Я бросила быстрый взгляд на сестёр — как-никак, любопытство их стихия. Желтоглазые бестии, к моему удивлению, выглядели хмурыми и задумчивыми. И, кажется, совершенно не слушали о чём говорят вожделенные маги.
— О…
— Вукс! — опять попытался «образумить» Райлен.
Брюнета «проигнорировали».
— В академии о госпоже Соули знают все, даже чучела из зоологического музея. Райлен же все уши прожужжал. Госпожа Соули то, госпожа Соули сё… и так два года! Каждый день! Каждый час! Каждую секунду!
В меня вперились три шокированных взгляда. Мэрскую дочку заметно передёрнуло.
— Да? — выдохнула госпожа Крицилла. — Так она… так они… они когда познакомились?
Брук расхохотался.
— Да в том-то и дело, что недавно. А те два года… ну он в её портрет влюбился.
— Брук! — рыкнул черноглазый герцог.
— Ой, да ладно тебе! — отозвался шатен весело. И совершенно неучтиво подмигнул. Не Райлену — мне.
— Так не бывает! — встряла Вайя. Мэрская дочка посуровела — даже щёки раскраснелись, и кулачки досадливо сжались. — Невозможно влюбиться по портрету!
Брук с Вуксом переглянулись и дружно прыснули.
— Что я такого сказала? — возмутилась блондинка.
— Ничего, госпожа… э… простите, запамятовал…
— Вукс! — прикрикнул Райлен строго. Странно, но показалось, будто возмущался только тому, что рыжий — его, герцогский, приём использовал. Эксклюзивный, так сказать.
Конопатый маг даже бровью не повёл.
— Госпожа Вайя, — прошипела блондинка.
— А, ну да… — пробормотал Вукс, в точности копируя недавние интонации Райлена. Только он не вздохнул — поморщился. А продолжил уже весело: — Знаете, госпожа Вайя, мы ведь то же самое говорили. Ну, про любовь по портрету. Только Рай всё равно своё гнул — мол, моя и только моя. Он же даже помолвку разорвал…
— Вукс! — а вот теперь брюнет действительно злился.
— Рай, ну ты чего? — расплылся Брук. — Госпожа Соули всё равно бы узнала.
Я отвела взгляд. О, Богиня! Это что же получается? Тогда, в спальне перед призраком тётушки Тьяны… наследник герцога Даорийского правду сказал?
— А ещё грандиозный дебош в академии устроил, дабы попасть в списки штрафников и избежать назначения в королевскую канцелярию, — хохотнул шатен. — А уж как он назначения в эту дырень… э… просите, в ваш замечательный город, добивался! Представляете, взят…
— Брук, хватит!
Желваки, проступившие на щеках Райлена, красноречиво свидетельствовали — да, история про взятку в шестьсот тысяч золотых тоже не выдумка. О, Богиня! Да моё приданое не многим больше!
— И ведь не зря так расстарался. Да, Рай?
Я похолодела. Что он несёт?!
— Не зря, — кивнул Вукс, одарил меня ну просто запредельной улыбкой.
— Что вы имеете в виду? — оживилась Крицилла. А Вайя хищно сверкнула глазками.
— Лишь то, что госпожа Соули настоящая красавица, — протянул рыжий. — Теперь ясно, почему Райлен тот портрет как реликвию хранил. Никому свою загадочную даму не показывал.
Мэрская дочка фыркнула, Заи поморщила носик, а Крицилла… Крицилла одарила хитрым взглядом и сказала:
— О да! Госпожа Соули и впрямь хороша. Их светлость, герцог Даорийский, наверняка будут в восторге…
Слова лились мёдом, но это была пощёчина. Звонкая, хлёсткая. Я едва не вскрикнула — уж очень больно стало.
Райлен усмехнулся и демонстративно повернулся ко мне.
— Госпожа Соули, простите… Мои друзья бывают несдержанны, но…
Я отрицательно качнула головой — нет, не оправдывайся. Я понимаю, для чего вы разыграли этот спектакль и не хуже вас знаю — оправдать «откровения» Вукса и Брука нечем. Пусть слывут болтунами, а вы, господин маг, дураком.
— Госпожа Соули, вы направляетесь в кондитерскую, не так ли?
Кивнула.
— Позволите составить вам компанию? — учтиво уточнил брюнет.
Снова кивнула, хотя прекрасно понимала, какие последствия повлечёт этот шаг. В Вайлесе совместные посиделки в кондитерской или прогулки по городу считаются приличными лишь в тех случаях, когда молодые люди помолвлены.
— Всего доброго, девушки, — бросил Райлен, даже не взглянув на ядовитую троицу. Прежде чем успела возразить, подставил локоть.
О, Богиня…
Близняшки отмерли лишь после того, как окликнула. С опаской глянули на «припорошенных» и, опустив глазки, поспешили за нами.
Сказать, что господин Хош удивился — не сказать ничего. У хозяина кондитерской даже рот приоткрылся. Выскочившая из кухни Мисси, прореагировала так же. Я ответила кивком — улыбки, как и в случае с конюхом, не получилось.
— Что случилось? — прошептал Райлен, усаживая за столик у окна.
— Нет, ничего.
— Лукавишь, — уличил брюнет.
Я пожала плечами, но раскрывать подробности не стала. Зачем? Он уже заступился за меня перед Вайей, а просить заступничества перед сёстрами… нет, не хочу. Да и толку от Райленовских рассуждений? Герцог Даорийский никогда не позволит сыну жениться на простолюдинке, так что симпатии и притязания брюнета — лишний повод для смеха. Причём смеяться будут надо мной, потому что над людьми его ранга потешаться опасно.
Но и не это главное. Есть другая, куда более веская причина…
— Ладно. Разберёмся, — в голосе Райлена прозвучали недовольные нотки. Он выпрямился и степенно направился к прилавку. — Добрый день, господин Хош!
Брук и Вукс последовали за другом.
К разговору с кондитером я не прислушивалась — внимательно изучала хмурые девчоночьи мордашки. Мила и Лина, в свою очередь, протирали глазами стол. Совсем тихие, невероятно молчаливые. Даже возвращение магов и появление госпожи Мисси с нагруженным подносом, не вывело близняшек из ступора.
— Простите, я так и не представил вам своих друзей, — сказал Райлен, придвигая мне чашку с горячим шоколадом. — Господин Брук и господин Вукс. Выпускники аспирантуры магической академии.
— К вашим услугам, — слаженно кивнули маги.
Я тоже кивнула, указала на близняшек.
— Мила и Лина. Мои сёстры.
Лишь теперь девочки подняли глазки и попытались улыбнуться. Глаза рыжего Вукса блеснули весельем, губы Брука растянулись в добродушно-снисходительной улыбке.
Едва помощница кондитера закончила выставлять на стол тарелки и отошла, рыжий наклонился к девчонкам, спросил громким шепотом:
— Вы те самые бурундуки?
— Наслышаны, — поддержал Брук весело.
Девочки вспыхнули как по щелчку пальцев. Не от смущения — от досады.
«Припорошенные» ответили лучезарными улыбками, а Райлен якобы закашлялся.
Я была уверена — ещё мгновенье и две «слишком воспитанные» девицы возмутятся вслух, но… вместо возмущений услышала грустное:
