— Наверное, мне пора идти. — Она поднялась на нетвердых ногах.
— Нормальный, обычный муж, — пробормотал он и наклонился вперед, устремляя на нее пару сердитых глаз.
— В тебе слишком много жизни, слишком много ума для занудного мужа. Твоей жизни нужна страсть. Тебе нужен тот, кто бросит вызов твоему мнению, кто заставит тебя кричать в постели. — Он поднялся на ноги. — Тебе нужен я…
— Ага, как дырка в голове. Или в моем случае, дырка в ноге.
— Я не собираюсь снова кусать тебя!
— Ты не сможешь сдержаться! — слезы заструились по ее лицу. — Это заложено в твоей сущности.
Он опустился в кресло, лицо побледнело:
— Ты веришь тому, что моя сущность зла?
— Нет! — Она сердито вытерла щеки. — Я думаю, что ты хороший и благородный и… почти совершенный. Я уверена, что в обычных обстоятельствах ты никогда никому бы не навредил. Но когда мы занимаемся любовью, в какой-то миг ты теряешь контроль. Я видела это. Твои красные глаза, и твои зубы… они…
— Этого больше не случится. Я буду выпивать полную бутылку прежде, чем заниматься с тобой любовью.
— Ты не сможешь сдержаться. Ты… В тебе слишком много страсти.
Он сжал кулаки.
— У меня есть серьезная причина для этого…
— Ты не можешь гарантировать, что не укусишь меня снова. Это только…
— Я даю тебе мое слово. Здесь и сейчас. — Используя карандаш, он подцепил серебряный крестик на цепи со стола.
— Надень это. Я даже не смогу обнять тебя, не то что укусить…
Со вздохом Шенна повесила цепь на шею:
— Я полагаю, что мне понадобятся еще серебряные кольца и пара серебряных подвязок. О, и еще серебряный пояс и пирсинг в грудь.
— Ты проткнешь свое красивое тело?!
— Почему нет? Ты же его проткнул?
Он вздрогнул.
Черт побери! Она задела его за живое:
— Мне жаль. Я всё делаю не так.
— Всё ты делаешь прекрасно, просто в последнее время слишком многое на тебя свалилось. Все, даже вечно отшучивающийся Грегори, думают, что ты немного… подустал. Тебе надо немного отдохнуть.
— Возможно, ты права.
Шенна подняла распятие, чтобы рассмотреть его.
— Сколько лет этому кресту?
— Отец Константин дал мне его, когда я принимал обряд.
— Как замечательно… — Она сжала распятие в руке возле груди и глубоко вздохнула. — Коннор рассказал мне, что случалось с монахами. Я так сочувствую тебе. Но ты ведь понимаешь, что твоей вины здесь нет?
Он закрыл глаза и устало потер лоб.
— Ты сказала, что мы очень разные. Не думаю. В нас так много похожего. Ты чувствуешь ту же вину из-за погибшей подруги. У нас очень сильная эмоциональная и ментальная связь. Ты не можешь игнорировать это.
Слезы наполнили ее глаза, грозя пролиться снова.
— Прости меня. Я хочу, чтоб ты был счастлив. После всего, через что тебе пришлось пройти, ты заслуживаешь счастья.
— Так дай мне его. Я верю в наше будущее, Шенна.
Слеза заскользила по ее щеке.
— Ничего бы не вышло. Ты был бы вечно молодым и красивым. А я бы старела и покрывалась морщинами.
— Мне плевать. Это не имеет значение.
Она фыркнула.
— Конечно, это имеет значение!
— Шенна… — Он встал и обошел стол. — Ты — будешь все еще ты. И я люблю Тебя.
Десятью минутами позже Ромэн телепортировался в кабинет Рединки в Роматэке.
Она подняла на него глаза.
— А, это ты. Что-то припозднился. Ангус и Жан-Люк уже ждут в офисе.
— Хорошо. Рединка, мне нужно, чтобы ты навела справки кое о чем.
— Конечно. — Она наклонилась вперед, облокотившись на стол. — О чём?
— Я подумываю купить ещё одну недвижимость.
— Под другое предприятие? Очень хорошая идея, учитывая этих Мальконцев, снующих и взрывающих всё вокруг. Между прочим, я уже кое-что предприняла, заказала партию синтетической крови с твоего завода в Иллинойсе.
— Спасибо.
Рединка приготовила ручку и ежедневник.
— Записываю. Где бы ты хотел новый завод?
Нахмурившись, Ромэн переступил с ноги на ногу.
— Не завод. Мне нужен …э-э… дом. Большой дом.
Брови Рединки приподнялись, но запись в ежедневнике она сделала.
— Еще какие-нибудь пожелания, кроме как «большой»?
— Хотелось бы в хорошем районе, не слишком далеко отсюда. Огражденный забором, с большим двором. И большую собаку.
Она постучала кончиком ручки по ежедневнику.
— Сомневаюсь, что при продаже домов в предложение входят еще и собаки.
— Я в курсе. — Он сложил руки на груди, раздраженный нескрываемым весельем на лице Рединки. — Но мне нужно узнать, где купить большую собаку, или, возможно, щенка, из которого вырастет эта самая большая собака.
— Какой породы нужна собака, могу спросить?
— Большой. — Он скрипнул зубами. — Дай мне несколько фото различных пород. И несколько вариантов домов выставленных на продажу. Окончательный выбор зависит не только от меня.
— А! — Улыбка Рединки стала шире. — Значит, дела между тобой и Шенной идут хорошо?
— Нет, не хорошо. В конце концов я всегда могу сдать дом в аренду. Улыбка Рединки увяла.
— Тогда, возможно, идея преждевременная. Если ты станешь давить на нее), она может сбежать.
«Она, в любом случае, может сбежать» — со стоном подумал Ромэн.
— Больше всего на свете Шенна мечтает о нормальной жизни и нормальном муже, — с гримасой проговорил он, пожав плечами. — Я, точно, не нормален.
Губы Рединки дрогнули.
— Пожалуй, так, хотя после пятнадцати лет работы в Роматэк, не уверена, что можно считать нормальным.
— Я могу купить ей нормальный дом и нормальную собаку.
— Ты пытаешься купить нормальность? Думаешь, она оценит это?
— Надеюсь, она оценит то, что я пытаюсь осуществить ее мечты. Я попробую дать ей такую нормальную жизнь, какую смогу.
Рединка задумчиво нахмурилась.
— На самом деле, единственное, чего хочет женщина — это быть любимой.
— Она любима. Я только что сказал ей, что люблю ее.
— Замечательно! — Улыбка Рединки снова погасла. — Но ты не выглядишь особо счастливым.
— Наверное, это оттого, что она выбежала из моей комнаты в слезах.
— О Боже! Обычно я в таких вещах не ошибаюсь.
Ромэн вздохнул. Он часто задавался вопросом, если Рединка действительно провидица, какого черта она не предвидела нападение на собственного сына? Правда, может, она еще и предвидела, что Грегори станет вампиром.
Рединка постучала ручкой по ежедневнику.
— Я уверена, именно она — твоя суженая.
— Я тоже в этом убежден. Шенне я совсем не безразличен, иначе она не стала бы…
