Бартолд повернулся.
— И что тут у нас? — министр опустил безразличный взгляд на лежавшего Витлара и хмыкнул. — Да, незадача. Подвёл тебя братец, — сказал он, омерзительно ухмыляясь.
Гнида! Это последняя ухмылка в его жизни. Хэварт сам лично вырвет ему кадык и спустит министра в ад.
Хэварт посмотрел чуть назад на наёмников — они остановят, если нападёт прямо сейчас, тогда он не успеет нанести удар, который положит этого отморозка здесь, на этот пол, навсегда.
Бартолд продолжал кривить губы, в его глазах играло дьявольское пламя — он, кажется, наслаждался всем этим. Наслаждался проигрышем Ламмерта, растерянностью и подавленностью.
— …И в этом виноват ты, — сказал министр и перевёл взгляд на Витлара.
Хэварт скользнул взглядом по столу, выискивая хоть что-нибудь, что поможет ему убить министра, хотя он мог и с закрытыми глазами ощутить нужный предмет — достаточно воспользоваться магией, ведь второй браслет до сих пор лежал в его кармане. Только вокруг ничего не нашлось, а на столе пусто. Должно же быть тут что-то! Впрочем, Хэварт усмехнулся своей мысли, его магия может это сделать, нужно лишь выпустить её.
— Теперь ты будешь до конца дней мучиться — это я тебе обеспечу.
— Как бы ты сам не угодил в свою же петлю, — процедил Хэварт. Его голос звучал хрипло и принадлежал будто не ему.
Он сглотнул, почувствовав в ладони жар, который тёк к его рукам откуда-то с пола. Хэварт нахмурился, не ожидая подобного, и едва удержал себя, чтобы не глянуть в направлении источника, прищурил взгляд, слыша запах смеси металлов, самых различных, соединяющиеся в одном единственном… механизме. Хэварт быстро глянул под стол и замер, видя поблескивающий в тусклом свете свечи металлический предмет. И, наконец, понял, что это артефакт. И не просто артефакт, а взрывающий механизм.
Неужели Вит смог его сделать? Но сомнений не осталось, когда Хэварт разобрал состав. Он собрал артефакт, и тот готов к действию. Нужна всего лишь искра магии. В голове за считанную секунду выстроилась вся логическая цепочка.
— Что же ты не смотришь на своего щенка?
Бартолд подступил и в следующий миг схватил Ламмерта за волосы. Развернув, ткнул в лежащего юношу, вынуждая едва ли удариться лбом в его подбородок. И только тут Хэварт внезапно ощутил кожей движение воздуха, едва слабое дыхание, а в следующий миг Витлар приоткрыл веки. Хэварт сдержался от того, чтобы не выдать себя и не усмехнуться, радость разлилась горячим волнением в груди. Он жив и, более того, задумал целый план. Хэварт по движению глаз младшего брата в сторону стола понял, что именно. Софа, на которой лежал Витлар, Груно, стоявший позади в метре от стола, и артефакт.
— Ну что, нравится? Как тебе такое, выродок?! — прорычал Груно яростно, стискивая в кулаке волосы на затылке жёстче.
Хэварт сжал зубы, когда Бартолд рванул его назад. Хэварт поддался лишь для того, чтобы освободить запястье, рывком сбросив наручи, и одним точным ударом локтя в лицо министра заставил того вскинуть руки и отшатнуться, сбить стол. Наёмники ринулись к нему, но Хэварт с глухим рычанием бросился вперёд всем своим весом, сбивая софу, толкая её ладонями, опрокидывая вместе с собой и Витларом, закрывая брата своим телом, а следом мощная волна жара ударила в спину и затылок.
Последнее, что увидел Хэварт, как Бартолда отшвырнуло к стене, а потом тьма заволокла сознание, утопив Ламмерт во мраке, кажется, теперь уже совсем.
Горячая и давящая темнота окружила со всех сторон, она душила и утягивала за собой на самое дно, она не отпускала и держала крепко, пока где-то вдалеке не послышался знакомый аромат. Он заставил улыбнуться в этой темноте в мыслях, сладкий дурманящий разум запах фиалки. Его фиалки. Женский всхлип заставил вернуться, побороть обволакивающую тьму и вырваться из её тугих пут. Нежный тонкий голос стал ближе, совсем рядом у его лица, а следом Хэварт ощутил прикосновение тёплых нежных губ на своей щеке. Во рту сухо, в затылок стучала боль, в носу стоял запах гари и дыма. И Хэварт вспомнил всё, что случилось.
— Хэварт, очнись, прошу, ты слышишь? Хэварт! — родной голос взволновал кровь, разгоняя по венам толчками, заставляя задержаться дыханию.
Хэварт приоткрыл тяжелые веки, но смотреть было больно, чувствительные к свету зрачки сфокусировались плохо, язык тоже не слушался, чтобы ответить, что всё хорошо, что он слышит. Слышит...
Фабиана? Удивление пробило твердый панцирь, который его так крепко сковывал. Откуда она здесь взялась?
Хэварт оглядел расплывающимся взглядом помещение, затопленное рассеивающей пеленой смога и дыма, кругом жандармы и какая-то суета. Королевские жандармы здесь? Одни выносили кого-то в дверь, другие выводили схваченных наёмников.
Витлар! Толкнулось в грудь болезненным спазмом. Хэварт попытался подняться — оказалось, его кто-то держал. Попытка увенчалась полным провалом, всё тело будто вырубленное из камня — тяжёлое неповоротливое, но всё же целое.
— Лучше пока не спеши, — раздался голос Витлара рядом.
— Хэварт, как ты себя чувствуешь? — голос фиалки, как бальзам, вливал сил, заглушая боль, которая гуляла по всему телу.
Зрение вернулось окончательно, и он разглядел бледное, слишком бледное лицо Фабианы и заплаканные красные от слёз глаза. Она и в самом деле здесь, сидит перед ним на коленях, ему вовсе не грезилась. Он не умер.
Хэварт нахмурился, видя её напуганные такие большие и чистые голубые глаза, наполненные влагой, её бледно-розовые губы подрагивали. Фабиана, протянув руки, едва касалась его лица дрожащими пальцами. Он всё же приподнялся, притянул её к себе, так остро нуждаясь в ней, желая немедленно успокоить, лишь бы только она больше ничего не боялась.
— Не плачь, фиалка, всё хорошо. Всё закончилось, — голос прозвучал хрипло и слишком тихо, но Фабиана услышала.
К сожалению, его слова вызвали обратный эффект — фиалка разрыдалась, безутешно сотрясаясь в его руках, утыкаясь лицом в его плечо. Она испугалась за него, его нежная, ранимая фиалка, которой он не безразличен. Маленькая лгунья. Хэварт зарылся пальцами в её волосы, стиснул сильнее. Теперь он её никуда не отпустит.
— Попрошу Витлара, чтобы он создал с десяток артефактов и поставил на двери, чтобы ты не смогла никуда сбежать.
Фабиана затихла и, отстранившись, посмотрела в глаза, всхлипнула. В её лице столько боли, искренности и любви, что быстро бьющееся сердце стиснуло рёбрами. Хэварт притянул её к себе, поцеловал жадно и в тоже время ласково, чувствуя солёный вкус губ, понимая, как этого мало, как же хочется прижать её к себе и почувствовать полностью, сжал её затылок, притягивая к себе теснее, прикусил её губы, вбирая себя, чтобы сполна напиться ею. Распирающее желание вызывало стон боли, Фабиана поняла это по-своему, отстранилась торопливо.
— Я сделала больно? — с долей испуга спросила.
Хэварт горько усмехнулся. В груди, там, где билось сердце, действительно было больно и горячо.
— Да, в тот момент… — он перебрал её волосы, оглаживая шею, посмотрел в глаза, приближая своё лицо, — ...когда моя фиалка отказалась от меня.
Фабиана застыла. Всевидящий! Как же он соскучился по ней, по её мимике, по этому незапятнанному грязью взгляду, по её непосредственности!
Она вдруг тряхнула головой, на бледных щеках наконец-то появился лёгкий румянец.
— Это не так! Я... просто… я...
— Я знаю, — перебил её Хэварт, любуясь ею, лаская взглядом.
А на глазах фиалки вновь появились слёзы, заставляя Хэварта вдохнуть больше воздуха и сквозь боль расправить грудную клетку.
— Давайте выйдем отсюда, здесь столько дыма, что дышать нечем, — предложил Хэварт, глянув на Витлара.
Младший брат помог подняться, и всё же тошнота скрутила внутренности, и пришлось немного выждать, чтобы темнота перед глазами рассеялась. Фабиана прижималась к нему, осторожно поддерживая за пояс, кто-то из посторонних вызвался помочь, но этого не требовалась. Обойдя софу, которая ещё тлела, направились в коридор. Втроем спустились по лестнице во двор, полный королевских жандармов. Они добрались до одной из карет. Хэварт облегчённо облокотился на нее, не выпуская Фабиану из рук, прижимая к себе, полез в карман брюк, чтобы достать браслет и надеть его. Витлар в свою очередь вытащил из жакета что-то металлическое.
