— Иди, — произнесла я. — Чутье Крамиши гораздо чаще оказывается верным, чем неверным.
— Под «гораздо чаще» она имеет в виду каждый раз, — с огромным нетерпением сказала Крамиша.
— Ладно, но мне это не нравится. Я буду ждать в автобусе. — Старк поцеловал меня, хмуро взглянул на Крамишу и вышел.
Крамиша тряхнула головой.
— У меня есть три слова для этого парня: держать под надзором.
— Он просто хочет меня защитить, вот и все, — ответила я.
Крамиша фыркнула:
— Да, именно так и сказал второй муж моей тетушки, перед тем как ударил ее так, что она отлетела через всю комнату, за то, что она неправильно на него посмотрела.
— Старк не собирается меня бить, Крамиша!
— Я просто сказала. В любом случае, это для тебя. Одной. Не знаю, откуда у меня настолько сильное ощущение, что ты должна услышать это, подумать об этом и держать это при себе, но так и есть. Ты — Верховная Жрица и все, так что можешь делать все, что хочешь. Но я должна быть честной и рассказать тебе о каждом моменте запрета, которое я получила.
— Ладно, да, я поняла. Итак, давай я его прочту, — я потянулась за блокнотом.
— Неа, — воскликнула Крамиша, тем самым удивив меня. — Не знаю почему, но эта вещь не для чтения вслух. Все что тебе нужно делать — это слушать. — Ее голос изменился, как только она начала читать. Он не стал громче, но в ее манере говорить, в ее манере произношения слов, была сила, которая заставила его звучать более монотонным и певучим, чем обычные рифмованные стихи.
Древнее зеркало
Зеркало магии
Серые тени
Скрываются
Заперты в нем
Внутри, вдали
Часть пелены
Одаренная магии поцелуем
Волшебство призови
Прошлое разоблачи
Сотворив заклинание
Положенье спасу!
Когда она закончила читать, в комнате повисла тишина.
— Ну, это было какое-то загадочное дерьмо, — сказал она, снова став собой. — Это что-то означает для тебя?
— Не знаю. Звучит могущественно, словно это было больше, чем простой стих, — сказала я. — Мне нравится, что в нем говориться, что ты собираешься спасти положение.
— Это не было предназначено мне, Зет. Оно твое. Я даже не знаю наверняка что это, потому что оно не похоже ни на одно из других моих стихотворений. Это больше похоже на заклинание, чем на пророчество.
— Заклинание? — я оглянулась вокруг. Ничего не изменилось. Ничего не случилось. — Ты уверена?
— Нет, не очень. Возьми его. — Она вырвала страницу и протянула ее мне. — Я знаю, что с тобой и твоим кругом что-то происходит. Я знаю, если бы ты могла, ты бы мне сказала. — Она подняла руку, чтобы заранее остановить мои не объясняющие ничего объяснения. — Мне не нужно никаких объяснений. Ты моя Верховная Жрица. Я тебе доверяю. Мне просто нужно передать тебе это и сообщить, что это тебе понадобится. И когда это случится, произноси его также, как я только что. В этих словах есть сила.
Я взяла у нее стихотворение, аккуратно его сложила и положила его в передний карман джинсов.
— Спасибо, Крамиша. Я надеюсь, что очень скоро я смогу тебе рассказать, как много это для меня значит.
— Ты сможешь. Как я уже сказала, я верю в тебя, Зет. Теперь твоя очередь поверить в себя.
— Да, я знаю. Вот это меня и пугает, — признаваясь сказала я.
Крамиша притянула меня в теплые и долгие объятия.
— Зет, если бы это тебя не пугало, то я бы сказала, что тогда это не имело вообще никакого чертова смысла. Просто будь сильной, и помни: Никс не глупа, и именно она выбрала тебя справиться со всем этим напряженным дерьмом, а никого-то другого.
— Это, на самом деле, заставляет меня чувствовать себя немного лучше, — ответила я ей.
— Ну, я не доктор Фил[2], но я умная, — сказала она.
— И твоя обувь намного привлекательнее его, — сказала я, пытаясь казаться, по крайней мере, полу-нормальной.
— Ага, они напоминают мне рубиновые башмачки Дороти, только мои на шпильках, потому что я моднее, чем была она.
Ее замечание показалось мне уместным, потому что мне казалось, что я иду по дороге из желтого кирпича прямо к серьезно настроенным летучим обезьянам, которые каким-то безумным образом сделали Аурокса, как мне казалось, Глиндой, Доброй Колдуньей с Запада. А меня? Я была уверена, что я Трусливый Лев…
*
Я думала, что была готова увидеться с Эрин. Я была мега неправа. Я ожидала, что она будет холодной и отстраненной — в последние несколько дней она изображала холодную и отстраненную роль. Я даже была в курсе их дел с Далласом — Шайлин сказала нам, что накануне вечером видела их, и их очень грязные, очень отвратительные цвета. А Шони призналась, что видела, чем они занимаются (хотя она отказалась рассказать нам о том, что назвала «кровавыми подробностями»). Тем не менее, я не ожидала, что Эрин будет вести себя как ни в чем не бывало. Но когда мы пришли на первый урок, она была там, сидя в дальнем конце класса рядышком с Далласом и другими ненавистными красными недолетками.
— О черт, нет, — пробормотала Афродита, когда до нас донесся язвительный смех Эрин, говорящий всем: «о богиня, я так сексуальна».
— Не обращайте на нее внимания, — прошептала Шони, проходя мимо нас, пока мы все глазели, как низко пала Эрин. Ладно, все мы глазели, кроме Шони. Шони даже не взглянула на свою экс-Близняшку. Она просто прошла мимо, с гордо поднятой головой, словно не слышала неуместного хихиканья Эрин и не замечала бросаемые ей вслед презрительные взгляды.
— Шони права, — я понизила голос, так, чтобы только моя группа могла меня услышать. — Эрин похожа на тех испорченных детишек, которые хотят любого внимания — положительного или отрицательного. Игнорируйте ее и остальных.
Так мы и сделали. Я села на свое место в первом ряду, рядом со Стиви Рей, Рефаимом и Шони с одной стороны и Афродитой и Дэмьеном с другой.
Пустующее место Аурокса особенно бросалось мне в глаза. Что он делает в эту минуту? Что происходит в его голове, пока он готовится сразиться с Неферет и спасти бабушку? Или он собирается трусливо сбежать? Возможно, он даже не станет ждать нас в здании вокзала, когда мы за ним вернемся. Он вполне может оказаться, например, на полпути в Бразилию, тогда…
Голос Шайлин прервал мои лихорадочные размышления.
— Посмотри вон туда, — она наклонилась вперед, чтобы прошептать мне через Афродиту. Она кивнула на одинокую ученицу чуть левее нашей группы. Я была удивлена, узнав в ней Николь. Она была совершенно погружена в себя и сидела в передней части класса, окончательно отделившись от Далласа и его группы.
