Я впился свирепым взглядом в эльфийку. Придушить бы ее голыми руками. Не зря между нами два слоя мощных прутьев клеток. Брови Рюи сошлись домиком, губу закусила, по щекам текли слезы. Нет, убить ее мало.
— Деян-тис Розен, у вас есть еще что-нибудь добавить? — после паузы осведомился Высший демиург.
Кто-то бы упал на колени и умолял, бросался на тонкие прутья паутины-решетки — одним словом, делал совершенно бесполезные действия. Кто-то, но не я. Например, Рюи. Подозреваю, ее сковали невидимыми цепями по ногам и рукам, чтобы не устраивала душераздирающие спектакли.
Я поумерил пыл и, сдерживая страх в голосе, спросил:
— Ваше решение подлежит обжалованию?
— Я могу дать вам шанс, но лишь пока будут идти часы… — он дернул рукой, чтобы взмахнуть, но я остановил его:
— Ваше могущество, погодите... Могу я воспользоваться этим шансом после того, как вы вынесете приговор Рюинэль-зор Крин? Мне необходимо собраться с мыслями.
Демиурги оживились слегка, переглянулись между собой. Издали донесся тихий шепоток — стало быть, после суда в Храме только и будут судачить о моей вопиющей наглости.
Благо, мне дали время. Перед демиургами раскрылся следующий свиток, и Рюи стали выносить приговор. У меня всего несколько мгновений. Я закрыл глаза, отгораживаясь на время от зала суда и погрузился в размышления.
Из них меня вырвало прозвучавшее наказание для эльфийки. Я опомнился и уставился на нее. Стояла в той же позе, не сводя с меня взгляда.
Ей даже не реинкарнация грозит. Ее просто разорвут на мириады частиц и смешают с космической пылью. Когда ей предложили сказать последнее слово, она произнесла:
— Я знала, что буду наказана. И все же каждый миг, проведенный с Деяном, стоит этой жестокой смерти.
Моя выдержка дала трещину. Я сорвался, кинулся вперед и замер в опасной близости от белесой паутины.
— Это все, на что ты способна?! Всем плевать на твои слезы! Требуй шанс обжаловать решение! Или спаси себя Вечным желанием, если оно у тебя есть… Тебя казнят, ты не понимаешь?!
— Да если бы не ты, любимый мерзавец, я бы жила и горя не знала! Знаешь, сколько раз я проклинала небеса за то, что влюбилась в тебя? Любовь к тебе забрала у меня всю радость жизни. Всю!
— Это не я виноват! Никто не виноват в том, что ты не в своем уме!
Бурный всплеск воды окатил нас обоих спокойствием. Я отступил. Что на меня нашло? Спором я лишь уменьшаю вероятность того, что добьюсь обжалования.
— Довольно, — заключил демиург. — Рюинэль-зор Крин, вы еще хотите что-то добавить?
— Нет.
— Деян-тис Розен, я запускаю часы. Вы имеете право говорить только пока они идут. Остановятся — вы умолкните.
Я поискал глазами циферблат, но вряд ли таким образом тут измеряют время. Из воды вынырнули высокие песочные часы. Правда, вместо песка в них горкой сложена черная стружка. Часы перевернулись — и она медленно посыпалась вниз, отделяясь от горки с трудом, паря, как черный снег из тучи, мягко шурша.
Время пошло.
— Артефакт Кринтара — очень могущественный и опасный. То, что он достался демонам, моя самая большая ошибка. Но в тот миг, когда на кону стояла жизнь жителей Эклера, другого выбора не было.
Почему-то стружка падала неравномерно. Будто на нее влияли мои слова. И это сбивало с толку. Я перевел взгляд на демиургов, которые в три строгих взора препарировали меня.
— Возможно, сейчас в каком-то из миров демоны создают новых ратрхов, чтобы чужими руками уничтожить неугодных соседей. Я хранил артефакт десять лет, пользовался им, видел воочию демонов. Я готов потратить все свои силы на то, чтобы найти артефакт и принести его в Храм, где ему и место. Он опасен для материального мира. Я прошу заменить мое наказание в виде реинкарнации на испытательный срок. В таком случае получим выгоду мы все.
— Вы закончили, Деян-тис Розен?
Я метнул взгляд к часам — лишь половина стружки проскользнула через узкое горлышко в нижнюю часть колбы. Одна мысль еще блуждала. Правда, спорная.
— Я не отрицаю своей вины. Возможно, быть диорсотисом — просто не мой путь. Как для Рюи было ошибкой стать эфоросой. Музой она была потрясающей.
Шелест стружки прекратился. Проклятые часы! Внезапно остановились. Я попытался издать звук — и ничего. Демиурги прикрылись пологом тишины, принявшись бурно обсуждать мои слова. Уже решили, что я их непрямо упрекаю за то, куда нас назначили? Я недоговорил!
Вдали шепот набирал силу, будто ветер лупил по тонким листьям. Гудели мои мысли — как можно мне стереть воспоминания?! Пусть я нарушал правила, но неужели нет другого наказания? Неужели моя личность не представляет никакой ценности?
Рюи полностью смирилась, лиловый взор почти потух, но не сходил с меня ни на миг. Кажется, она за все время не посмотрела ни на демиургов, ни на сотни теней вдалеке за нашими спинами.
Внутри зудело чувство, что я сделал ничтожно мало для нее. Не так громко, как надо, кричал, призывая ее не сдаваться. Не попросил для нее более щадящего наказания. Понизили бы ее обратно до музы — почему нет? Она заслуживает наказание, но не исчезновение.
Или демиурги уверены, что она, оставшись в живых, принесет миру несчастье?
Плеснула вода — болтовня стихла. Я впился взглядом в холодные очи демиурга, ища ответ, пока не произнесенный, но уже готовый. Взоры троих Высших не изменились, зато у того, что проводил десять лет назад мою инициацию, дрогнул уголок губ. Насмешка? Он зачитал со свитка.
— Руководствуясь Мировым Кодексом, Высший суд приговорил признать Деян-тиса Розена нарушителем правил выполнения миссии, возложенной на него при должности диорсотиса, и назначить ему наказание в виде… — Демиург взмахнул рукой, и последняя строка стерлась, вместо чего добавилось строчек десять мелким почерком. — В виде испытательного срока на время поиска артефакта Кринтара…
Я это сделал! Радовался тихо, запирая ликующую улыбку внутри.
— Деян-тис Розен обязуется принести артефакт Кринтара в Храм Высшего демиурга, после чего его дело будет пересмотрено. Также наказание включает Вечную привязку в воспитательных целях. С этого момента Деян-тис Розен и Рюинэль-зор Крин связаны без права надолго отдаляться друг от друга. Обжалованию не подлежит.
Эльфийка впервые кинула взгляд на демиургов. А я стоял пришибленный. Какая еще Вечная привязка?
— Что это значит? — ее тонкий голос разрезал тишину, как звон хрусталя. У меня пропала немота.
— В каком смысле воспитательные цели?
На миг уголок рта демиурга снова дрогнул.
— Пока вы вдвоем будете искать артефакт, вам, Деян-тис Розен придется исцелить душевную травму Рюинэль-зор Крин. Ваш успех в этом повлияет на последующий пересмотр дела.
— Мне? — опешил я. — Исцелить ее?
— Да. Это послужит для вас хорошим уроком и интересным опытом.
Потерять память или вечность терпеть рядом эльфийку? Исцелить ее безумие? Сразу убейте меня. Проще всех ратрхов каменной булавой в море загнать, чем образумить ее.
— Нет, Ваше могущество! — слезно молила Рюи. — Не связывайте нас! Лучше уничтожьте мои чувства и раскидайте нас по разные стороны Вселенной!
— Обжалованию не подлежит! — повторил Высший демиург. — На сегодня все. Заседание суда подошло к концу.
Эльфийка долго причитала, пока ее не оборвала вспышка света. Через несколько мгновений я очнулся в небольшой комнате. Из окна лился рассеянный туманный свет, укрывал широкий стол, где лежали свитки, магические чернила, хрустальные стержни, подставка, футляр. На стене висел лук со стрелами, одна из которых, стало быть, сбила меня в облике птицы с плеча иномирянки. На другой стороне — четыре круга с мрачной бездной внутри.
— Это мое пристанище, как эфоросы… — пробормотала Рюи, усаживаясь на пол, укрытый мягким бежевым ковром. — Я тут отчеты писала… За мирами наблюдала… — с грустью она проскользила взглядом по четырем впадинам.
Я опустился напротив нее тоже на ковер. Ни дивана, ни постели, ни кресел в комнатке. Но какая разница, если больше материального тела нет? Только иллюзия.
