то выйдет трое на одного».
– Вы – ничего, – ответил он, поднимаясь из-за стола. – А я пойду и узнаю, кому и что от меня понадобилось. Вернусь – расскажу.
О том, что можно и не вернуться, думать ему не хотелось.
Среди дружинников обнаружился один знакомый – тот, который вчера в карауле стоял на воротах и расспрашивал, откуда и куда эстра путь держит. Морт-меча при нём не было, да и держался он дружелюбнее остальных, так что Алар рискнул расспросить его по пути.
– Тебя городской голова видеть хочет, – шепнул тот украдкой, косясь на остальных. – Человек справедливый, пусть и вспыльчивый.
– А нужно-то ему чего?
Но тут старший дружинник словно невзначай коснулся рукояти меча, и разговор сам собой прекратился.
Идти пришлось недалеко – обратно к центральной площади. Сейчас, когда ярмарочные шатры исчезли, она выглядела пустоватой и осиротелой. Каменная Брайна глядела с постамента строго и будто бы устало; в пересохшей чаше фонтана дремала клокастая собака, дёргая лапой во сне.
«Точно бежит куда-то, – пронеслось в голове. – Или от кого-то».
Дружинники довели его до высокого дома, каменного, с деревянными ставнями. Мощная дверь выдержала бы, пожалуй, пару ударов тараном. Внутри полы были устланы коврами – и южными, вышитыми атласной нитью, и ишмиратскими, с пышным ворсом, в котором утопала нога. Наверх вела широкая лестница. Там двое воинов встали по бокам от створок, украшенных резьбой, а остальные вернулись назад, вниз. Старший дружинник нахмурил брови и пробасил:
– Входи, странник.
Алар не стал испытывать его терпение и, переложив посох в правую руку на всякий случай, толкнул створки. За ними оказалось просторное и светлое помещение. Посередине стоял стол, уставленный множеством блюд, во главе которого восседал высокий, очень худой человек с меховой накидкой на плечах. Судя по обильной седине в волосах и сморщенной, точно сухой лист, коже, лет ему было уже немало.
– А, эстра, – сказал он, не отвлекаясь от трапезы. – Садись. А вы ступайте прочь, – добавил он, обращаясь к дружиннику и к служанке, замершей с кувшином вина. – Что застыли, как истуканы?
Женщина поспешно выбежала из комнаты, низко-низко опустив голову, за ней последовал и дружинник. Алар, поразмыслив, посохом подманил тяжёлый деревянный стул и сел рядом с хозяином дома, вслух пояснив:
– Так разговаривать сподручнее, что через стол перекрикиваться?
Тот хохотнул:
– Разумно, разумно. Ты угощайся, эстра. У нас город щедрый. Бера что купчиха, закрома полные, а мошна тугая – слыхал такую присказку?
Алар покачал головой:
– Нет.
– Вот и мне давненько не приходилось её слышать, – вздохнул хозяин. – Война, будь она неладна… Бера нынче бледная тень себя самой.
– Человеческие дела меня не интересуют, – мягко заметил Алар, давая понять, что в дрязги здешних правителей втянуть себя не позволит. – У эстры одна забота – воля морт. Сегодня здесь, а завтра – в пустыне.
– И то правда, – согласился городской голова и поморщился, отодвигая от себя блюдо. – Что-то кусок в горло не лезет. Скажи, видел ли ты наш источник?
Тут бы уже и деревенский дурачок догадался бы, к чему дело идёт.
«Вот, значит, зачем меня вытащили… Ну, что же, кто первый о деле заговорит, тот и продешевит».
Дружинники по-прежнему поджидали снаружи; сил бы хватило самое большое на то, чтоб справиться с половиной из них. Других кимортов, а тем паче цеха, в Бере не водилось – вступиться за одинокого странника было бы некому, и кто знает, как повёл бы себя городской голова, если б вдруг не получилось выполнить его просьбу… Но вместо тревоги пришёл вдруг азарт.
– Видел, – улыбнулся Алар, подставляя поближе к себе блюдо с жареным мясом – едой слишком сытной и тяжёлой для утра, если б не внезапно проснувшийся аппетит. – А ещё слышал, что эта ваша Брайна, Дева Севера, была не только лоргой, но и кимортом. Мечом и морт страну объединила, города красивые отстроила. Источник – тоже её наследство?
– Чаша – да, а статую потом сверху поставили, – сказал хозяин, откидываясь на спинку стула. Узловатые пальцы сжались на резных подлокотниках. – Простой народ Брайну до сих пор почитает. А её источник всю Беру водой обеспечивал, почитай, двести лет... Сейчас, по весне, его потеря почти неощутима, но лето у нас бывает жарким, без дождей. Случается, что и горные реки пересыхают. А где нет воды – там болезни, голод и смерть.
Мясо оказалось вкусным, а запечённые коренья – и того лучше. Алар не отказал себе в удовольствии и подложил на тарелку добавки, а затем наполнил кубок разбавленным соком ригмы из кувшина.
– Получается, что вы своим благополучием обязаны Брайне. А сейчас, я слышал, киморты у вас не в чести.
– По-разному случается, – последовал ровный ответ, но в нём уже сквозило раздражение. – У нас людей по поступкам судят: на добро отвечают добром, а на зло – злом.
– Хороший обычай.
Городской голова сузил глаза.
– Иногда и бездействие – зло. Вот ты, эстра, сможешь вернуть воду в источник Брайны?
И тон его отказа не подразумевал.
Алар опустил взгляд, раздумывая.
