нож, вымыла его в тазу с горячей водой и вернула смущённой женщине. Пришлось снова соврать, чтобы всё не испортить.
– Когда Рионская Дева пленила мой разум, она рассказала мне многое. В том числе и о том, что ты ждёшь дитя от Тогарда, но не хочешь никому рассказывать о вашей связи. Почему, Кристи? Он же знает, что скоро станет отцом? Что вам мешает создать семью?
Кухарка вытерла пот со лба тыльной стороной ладони и присела на лавку.
– Мы женаты, госпожа. Но только перед Богами. Тогард сам провёл обряд, чтобы Боги были милостивы к нашему ребёнку. А для свадьбы перед людьми сейчас не время. Сначала с хозяином несчастье случилось, потом всё остальное… Теперь вот дракон этот… О каком празднике может идти речь?
– Чушь какая! – возмутилась Мэй. – Для праздника всегда есть время. Особенно теперь. Ну и что, что дракон? Не жить теперь что-ли?
– У вас траур по мужу, ни к чему это…
– Слышать ничего не хочу. Сейчас же поговорю с Тогардом. Если он будет вести себя, как болван, тогда к лорду пойду пожалуюсь. Или вам нравится прятаться от всех, лишая себя счастья?
– Не нравится, но…
– Никаких «но»! Свадьба будет сегодня же!
Мэй решительно покинула кухню, намереваясь во что бы то ни стало соединить судьбы этих глупцов брачным документом нынче же вечером. Ни Кристи, ни Тогард не были знатного рода, поэтому подписи лорда Бавора на их соглашении было достаточно. Документ мог составить кто угодно, кто умел писать и имел хотя бы малейшее представление о том, какие пункты должны обязательно присутствовать. Мэй могла даже сама это сделать – отличная идея, учитывая, что ей всё равно нечем себя занять.
Для начала нужно было найти Тогарда и вправить ему мозги. Впрочем, его даже искать не пришлось – его массивная фигура высилась в центре главного зала напротив другого такого же крупного воина, в котором Мэй сразу же признала латернонского командира.
– Ланар? – удивилась Мэй. – Что привело вас в Рион? Я больше не прихожусь вам госпожой, а никаких других дел у нас с Латерноном вроде как нет…
– Этот латернонский щенок приехал взять вас под стражу, госпожа, и доставить в Латернон по приказу лорда Кагоннара Диаскаргена, – ответил за воина Тогард. – Я вот теперь в растерянности, сразу его за ворота вышвырнуть или сначала в навоз макнуть…
Ланар выглядел растерянным, а Тогард буквально подпрыгивал на месте, едва сдерживаясь, чтобы не устроить драку. Казалось, ещё чуть-чуть, одно неверное движение или слово, и он врежет гостю из Латернона по физиономии. Впрочем, его можно было понять – первый раз латернонский командир привёл в Рион целое войско, чем вызвал панику. Тогда он не имел дурных намерений, и всё равно снискал не слишком доброе к себе отношение, а теперь снова явился, но уже по душу госпожи.
В попытке предотвратить мордобитие Мэй повисла на сжатой в кулак руке Тогарда, изображая слабость, которой уже давно и в помине не было.
– Лорд Диаскарген не может отдавать такие приказы, Ланар. Рион больше не подчиняется Латернону, ты должен это понимать, – заявила она, гордо вздёрнув подбородок.
– Я понимаю, поэтому пришёл с приказом взять вас под стражу, но хочу просить о помощи.
– Вот как?
– Я могу помочь тебе быстро вернуться туда, откуда ты вылез, – прорычал Тогард, который питал к Ланару не слишком добрые чувства ещё с первой встречи.
– Нэйджел Хараган жив, госпожа. Ваш брак всё ещё имеет силу, и поэтому…
Он продолжал что-то говорить, но Мэй не слышала его, уцепившись за слово «жив», как за спасительную соломинку, не позволявшую ей отдаться во власть нахлынувшего вдруг звона в ушах и головокружения. Всё вокруг начало расплываться, и девушка непременно упала бы, но Тогард заметил, что хозяйке дурно, и усадил её на лавку у стола, громко отдав кому-то какие-то распоряжения.
Кто-то обтёр ей лицо холодной водой. Кто-то принялся чем-то обмахивать. Чья-то рука сунула под нос пузырёк с нюхательной солью. Звон в ушах постепенно сменился взволнованными голосами слуг, мир начал вновь обретать чёткие очертания, и Мэй с удивлением обнаружила на лице Ланара разбитый в кровь нос. И когда только Тогард успел?
– Что здесь происходит? – донёсся голос лорда Бавора с лестницы, куда его привели под руки два воина, дежурившие у покоев хозяина.
Вопрос был чисто риторическим, поскольку ему наверняка уже доложили о прибытии гостя из Латернона и о цели его визита. Окинув присутствующих хмурым взглядом, старый лорд подал стражникам знак, что хочет спуститься вниз и распорядился:
– Тогард, уведи госпожу в её комнату, я сам здесь разберусь. А вы возвращайтесь к своей работе, лентяи, нечего тут слоняться! – рявкнул он на слуг, и те нехотя, но всё же покинули главный зал замка.
– Я останусь, – Мэй отвела в сторону руки Тогарда и, насколько это позволяло её состояние, упрямо уставилась на отца. – Это касается меня, а не Риона.
– Но на тебе лица нет, дочка! – попробовал протестовать лорд Бавор. – Ты ещё не настолько окрепла, чтобы позволять себе волноваться из-за глупых пустяков.
– Дочка? – переспросил Ланар, отнимая от лица залитый кровью платок.
Отец пообещал на раскрывать их родства, пока не получит подтверждение от матери Мэй. История её появления на свет в замке Рион выглядела весьма правдоподобно, но то, как эта информация была получена, было странным основанием для признания приёмыша законным ребёнком. Лорд Бавор уже направил письмо леди Салии, в котором просил дать чёткие ответы, поскольку от этого зависело многое.
Мэй решила, что отец по какой-то причине передумал хранить их секрет, но тот оставил вопрос Ланара без ответа и сразу же перешёл в наступление.
– Алимея останется здесь, и это не обсуждается! Я немедленно отправлю гонца в Гоотарн с жалобой королю о посягательстве Латернона на подданных Иллиафии! Второй гонец поедет к королю Хейнорма. Диаскарген слишком много на себя берёт, да забыл, что он всего лишь опекун глупой девчонки, а не владыка всей Сальсирии. Я найду управу на этого выскочку! Вот ему, а не рионская леди! – он скрутил фигу из своих костлявых пальцев и потряс ею перед разбитым носом Ланара.
– Он сказал, что Нэйджел не умер… – подала голос Мэй, сама ещё до конца не веря этим словам. – Ланар, почему тогда проснулся дракон?
Лорд Бавор ответил ей раньше, чем
