Жан лишь угрюмо посмотрел на меня, а я хмуро отвела взгляд.
До имения Болина мы ехали молча.
Глава 36. В которой я возвращаюсь домой. Часть 1
— Госпожа Николь! Радость — то какая! — на пороге двухэтажного коттеджа нас встречала незнакомая мне тучная женщина с русыми волосами, спрятанными под косынкой, сером платье и белом переднике.
Она вскинула свои толстые ручки и обхватила мое лицо ладонями, словно не могла наглядеться на меня. Ещё чуть-чуть и думала, что сейчас она меня влажно чмокнет.
— Марса, перестань! — услышала я знакомый низкий голос и не сдержала улыбки.
Рядом с толстушкой на пороге возникла Одри, все с той же идеально ровной осанкой, чопорным выражением лица и руками, скрещенными за спиной.
— Леди Килли должно быть очень устала с дороги, не донимай её. И ради Всеединой Равы, дай гостям пройти. Ты что, не видишь, на улице вот-вот разбушуется ураган.
И в самом деле, мы с Жаном доехали очень вовремя.
Одри раздраженно пихнула Марсу в бок, и та отодвинулась, позволяя нам войти.
Внутри приятно пахло сосной, а разожженные камины и печи заливали комнаты мягким теплом и светом.
Все имение было отделано светлым деревом, на больших окнах висели тяжелые шторы, а полы покрывали мягкие ковры. Надо сказать, домишко у Болина был уютный и очень домашний. Совсем не похожий на ярмарку тщеславия, каким я его представляла.
— Ника? — прошептала Одри мне на ухо.
Я кивнула, а гувернантка тихо затараторила:
— Налево- кухня и малая столовая, направо- большая столовая, гостиная и кабинет. Видишь лестницу на второй этаж? Первая дверь налево- твоя спальня. Следом комната Лауры. А последняя комната в крыле- моя. Левое крыло второго этажа- мужское, туда не ходи.
Я снова кивнула. Одри как всегда изъяснялась кратко и по делу. В сердцах я обняла её. Женщина немного поворчала, но оттаяла и обняла меня в ответ.
— Кхе-кхе, — раздалось сзади.
Я обернулась и увидела кузена. Длинные темные волосы были зачесаны назад, а сам он был одет в красный бархатный сюртук, слишком нарядный для того, чтобы просто так ходить в нем по дому. Наверняка готовился к приезду гостей, и тем самым долгожданным гостем была отнюдь не я.
— Лорд Рамиро, — поспешил выслужиться Болин, а затем, косо посмотрев на меня, процедил, — Кузина… рад, что вы целы и невредимы.
— А мы — то как рады, вы себе не представляете! — подал голос Жан, — кстати, я слышал, у вас есть кое-что для меня.
С этими словами из-за угла со стороны малой столовой высунулись две головы. Это были Гретта и Мария. Приятно было знать, что они уцелели.
Гретта шмыгала носом, а лицо Марии просияло, как у радостного песика, при виде хозяина.
— Вообще-то Мария- моя служанка, лорд Рамиро. Неужели вы забыли, что отдали её в моё распоряжение?
Из милого пёсика Мария тут же превратилась в скалящегося волка. Находясь на службе, она не могла себе позволить проявлять эмоции, а сейчас, видимо, расслабилась. Но тут я осознала кое-что ещё!
Она смотрела на меня не как на раздражающую начальницу или соперницу в любви. Нет, она смотрела на меня, как на злую мачеху, считавшую явно недостойной своего драгоценного папеньки. И хотя Жан никак не мог быть отцом этой пятнадцатилетней девчонки, но это наводило на определенные мысли.
Жан хотел мне что-то ответить, когда сверху раздался детский возглас:
— Никки!
Я обернулась и увидела Лауру. Она торопилась, шлепая босыми ногами по лестнице. Младшая сестра была одета в белую ночную сорочку, а её пепельные волосы развивались за спиной.
— Госпожа, где ж это видано, спускаться в таком виде к гостям! — запричитала Марса.
Болин тоже хотел что-то вставить, но Рамиро не позволил ему:
— Полно вам, дайте малютке порадоваться, что старшая сестра вернулась невредимой, — произнес рыжий.
Мне сложно было представить, что переживала Лаура все эти дни, учитывая, что однажды её родители точно так же не вернулись домой.
Болин пытался вставить что-то ещё, но Жан снова поднял руку.
— Дорогой хозяин, мы очень устали с дороги, потому, я предпочел вести бы все разговоры завтра.
И не дожидаясь ответа, он удалился наверх.
Весь следующий день прошел лениво. По большей части я валялась в постели, читала Лауре сказки и объедалась до отвала вкусностями, подносы с которыми доставляли мне прямо в комнату.
Но когда ближе к вечеру в мою комнату вторглась Одри с её фирменным взглядом матери-настоятельницы, я поняла, что больше филонить мне не удастся.
— Болин хочет видеть всех за ужином, — произнесла она.
— Может все-таки мне удастся сказаться больной и слабой с дороги ещё немного? — мне очень не хотелось выбираться из своего кокона и решать какие-то дела с теми, кто будет присутствовать на этом ужине. А если конкретнее, то с двумя мужчинами, которые обязательно будут там.
— Я сказала «хочет»? Нет, Болин требует, и твоего присутствия в том числе, — широким шагом Одри вошла в мою комнату.
Спальня была сделана в светлых тонах, и обставлена достаточно скромно. Но те вещи и мебель, которые здесь все-таки имелись, явно были хорошего качества. Думаю, Николь забрала их с собой из родительского дома.
И сейчас Одри распахнула дверцы резного платяного шкафа и приценивалась к платьям, которые заранее подготовили к моему приезду.
— Может сама все расскажешь, или мне стоит выпытывать? Как тебе удалось спастись? Почему ты обручена с Жаном Рамиро? И что там с Окном?
При упоминании последнего я поморщилась, вспоминая Джаспера. Я тяжело вздохнула и принялась рассказывать ей все события последнего месяца, что она пропустила, пока моя компаньонка купала меня, подбирала одежду и укладывала волосы.
— Вот значит как… Николь в порядке и обустроилась на новом месте… — задумчиво произнесла она.
— Вполне. И она взяла с меня слово позаботиться о Лауре.
— Ты более чем выполняешь это обещание, — заметила женщина, — чего стоит только законодательное изменение брачного возраста. Думаю, на такое даже Николь не рассчитывала. Ты молодец, — похвалила меня она.
— Это все прекрасно, но для чего ты меня так собираешь? — не выдержав спросила я, — Николь жила с Болином девять лет под одной крышей, уверена, он видел её и не при параде. А Жан и вовсе видел меня… — я осеклась.
Я рассказала ей всё, да не все. О той ночи в гостевом доме, когда я ужинала с ним в одном нижнем белье, я предпочла умолчать.
— …в лесу, я явно не походила там на благородную леди, — выкрутилась я.
Одри фыркнула.
— Таковы правила. Тем более, последние пару дней Болин ведет себя странно. Резче, чем обычно, нервный, дёрганый. Лучше не играй у него на нервах. Я знаю, ты это любишь, не спорь. Один только приём у понтифика чего стоил.
— Постараюсь, — поджала губы я, — но ничего не обещаю.
К ужину я спустилась в строящимся платье бутылочного цвета, с завитыми локонами и легким макияжем (Одри сочла мой вид слишком бледным и измученным, чтобы предстать так перед женихом и кузеном).
Лаура тоже вышагивала рядом со мной, придерживая длинные юбки лазурного платья. Мы вошли в большую столовую (хотя достаточно было и малой, но большая выглядела солиднее из-за зеленых тканевых обоев, расписанных позолотой).
— Господа, — мы присели в вежливых книксенах.
Мужчины встали, а я не смогла не отметить заинтересованный взгляд Жана на своей персоне. Видимо, за эти дни он так привык наблюдать замарашку, что при виде меня в образе леди его глаза заискрились. Я довольно хмыкнула, но ничего не сказала. Всё-таки вчера мы наговорили друг другу всякого, и я не знала, что мне стоит с этим делать и стоит ли вообще. Я, бесспорно, перегнула палку, но его отношение все ещё холодом отзывалось в моем сердце.
Болин вежливо отодвинул стулья, позволяя нам присесть, и от случайного прикосновения его руки к моему плечу, в моем горле пересохло, а где-то в глубине сознания заворочалось нехорошее предчувствие. Но понять, связано ли это было с драконьим чутьем, или с тем, что я ожидала от кузена какой-то выходки- понять было сложно.
