Осчастливленный Олер исчез за дверью, а Бортел достал амулет связи и велел следить за парнем, пока он сам, Бортел, не освободится от дел и не сменит наблюдателя.
Вечером лорд-маг Бортел Мальон следовал по пятам за молодым магом. Видел, как тот встретился с русоволосой симпатичной человечкой, как они, мило болтая, пошагали в лес в сторону реки, а потом началось нечто странное. Сперва вокруг них ни с того ни с сего вспыхнул лесной пожар, причем вспыхнул как-то по кругу, заронив в сердце Бортела подозрение, что дело пахнет тут поджогом. Человечка как-то ненатурально испугалась огня, а Олер стал мужественно закидывать огонь заклинаниями и поливать конденсированной влагой. Пожар потух, а вышедшая к реке девица неправдоподобно взмахнула руками, якобы поскользнувшись на крутом берегу, и рухнула в холодную воду. Смотря, как Олер ловит воздушными сачками увертливую девицу и поспешно греет вокруг нее воду, чтоб та не простудилась, Бортел прикидывал, что на очередное «чрезвычайное происшествие» резерва молодого стихийника может не хватить, а интуиция нашептывала бывалому магу, что происшествий еще может быть много. В итоге Олер сам нырнул в реку, вытащил свою Саяну и высушил на них обоих одежду. Пара развела костер, чтобы согреться получше, причем с рук юного стихийника уже слетели не яркие языки пламени, а лишь парочка мелких фаерболов, с трудом воспламенивших влажный весенний хворост. Бортел подобрался поближе, прислушиваясь к словам.
– А еще таких огненных шариков сделать можешь? – спросила девица.
– Лучше не стоит, у меня резерв почти пуст, – развел руками простодушный Олер.
А дальше Бортел ничего не услышал и не увидел, так как его сильно стукнули по голове, отправив в беспамятство.
Выплывая из тумана забвения и превозмогая боль, Бортел Мальон услышал, как приятный низковатый женский голос, с яркими командными нотками, говорит о том, что еще одного молодого мага ловить нет возможности, раз этим утром его разыскать не удалось, а у них теперь и без него второй маг имеется. Главное – выкачать из него магический резерв...
И эта черноволосая чертовка Ламира успешно справлялась с поставленной задачей: стоило Бортелу открыть глаза, как молодой, лишившийся запасов магии Олер полетел в пропасть, небрежно скинутый со скалы женщиной, внимательно следящей за каждым движением связанного Бортела. Веревки, стягивавшие Бортела Мальона, вспыхнули ярким пламенем, а он сам вихрем полетел за молодым магом, схватил его и... запутался в сетях, растянутых чуть ниже. На шею его упала удавка и сдавила. Разорвать путы Бортел не успел, вновь потеряв сознание. Так продолжалось двое суток: Бортел приходил в себя в пламени костра, в ледяной воде моря, причем обычные веревки сменились крепкой металлической проволокой, растопить которую было труднее. Нет, его не стремились убить: из него, как и было сказано, выкачивали резерв. Чего только эта Ламира не придумывала! Она быстро разобралась, что на полет и воздушные силки маг-стихийник тратит меньше сил, чем на тушение огня и управление водной стихией, и соответственно скорректировала свои действия. Он бы даже восхитился изобретательностью этой черноволосой женщины лет тридцати пяти на вид, если б его восхищение не смешивалось с беспредельной ненавистью к ней. Кто она такая?! Какого дохлого тролля ей от них понадобилось?!
Бортел сокрушался, что его подвела вековая привычка не воспринимать людей как серьезных противников магов: за двести лет своей жизни он привык к тому, что люди – это либо робкие обыватели, либо трусливые преступники, убегающие подальше от магов. Он и от учеников своих требовал контролировать только магический фон вокруг себя, чтобы вовремя обнаружить действие запрещенных амулетов и артефактов, а вот опасаться приближения не вооруженных магическим оружием людей не учил. В итоге его захватила врасплох, как мальчишку, эта хладнокровная стерва – Ламира. А уж если она прознает о существовании магия-гасящих амулетов и раздобудет один из них – то на жизни Бортела можно смело ставить крест.
Хуже всего, что их с Олером не кормили и не поили, а после соленой воды моря жажда была неимоверной, усиливавшейся еще и тем, что истощающийся магический резерв тянул энергию из физических сил. То, что им в первую ночь сомкнуть глаз не дали, не считая периодов беспамятства, Бортел счел случайностью, но на вторую ночь осознал, что пытка бессонницей – еще одни способ обнулить магический резерв за счет полнейшего физического истощения. Захвативших магов женщин было три, и они дежурили по двое, отдыхая по очереди, а вот магам отдых не полагался. На третьи сутки Олер уже еле держался на ногах, тщетно пытаясь разорвать путы, а его исправно кидали в море – связанного и беспомощного, не давая Бортелу и мига, чтобы изменить ситуацию, наброситься на этих ненормальных женщин, которые уворачивались от тех фаерболов и воздушных силков, что он умудрялся в них иногда кидать. И его постоянно лишали сознания – у Бортела непрерывно болела голова и начинало двоиться в глазах от методичных четких ударов. Периоды беспамятства становились дольше, а эта чертова Ламира чутко следила за его дыханием и пульсом, отслеживая моменты его приходов в сознание.
Вечером третьего дня, чувствуя, что даже его огромный магический резерв подходит к концу, Бортел исхитрился обмануть бдительную похитительницу магов: чуть только забрезжило сознание, невероятной силой воли Бортел поднял вверх свое измученное тело и набросился на Ламиру. Они покатились по каменному полу пещеры под крики двух молодых девушек, которыми командовала эта чертовка, ужом извивавшаяся в руках Бортела. Магу удалось придавить женщину к полу и сжать ее горло, но тут в его бок вонзился острый нож.
– Идиот неугомонный, – прошипела Ламира, и это было последнее, что услышал опять уплывающий в страну бессознательного Бортел.
В следующий раз лорд-маг Бортел Мальон пришел в себя под шорох морских волн. До его лица долетали мелкие брызги соленой воды. Сильно мучила жажда – даже сильней, чем гложущий голод и боль от раны в боку. Рану, кстати говоря, перевязали. Он опять был крепко связан и валялся на дне большой парусной лодки. Над ним склонилось сосредоточенное лицо ненавистной Ламиры.
– Жить будешь, – известила она, приподняла лежащего рядом Олера и предупредила: – Бросаю. А тут хищных рыб много, поспеши!
Бортел дернулся, опутывающая его проволока раскалилась, оставляя очередные ожоги на запястьях – и остыла, оставшись на теле мага.
– Наконец-то, – выдохнула Ламира, – магия ушла!
Женщина осторожно положила Олера назад на пол, поправила сумку у него под головой, вызвав злое шипение у связанного молодого мага, и устало откинулась на борт лодки.
– Чего ты хочешь? – шевельнул пересохшими губами Бортел, с трудом выдавливая из сухого горла слова.
– Я выполняю приказ Старшей: вас велено доставить в Город, где вы будете работать на благо наших людей.
– Я как-то не в форме для работы, – саркастически усмехнулся Бортел, – да и трудновато работать в крепко связанном состоянии.
– Вас развяжут, накормят и напоят. И вылечат – у нас уже живет один лекарь-маг, которого заманила в долину третья наследница. – Говоря это, Ламира не открывала глаз. Парусник тихо скользил по волнам в неведомом направлении.
– Ах, заманила! – горько прошептал Бортел. Данир, Данир, тебя провели так же, как юного Олера! Но если их вылечат и накормят, то резерв восстановится быстро, а если будет лечить Данир – то практически моментально. Стоп. Ламира это тоже понимает!
– Не боитесь, что мы спалим ваш город, как только нас вылечат и накормят? – хрипло спросил Бортел.
Женщина посмотрела на него огромными печальными глазами:
– Не боимся. Вы будете «счастливы» и послушны.
Она склонила голову, на губах ее застыла скорбная усмешка.
– Где Саяна? – прохрипел рядом Олер.
– Она на втором паруснике. Я не рискнула оставить тебя под ее присмотром – мне хватило и вчерашней ее попытки тебя напоить.
– Это ты заставила ее участвовать в нашем похищении! Ты...
