рыданий.
Гошка будто бы обнял её, так что можно выплакаться.
— Ты не виновата, — мягко произнёс Гошка.
— Почему? Почему всё так случилось? — всхлипывала Настя.
И вдруг вместо её тёмной старой кухни она оказалась в просторной бардачной комнате, очень знакомой, но уже далёкой. Гитара, колонки… Да это же Гошкина спальня.
Сам Гошка сидит на кровати и насмешливо смотрит на девицу, исполняющую что-то вроде чувственного танца в белье и чулках. Да ведь это Вика. Залезает на кровать, тянет руки к его шее. Но он перехватывает её за запястья и, давясь смехом, выталкивает за дверь.
— Ты очень красивая, — доносится из-за тёмного проёма, — но вали отсюда.
Видение разогнал стук. Синичка заглядывала в окно и била клювиком в раму, напоминая, что уже почти рассвело, и неплохо бы насыпать семечек в кормушку.
Колени подогнулись, и Настя опустилась на стул. Если то, что она только видела, правда, то Вика подбивала клинья к Гошке, а он её выпроводил. Но, зная Вику и её мстительность… да нет, быть не может. Вика, конечно, стерва, но не настолько. И тут Настя вспомнила, как её саму запихнули в багажник и вывезли на заброшенную стройку.
Значит, всё сходится. Вика же королева. Захотела — так подать желаемое сюда, да побыстрее. Захотела Гошку, так он уже должен у её ног валяться.
Только вот он отчего-то не поклонился. За что и получил. Оказывается, Настя-то всё это время была куда ближе к истине, чем даже сама полагала. Она-то думала, что Гошку просто из страха бросили умирать в том подвале, а ему, значит, передозировку устроили специально. Вика устроила, а потом подбила остальных сбежать. Ну а заманить туда дурочку Настю совсем труда не составило.
Перед глазами снова проступили обглоданные крысами белёсые кости Гошкиного черепа, обрамлённые сгнившей кожей.
И мерзкий голос в трубке. Диспетчерша службы спасения обозвала её сумасшедшей наркоманкой и пригрозила «неприятностями» за ложный вызов. Прямо как учительница в начальной школе, искренне ненавидевшая Настю за слишком своенравный характер и при каждом удобном случае публично её позорившая. Тоже всё «неприятностями» грозила, тварь.
В итоге дочку учительницы как-то задержали в притоне как проститутку, Настю из подвала вытаскивал Гошкин отец, который потом надолго ушёл в запой, а диспетчершу уволили.
Настя вытерла мокрые щёки. Обернулась к мигающей лампадке. Для чего-то же бабушка Алина поставила здесь эту икону.
— Что мне делать? Что? Где искать? — спросила Настя у образа. Никто не ответил, лишь огонёк лампадки затрепетал.
Господи, ну надо же быть такой дурой. Взыскание погибших. Да ей уже тысячу раз рассказали, где их искать, этих погибших.
Ясно же — кто проклятие наложил, тот пусть и снимает. Стало быть, надо отыскать Геннадия Сергомасова.
Но ведь он проклял сам себя, правильно? Правильно. Стало быть, он проклят вдвойне. А где искать того, кто проклят вдвойне? Это уже даже не карцер в Остроге. Это материи куда более глубокие. Свет туда явно не достаёт.
Значит, придётся принести его с собой. Но не домашнюю же лампадку тащить. Что бы придумать?
В этот момент в кухню зашёл Игорь, уже одетый. Не успел он и слова сказать, как Настя выдала:
— Я, кажется, знаю, как вас освободить от проклятия. Но это сложно. Для начала мне понадобится перо, зеркало и пачка свечей. Или чья-то горящая голова.
Глава 27. Бездна, где вой и скрежет зубов
Игорь наотрез отказывался везти Настю куда бы то ни было.
— Эти ваши выкрутасы с заброшенными домами и привидениями добром не кончатся, — нудил Игорь, перекрыв Насте выход из квартиры.
— Я же хочу тебе помочь, — пыталась пролезть мимо него Настя.
Но он сгрёб её в охапку и вернул в прихожую:
— Проклятие — это наше семейное дело. И не повод для тебя жизнью рисковать.
— Да с чего ты взял, что мне что-то угрожает? — постаралась придать тону лёгкости Настя.
— С того, — угрюмо произнёс Игорь. — Мне приснился какой-то странный сон. Что мы всё шли по сырому тёмному тоннелю и не могли из него выбраться.
— Не всем снам надо верить, — крепилась Настя, изо всех сил стараясь не выдать мандраж, от которого уже руки тряслись.
— Я ведь не идиот, — печально вздохнул Игорь. — Всё понимаю. Что мне совсем недолго осталось. Я уже составил завещание.
Настя положила ладони ему на плечи и заглянула в глаза.
— Всё будет хорошо, — мягко произнесла Настя.
Игорь вроде немного расслабился. Вот и с Гошкой тоже срабатывало.
— Я тебя на замок запру, — проговорил Игорь, кладя ладони ей на руки.
— Ладно. Если ты так хочешь, я никуда не пойду. Только насыплю синицам семечек в кормушку. — Насте впервые пришлось лгать вот так, нагло глядя человеку в глаза.
Игорь вздохнул и вышел в подъезд. Пока он прогревал машину, Настя демонстративно насыпала семечек в кормушку. Сразу подлетела стая синичек, щебетавших на берёзе за штакетником.
Машина Игоря наконец проехала мимо. Он помахал Насте рукой, она в ответ изобразила спокойную улыбку.
Продолжая лыбиться вслед авто, сквозь зубы процедила, обращаясь к птичкам:
— Мне надо увидеть этого, низвергнутого, у которого голова горит. Квиле, или как там его.
Синички, кажется, даже внимания на её просьбу не обратили — продолжили летать туда-сюда, таская семечки из кормушки. Бабюлин сибирский кот вскочил на подоконник и приник к раме, так что с улицы были видны лишь прижатые уши да огромные глазищи.
— Ну и на кой я тебе понадобился? — скучающе произнёс знакомый голос за спиной.
Настя обернулась. Квиле, сейчас просто рыже-прилизанный, в расстёгнутом элегантном пальто, расслабленно стоял за забором.
— Здравствуйте, — выдавила Настя, чуть осипнув от неожиданности. — Быстро вы.
— Зачем звала? — манерно вздохнул Квиле, будто его отвлекали от мега-важных дел на миллиарды.
Настя, шагая по мягким сугробам, вышла за забор и тихо произнесла:
— Мне надо отыскать одного давно умершего человека.
— Так это скорее по твоей
