— Но мне показалось… — я опять растеряна, озадачена. — Еще тогда, на станции в Герре, когда мы только прибыли…
— Это был обычный спектакль. Да, я хотел вас всех позлить, а Диз подыграла. Мы иногда изображаем пару,
когда приезжаем ко двору, чтобы у Александра было поменьше соблазна бегать за Диз, но настоящие романтические отношения нас не связывают и не связывали никогда, мы не спим вместе, не спали и не собираемся, — Фабиан отворачивается от меня к двери, устало проводит ладонью по лицу. — Если ты закончила с туалетом, то будь добра, уступи ванную, мне тоже надо переодеться.
— Да… еще минуту, пожалуйста.
Ведун выходит, и я беру длинные перчатки, надеваю, поворачиваюсь к зеркалу. Во имя Девы моря, все это время я полагала, что Фабиан и Дезире состоят в тех странных свободных отношениях, где оба партнера встречаются — и спят — не только друг с другом, но и с кем захотят, не упрекая при том и не ревнуя, а на самом деле получается…
— Должно быть, забыла уже о нем?
Вздрагиваю, увидев в зеркале пожилую женщину в черном одеянии, закрытом настолько, что взору предстает лишь ее бледное, изрезанное морщинами лицо. Голову ее венчает массивный чепец из тех, что носили дамы несколько веков назад, — прежде я видела такие лишь на картинках да в музее. Она стоит позади меня, поджав тонкие губы, хмурится, глядя с суровым, злым неодобрением, и по зыбким очертаниям ее, по отсутствию плотности в ее теле я понимаю — она призрак.
Одно из тех привидений, о которых предупреждали ведуны.
— Забыла, пташка легкокрылая да беспечная, — произносит женщина удовлетворенно. — Но он не забыл. И передать велел, что ему не нужно видеть тебя или подле быть, чтобы знать, где ты, что делаешь и с кем говоришь. Будь покойна, уж он-то своего добьется.
Она об Эдмунде?
Оборачиваюсь резко, но позади уже некого, ванная пуста.
Собрав свои вещи, возвращаюсь в спальню, позволяя Фабиану подготовиться к балу, все равно он тратит на это куда меньше времени, чем я, даже меньше, чем Элан. Наконец мы покидаем апартаменты, спускаемся на первый этаж. В одном из коридоров нам встречается Его милость князь Александр с несколькими сопровождающими — я узнаю его по копии портрета, виденного еще в Вальсии. Ведун кланяется, представляет нас, я приседаю в реверансе — не слишком глубоком, подчеркивая свое положение не только гостьи, но и той, чье происхождение несравнимо выше, древнее князей из правящего Дома Брийска. С удивлением отмечаю, как Фабиан называет меня своей спутницей, не невестой лорда Данмара, даже не просто леди Ренье, однако не возражаю. Понимаю, мы сами создаем себе сложности, сами порождаем недомолвки и недосказанности, запутываем других и сами путаемся все сильнее, увязаем, будто в трясине болотной.
Эдмунд по-прежнему следит за мною — ни к чему было подсылать очередного призрака с напоминанием, словно я и впрямь могу о том забыть.
Мне действительно нравится Фабиан, нас влечет друг к другу, как бы я ни сопротивлялась, что бы там себе ни думала. Мне приятно его признание — безусловно, это не признание в любви, но о какой истинной, крепкой любви может идти речь после недели знакомства? — я сама уже размышляла, как было бы неплохо начать учиться, жить самостоятельно…
Встречаться с мужчиной по моему выбору и не думать, что нам надо непременно пожениться в срок, а ровно через девять месяцев после свадьбы подарить роду наследника.
И лишь богам ведомо, сколь соблазнительны, заманчивы мысли эти.
Мы идем в зал кружным, более долгим путем, как поясняет неохотно, вскользь Фабиан, попадаем внутрь через другой вход. Танцы уже открыли, несколько пар — среди леди Грейн и Его милость, хотя и с разными партнерами — вальсируют в ярком сиянии люстр.
— Ну наконец-то! — перед нами останавливаются Катерина и заметно запыхавшийся Элан, сестра смотрит зло, возмущенно, брат укоризненно. — Я уж было решила, что ты и вовсе сбежала в Лидию или сразу в Лиру.
— Зачем? — удивляюсь я.
— Не знаю. Замуж вот за этого выскочить, — Катерина небрежным жестом указывает на Фабиана. — Раз уж сам князь полагает тебя его спутницей.
— И что все сегодня сразу о браке толковать начинают? — роняет Фабиан презрительно.
— Вам-то, господин Кейри, жаловаться не на что, — шипит сестра ядовито. — Одна из богатейших невест Вальсии, древнего рода, безупречного воспитания, первая красавица вальсийского двора… когда бы еще человеку вашего уровня удалось отхватить этакий ценный приз? Хорошо хоть, нынче уже не те времена, чтобы из-за пары-тройки часов наедине или нескольких капель крови на простыне в храме тащить.
— Леди Ренье, я был бы гораздо счастливее, если бы Фреа была обычной умницей и красавицей, без всего этого… вышеперечисленного экстерьера, — неожиданно парирует Фабиан.
— Тери, прошу тебя, не надо никого оскорблять, ни прямо, ни двусмысленными намеками, не надо ссориться на пустом месте и устраивать публичный скандал, — вмешиваюсь я. — Его милость Александр любезно предоставил в распоряжение лорда Данмара ладью, дабы милорд мог со всеми удобствами отправиться в Вальсию, в Нуалон, куда его срочно вызвал наш отец.
Катерина и Элан в изумлении переглядываются — похоже, им о записке некроманту ничего неизвестно.
— Узнав подробности моего нынешнего положения, лорд Данмар предложил мне лететь вместе с ним. Я ответила согласием, — бросаю быстрый взгляд на Фабиана и продолжаю твердо, уверенно: — Эту ночь я проведу в доме Алесских, — не желаю, чтобы меня лишний раз беспокоили призраки. — Лариса, конечно, полетит со мной. Если ты, Тери, или ты, Элан, намерены лететь с нами, то милости прошу, завтра в час дня, на столичной станции, — поворачиваюсь к спутнику, улыбаюсь ему. — Потанцуем?
Фабиан смотрит на меня пристально, странно оценивающе, будто видит впервые, и кивает. И мы рука об руку идем к кружащимся в танце парам.
— –
Дезире
— Вот как задницей чуяла — от Ренье будут одни неприятности. И ты ж посмотри, не прошло и двух недель, как вляпались мы из-за них в какое-то дерьмо по самое не балуйся!
Мы с Ханной переглянулись, однако поправлять Саффрон я не стала. Если опустить не особо корректную форму выражения мыслей элле, то, в общем-то, она права по-своему.
На следующий день после бала — к слову сказать, прошедшего без лишних эксцессов и треволнений, — мы собрались на станции, на площадке для частного транспорта, где дожидалась готовая к отлету княжеская ладья. Брийск мы покидали фактически тем же составом, в котором и прибыли, не считая того факта, что пилотировать корабль предстояло Фабиану, а не специально обученному человеку, и со мной еще отправлялся Ром. Присутствие горгула, по-моему, сильно раздражало Мортона, некромант периодически с подозрением косился на меня, словно полагал, будто я уже выболтала Рому все, что можно и что не нужно.
— Ты-то можешь с нами и не лететь, — напомнила я. — Эдмунд последует за своими потомками, куда бы там их ни занесло, и тебя шантажировать больше не будет.
— И что мне делать? — скривилась Саффрон. — Вернуться в склеп Морти и торчать там, пока сама не превращусь в умертвие или призрака? Нет уж! Велено быть при Морти, вот и буду, — элле помолчала чуть, покачивая в воздухе ногой в легкой сандальке, и добавила тише: — Пока не придумаю чего получше.
Я не удивилась, обнаружив утром, что вещи собрала не только Фреа, но Катерина. Сестры по-прежнему почти не разговаривали, лишь иногда обмениваясь общими ничего не значащими репликами. Элан метался между ними, словно между молотом и наковальней, пытался сгладить острые углы и помирить девушек, однако и там и там натыкался на нежелание каждой идти на компромисс. Мы втроем — Саффрон, я и Ханна, приехавшая проводить нас, — сидели на низкой ограде, разделяющей взлетно-посадочную площадку и узкие клумбы с петуниями возле павильона, и наблюдали за погрузкой наших «звезд» и многострадального багажа девиц Ренье. Фабиан уже на борту, Мортон то появлялся на трапе, то исчезал в недрах грузового отсека, представители семейства Ренье рассеялись по площадке, не иначе как наслаждаясь последними минутами на воле, прежде чем нужда заставит сидеть несколько дней кряду в ограниченном пространстве. Фреа вопреки обыкновению предпочла штаны и блузку традиционному дорожному костюму леди, волосы заплела в косу и теперь больше походила на обычную путешественницу, нежели на девицу высокого рода и богатую невесту. Катерина мужественно потела в вышеозначенном костюме со шляпкой и мрачно игнорировала сестру.
