class="p1">Она слегка кивнула. И коснулась второго флакона.
– Вытяжка из костей мертвеца…
Дюжина флаконов. Двенадцать ядов. И надо бы сказать о таком подарке Чарльзу, а я вот молчу. Лежу, разглядываю его.
И думаю.
Что могу убить человека двенадцатью способами. И никто ничего не поймет. Скорее всего. Пара капель… и самой становится жутко.
Я же не всерьез?
Или…
– Сиу кое-что дала мне. – Я подавила в себе саму эту мысль, до того пугающую, что пальцы холодели.
Семейная жизнь может быть слишком сложной.
Так она сказала.
И еще что мне нужно будет что-то, чтобы защитить себя.
И…
– Не хочу говорить о сиу. – Чарльз протянул руку и намотал на палец прядь моих волос. – И думать тоже. Ни о сиу. Ни об орках. Ни о некромантах… ни о ком. Только ты и я, ладно?
– Ладно.
Я потом скажу.
Обязательно.
И… и не собираюсь я никого убивать! Ядом так точно. Понадобится, просто пристрелю. Так оно как-то честнее, что ли.
– Расскажи… – попросил Чарльз.
– О чем?
– Какой бы ты дом хотела?
Я? Не знаю. Наверное… наверное, все равно. Или…
– Счастливый?
в которой герои направляются на Восток
Дирижабль показался мне огромным.
До того огромным, что просто жуть. Я так и застыла, рот открыв. Нет, ну мне ж можно, я же в первый раз такое диво вижу! Тень от него легла на землю, и сразу стало как-то… не по себе.
– Может, на поезде? – осторожно поинтересовалась я у мужа. – Поезда-то вот-вот пустят. Дэн сказал.
А еще предложил этот клятый дирижабль, который кружит над тонким шпилем причальной мачты. Вот чем больше на него гляжу, тем меньше доверия к этой штуке испытываю.
– Еще недели две ждать, – покачал головой Чарльз. – Там… мосты разрушены. Почти все.
Ага, знаю.
А тот, который не разрушен, он в другую сторону идет, туда, где орочьи земли. Нет, нам-то там рады будут, Разбиватель Голов и вовсе обещал торжественно в племя принять, раз уж копье вернулось и Змееныш помер, но уж больно долго добираться придется.
На дирижабле всяко быстрее.
Можно вообще напрямик, но тут уж Эдди заупрямился, и я его поддержала. Матушка-то волнуется. Навестить надобно. Проверить. А то и вовсе с собою забрать.
Ну… это же недолго?
Если на дирижабле.
Чарльз, конечно, не особо обрадовался, но и спорить не стал. После того разу… в общем, жили мы теперь как и положено мужу с женой. То есть я так думаю, что положено, но наверняка не знаю.
Опыта не было, а спросить как-то и не у кого.
И незачем.
– Не стоит переживать. – Чарльз улыбнулся. – На самом деле, конечно, в первый раз полет производит сильное впечатление, но вообще-то дирижабли не только быстры, но и безопасны. Куда безопаснее поездов.
– Ага, – только и выдавила я.
Эдди хмыкнул. Вот он-то обеспокоенным не выглядел, напротив, глядел на эту махину с немалым интересом. Чуялось, что не отказался бы и внутрях покопаться.
Я же…
Я же поднималась в небо. Чего бояться? Я помню, каково это, когда ветер наполняет крылья. И вовсе не боюсь высоты. И руку Чарли сжимаю просто потому, что могу.
Иду.
И не боюсь.
Ступаю почти без дрожи на узенький мостик, что протянулся меж причальной мачтой и дирижаблем. Мостик дрожит, а в лицо бьет ветер, так и норовя шляпу содрать. Приходится придерживать одной рукой. Но я иду.
Не будет такого, чтобы я струсила.
Внутри пахло дымом и железом, и еще приторной цветочной сладостью.
Я знала, что этот дирижабль – небольшой, что есть вовсе огромные, способные сотню людей перенести, а то и две. И наверное, они вовсе половину неба заслоняют. А наш… наш вмещал пару человек команды да и еще с дюжину пассажиров.
– Идем. – Чарльз потянул меня за собой. – Каюты небольшие…
Ага, крохотные, что конура собачья. Только и влезло, что кровать да тумбочка. А вещи где?
– Вещи? В багажном отделении. Нам лететь-то часов десять. И если что-то нужно, говори, принесут.
Не нужно.
Обойдусь.
В каюте имелись окошки, круглые и махонькие, через которые виднелся лишь огрызок неба, и тот тусклый какой-то. Меж тем дирижабль сотрясла дрожь.
– Я пойду проверю, как Августа устроилась, – извиняющимся тоном сказал Чарльз. – Если с тобой все хорошо.
Я кивнула.
Со мной хорошо.
Только тесно здесь очень. И руки болят, точно помнят, каково это, крыльями быть. Чарльз ушел. А я… я осталась в тишине и вновь испугалась, сама не понимая, чего.
Хотя…
Знаю, чего.
И не хочу думать о том, что будет. Я тихонько вышла из каюты. Всего их тут шесть, хватит и нам с Чарльзом, и Августе с сиделкою ее, которую Чарльз тоже решил увезти.
И Эдди.
И Орвуду. Он-то и встретил меня в гостиной, которая была чуть больше кают, во всяком случае вместила пару низеньких диванов да столик.
– Доброго дня. – Орвуд был как всегда вежлив. – Кого-то ищете?
– Эдди, – не стала спорить я.
– Он, кажется, собирался заглянуть в моторный отсек. Не желаете ли какао?
Я бы, может, и выпила, но чуяла, что Чарли это не понравится. Как-то он подозрительно на некроманта поглядывает, и, главное, Орвуд-то об этом знает. Вот и теперь улыбнулся этак понимающе.
А когда я почти вышла, сказал:
– Будьте осторожны.
– Чего?
– Та молодая дама. – Он поморщился. – Я не любитель сплетен, но в ней есть что-то, что пугает даже меня.
– Спасибо, – тихо ответила я.
– И знайте, вы всегда можете рассчитывать на мою помощь. В чем бы то ни было.
– Труп спрятать? – Почему-то стало неудобно до крайности.
– Трупы не прятать надо. – Он улыбнулся еще шире. – А использовать. Поверьте, в моей лаборатории любому трупу найдется применение.
Запомню.
Но…
Я откланялась и вышла.
Эдди обнаружился в узком коридоре, где резко пахло дымом и алхимической лавкой. Брат стоял, прислонившись лбом к стене. Здесь не было ковров и драгоценного дерева, одно лишь голое холодное железо.
– Мне это не нравится, – объявила я, когда Эдди обернулся.
– Что?
– Все. – Я потрогала стену, которая мелко дрожала. Но вот где-то там, внутри дирижабля, раздалось гудение. И вся туша содрогнулась – да так, что я едва на ногах устояла.
– Августа?
– Она особенно, – призналась я, упираясь в стену на случай, если та опять раскачиваться станет или еще какую пакость сотворит. С этими стенами аккуратней надо быть.
И с дирижаблем.
Кажется, мы поднимались.
Или разворачивались? Меня слегка замутило. Я сглотнула слюну и уставилась в круглое окошко. За
