сторону и позволишь принцессе войти.
— Король разрешил это? — Спросил стражник.
— Я очистил его. Так что отойди в сторону, Опадос. — сказал Вант, делая шаг вперед. — Или мне нужно перенести тебя самому?
Охранник, которого Вант назвал последователем, оскалил зубы, и на мгновение я подумала, что он собирается напасть на волка-оборотня. Но затем он опустил руки и отступил в сторону. — Дальше мы сами разберемся. Ваши услуги не нужны. Я уверен, что у тебя есть более неотложные дела, чем играть роль няньки при человеке.
— Я буду сопровождать ее, — сказал он, его рука все еще лежала на рукояти.
— Король не одобрит стражу в комнате своей дочери. — ответил стражник. — Даже если ты генерал.
Вант зарычал, и дверь открылась, раздраженная Лэра уставилась на происходящее, уперев руки в бока. — Что здесь происходит? Почему у моей двери так много стражи, когда в этом королевстве есть люди, которые нуждаются в реальной защите?
Двое стражников склонили головы. — Извините, Ваше Высочество. Ваш отец послал нас присматривать за вами.
— Это безумие. Найди себе занятие, достойное твоего времени. Я могу сама о себе позаботиться, — прошипела она.
— Король приказал нам стоять на страже, — извиняющимся тоном сказал один из них.
Лэра закатила глаза. — Ну, по крайней мере, вы можете уйти, генерал.
Вант напрягся, но склонил голову. — Как пожелаешь, принцесса.
Со слащавой улыбкой Лэра отмахнулась от него, затем затащила меня в свою комнату и закрыла дверь.
— Мы можем поговорить? — Спросила я, надеясь, что в ее комнате все еще можно поговорить наедине.
— Да, они нас не слышат.
— Это из-за жертвоприношения? Трибуты? Они знали, что я приду сюда? Они думают, ты поможешь мне сбежать? — Вопросы посыпались так быстро, что Лэре пришлось схватить меня, чтобы заставить замолчать.
— Паника делу не поможет, — сказала она.
— Мы даже близко не подошли к двухнедельной отметке. У меня не было достаточно времени для тренировок. И я не могу оставить трибутов позади, даже если бы мы могли выйти. Что мы собираемся делать?
Мои глаза расширились, когда мое беспокойство по поводу нашего плана исчезло, и ужас охватил меня, заставляя мои внутренности чувствовать, что их раздавливают. — О боги, с Райвином что-то случилось? — Почему это не было моей первой мыслью? Что, если его отец узнал и приказал его убить?
— С Райвином ничего не случилось, — заверила она меня. — И мы собираемся с этим разобраться.
— Полнолуние через два дня. Я уставилась на нее, удивляясь, как ей удается выглядеть такой спокойной.
— И ты будешь готова, — сказала она.
— К чему? — Спросила я. — Умереть?
— Убить минотавра.
33
Райвин
Король занимал меня все утро. У его советников чуть ли не слюнки текли от планирования войны. Я словно наблюдал, как они играют в игру. Мы все знали, что если нам нужен Афон, мы просто должны плыть туда и захватить его. Люди не могли сравниться с фейри, особенно такими слабыми, какими я оставил их после разрушений, которые я вызвал.
Но драконы представляли реальную угрозу. И вместо того, чтобы испытывать страх или уважение к своим силам и способностям, члены совета не могли сдержать ухмылок, передвигая каменные фигуры по огромной карте.
— Мы созываем Суд Гадюк завтра, — сказал мой отец. — Другие суды будут созваны к концу недели. Со всеми силами Телоса в нашем распоряжении нас не остановить.
Мое предупреждение о задержании Дракуса осталось без внимания, и я больше не поднимал эту тему. Я знал это выражение в глазах моего отца. Чистая решимость, движимая безумной жаждой власти. Такой же взгляд был у него, когда он чуть не убил мою мать, забрав ее магию.
Отогнав это воспоминание, я оглядел стол, надеясь хоть как-то отвлечься. Я заметил охранника с отвисшей челюстью возле двери, его пустые глаза смотрели в комнату без какого-либо намека на осознание. Это означало, что Лэра знала, что происходит, хотя, если бы она сама не проникла в сознание этого человека, один из нескольких слуг, которые приносили еду и питье на совет, уже сказал бы ей.
Мой отец никогда не рассматривал людей, которые работали на него, как угрозу. Это была одна из его величайших слабостей, но он чувствовал себя непобедимым с той властью, которой обладал. Хуже всего было то, что он чуть не погиб.
Двери позади нас распахнулись, и Эвион, старейший слуга моего отца, вошел в комнату. — Обед готов в большом зале.
За столом раздались одобрительные возгласы и общая болтовня, и все советники поднялись, следуя за моим отцом к дверям. Король сделал паузу, напоминая стражникам никого не впускать.
— Ваше высочество, — я шел рядом с отцом, — если только я не понадоблюсь вам в военном кабинете, я должен проследить за обновленной подготовкой наших солдат и убедиться, что данники остаются в живых.
Он кивнул, затем похлопал меня по плечу — редкий знак привязанности, который, вероятно, применялся ради его отставших советников. Ему нравилось притворяться хорошим отцом, когда за ним наблюдали другие люди. — Очень хорошо. Я ожидаю отчет утром.
Я кивнул, затем отступил в сторону, чтобы группа могла пройти мимо меня. Как только они скрылись из виду, я повернулся и поспешил по коридору, пока не добрался до роскошных комнат, где мы размещали приезжих сановников. Я не потрудился постучать и захлопнул за собой дверь прежде, чем охранники успели сказать хоть слово.
— Морта, я знаю, что ты здесь. — Мои руки сжались в кулаки, когда я оглядел обширное, богато украшенное пространство. Я стоял в официальной гостиной, уставленной расписанными золотом стульями, элегантными коврами и шелковыми подушками. Три дверных проема вели в другие комнаты: спальню, столовую и отдельную гостиную.
Я прошел вглубь комнаты, раздумывая, в какую дверь войти, когда из столовой выплыла бесплотная фигура Морты. Она улыбнулась своей тревожной, детской улыбкой и моргнула, привлекая внимание к своим пустым глазам. — Я ждала тебя. — Она указала на столовую, затем повернулась и вошла в нее.
Я последовал за ней. — Ты должна была сказать
