надо? Только что сидел адекватный дядечка, а сейчас похож на одуревшего кота, — зрачки, как у дракона, — шепчет Мечислав, пристально вглядываясь в моё лицо
— Что это?
Он вскакивает, идет к столу, и возвращается с настольным зеркалом в руках. Я гляжу в отражение. Зрачки, действительно, вытянулись в вертикальную щель, а радужки полыхают ярко-оранжевым.
— Тебе надо успокоиться, — произносит Мечислав слегка вибрирующим голосом, — тебе надо…. Этого не может быть! Тогда все сходится. Соня, — он придвигается ко мне совсем близко
— Алая драконица…
Настороженно смотрю на него, кажется, даже принюхиваюсь. Могу ли ему доверять? Мы переплетаемся взглядами, я не моргая, всматриваясь в глубину его души.
Ответ в моих глазах. Драконица — это я.
Мечислав откидывается на спинку стула.
— Кошмар, — шепчет он, погружая пятерню в свою густую шевелюру, — ты, никому не сказала?
Отрицательно мотаю головой, он облегченно вздыхает. В напряжённой тишине мы сидим несколько долгих минут. Отчётливо виден мыслительный процесс Мечислава, он играет желваками, хмуриться, дёргает себя за волосы. Моя тайна раскрыта, но я внешне спокойна, все равно нет возможности говорить.
— Когда ты была в теле драконицы, осознавала себя? — от неожиданного вопроса Мечислава у меня перехватывает дыхание.
На миг прикрываю глаза и оказываюсь в битве: жуткой, яростной, свирепой, смертельно опасной, как и моя драконица. В крови вспыхивают искры. Про какое осознание речь, я чуть с ума не сошла от ненависти и боли. Драконица была сильной, но я теряла себя в этой мощи. В битве разум угасал. Природа всё сделала за меня — решали чувства, не разум. В этом таился ужас, но, возможно, в этом было моё спасение.
Мечислав внимательно следил за моей реакцией. С контролем дело худо, передала жестами свой ответ.
— Верхотуры, которые остались в живых, сказали, что драконица действовала, как разумная тварь, чем всех перепугала насмерть. Она смогла вывести Горыныча из-под действия транквилизатора. До сих пор идут её поиски.
Было бы смешно ее найти.
— Мы — идиоты, не догадались, хотя у тебя на теле нет живого места, — Мечислав покачал головой, — в Овечечке, пришла на помощь Асанна. Она настоящая знахарка, сразу начала лечить, да ещё собственными методами, — я улыбнулась, вспомнив то прохладное желе. За свои камни не беспокойся, они в твоей повязке на руке, ты их так прижимала к себе.
Я вздохнула с облегчением, Кеп и Мия не покинули меня, спасибо умной девушке — Асанне Идепиус.
— Я восхищён и поражен вашей командой, честное слово, — сказал Мечислав, — не ожидал, что у Эрвина такие сверходарённые друзья.
Рассмешил меня. Мечислав ещё не пообщался с Ларри, который своими сверходарёнными идеями может вынести мозг любому. Вот, кто у нас главная шишка по части одарённости. Мечислав прикоснулся к моей ладони и тут же отдёрнул руку, обжёгшись. На ладони плясали алые искорки.
— Ты…до сих пор горишь, это плохо, ты не контролируешь себя. Нужна концентрация.
П-ф-ф, от этого слова меня воротит со времен проживания у Зарха. Полная концентрация, максимальная концентрация, сосредоточенность, собранность, и прочее бла-бла-бла. И что? Без этой нудной науки я….
Я вспомнила.
Тот миг.
Когда вступила на невидимую лестницу под копьями кругляшей.
Дверь в комнату отворилась, вбежала Авивия с таким испуганным выражением, что Мечислав резко поднялся.
— Там дознаватель. Хочет видеть Соню, — задыхаясь, проговорила она.
— На тебе лица нет, — Мечислав сжал руки женщины в своих ладонях, искоса взглянув на меня, обратился к Авивии, — у тебя есть солнцезащитные очки?
— Что? — на её лице ужас и непонимание.
В комнату вошла Асанна, за ней следом мужчина в чёрном кителе.
Я прикрыла глаза, подсматривая за незнакомцем сквозь ресницы. Мазнув по лицам присутствующих безразличным взглядом, мужчина взял курс на мою кровать, а я сползла вниз по подушке. Товарищ без возраста с невыразительной внешностью вел себя как хозяин, плюхнулся на стул рядом с кроватью, не спросив разрешения. Он на службе, ему дозволено.
— Соня Снегирёва?
Мой утвердительный кивок, он расценивает, как приглашение к беседе.
— Как себя чувствуете? — вопрос ни о чём, ответа он не ждет, вытаскивая из кармана небольшой
