полно сочувствия.
— Ты, должно быть, была так напугана. Мне так жаль, Саша. Если бы я знала, что ты упадешь со спины Кэйла, я бы никогда не попытался взять тебя. Они стреляли в нас, и мне пришлось быстро принимать решение, а Дах не обращал внимания на наши боевые планы…
— Он знал о них? — Я сразу же начинаю защищать Даха. — У него должна была быть причина…
— Он забыл обо всем в тот момент, когда приблизился к городу. — Она машет рукой. — Я не пытаюсь обвинять. Это было просто то, чего мы должны были ожидать. Без партнера их разум подобен швейцарскому сыру — дырявый. — Она бросает на меня любопытный взгляд, когда мы спускаемся на следующий лестничный пролет. — Кстати, как там Дах? Когда я видела его в последний раз, он был супер, супер сумасшедшим.
— Он великолепен, — говорю я ей. — С тех пор, как мы, э-э, сблизились, его разум стал действительно ясен. Вороны почти полностью пропали.
— Вороны? — Клаудия выглядит смущенной. Она останавливается перед тяжелой железной дверью. — Это то, что он видит? Кэйл однажды поделился со мной своим «сумасшествием», и это было похоже на телевизор, в котором были включены все каналы одновременно. Просто бесконечный поток. Но Дах видит воронов?
Я киваю, мне это интересно.
— Он говорит, что они садятся ему на плечи и говорят ему плохие вещи. Но они ушли, более или менее. Однако ему все еще трудно вспомнить что-либо о том, что было до того, как он прошел через Разлом.
— Кэйлу тоже. — Она выглядит грустной. — Я чувствую, что нам так много нужно узнать, и всего этого не хватает. — Она прикусывает губу, на ее лице видно разочарование, когда она кладет руку на дверь. — Я никогда не говорила Эми, но иногда Кэйл говорит мне что-то из прошлого, а на следующий день забывает. Как будто все его прошлое, его история просто выскальзывает у него из головы без привязки.
Это звучит душераздирающе знакомо.
— То же самое и с Дахом. Я вела дневник всего, что мне рассказывал Дах. Я надеюсь, что смогу собрать все воедино.
Ее глаза расширяются.
— О Боже мой, это такая хорошая идея. Мне нужно взять блокнот, когда Кэйл в следующий раз что-нибудь вспомнит.
— Я могу принести тебе парочку, — говорю я ей.
Клаудия сияет и трижды стучит в дверь.
— Эми будет так шокирована, когда увидит тебя такой!
Я чувствую себя немного неловко от ее слов. Неужели я выгляжу так по-другому? Я знаю, что поправилась (в хорошем смысле) за те дни, что провела вне Форт-Далласа, когда не было денег на еду и вообще никакой надежды. С Дахом у меня есть свежее мясо, если я хочу его, и я могу есть другие продукты, которые есть на полках в магазине. Черт возьми, буквально на днях мы с Эммой достали кулинарную книгу и испекли свежий хлеб в голландской печи на огне. Я чувствую себя немного виноватой из-за того, что мне больше не приходится думать о пропитании.
«Не будь глупой, — говорит мне Дах издалека, его мысли полны нежности. — Борьба за еду — это не то, чем можно гордиться. И твое тело должно быть здоровым, чтобы мое семя могло вырасти в твоем теле, как у пары Кэйла».
«Эм, давай не будем торопить события, пожалуйста. Я все еще привыкаю к тому, что мой супруг — дракон. Давай пока не будем вмешивать в это дело ребенка. Я не уверена, что готова снести яйцо».
«Яйцо? — Я слышу смех в его мыслях. — Маловероятно. Детей драконы сбрасывают из живота на горячий песок, и они кричат о своем гневе на своих матерей еще до того, как перерезают пуповину».
«Что ж, это звучит очаровательно. Будем надеяться, что они не будут дышать огнем на своих матерей до совершеннолетия».
«Нет, пока они не проведут ритуал. — Дах удивлен. — Я не думаю, что мы сильно отличаемся от людей в этом аспекте».
«Могу тебя заверить, человеческие дети не дышат огнем. И я рада слышать, что огнедышащих младенцев не существует и у вас».
«Правда. Они берут от огня матери, и это поддерживает ребенка, пока он или она не достигнет возраста, когда можно производить свой собственный огонь. Как только наш ребенок родится, тебе придется снова принять мой огонь, чтобы восполнить свой, но я думаю, это будет приятный опыт».
— Твой дракон, он болтливый, не так ли? — упоминает Клаудия, ухмыляясь мне. — Кэйл довольно тихий. Думаю, ему просто нравится шпионить за моими мыслями.
Я чувствую, что краснею.
— Просто, я думаю, происходит много такого, что он любит комментировать. Мне жаль. Я не пытаюсь быть грубой.
— Ты совсем не такая. — Выражение ее лица — знающее. — Иногда трудно сосредоточиться на окружающих людях, когда у тебя в мозгу очень настойчивый дракон.
— Ты не шутишь.
Я слышу звук отпираемых замков, а затем отодвигается засов. Мгновение спустя Эми выглядывает в щель в двери.
— Входи.
— Эми, — тепло говорю я в знак приветствия. — Я так рада тебя видеть!
— Быстро заходи внутрь, — говорит мне Клаудия. — Мы пытаемся свести ее запах к минимуму.
Мы врываемся внутрь, и женщины быстро снова запирают за нами дверь. Эми немедленно подходит к полке и зажигает ароматическую свечу зажигалкой на длинном стержне.
— Все хорошо, — говорит Эми через мгновение, а затем протягивает руки для объятия. — А теперь подойди и поприветствуй меня должным образом, Саша!
Я с энтузиазмом обнимаю ее, помня о ее больной ноге.
— Ты удивительно хорошо выглядишь, Эми! Как тебе новый дом?
— Тихо, — говорит она мягким голосом, и ее улыбка яркая, но не достигает глаз. О-о-о.
«Кэйл говорит, что у сестры его пары проблемы. Она беспокоится, что является обузой, и на их гнездо регулярно нападают. Она должна постоянно прятаться».
«Бедная Эми».
— Ну, это лучше, чем Форт-Даллас, не так ли? — Я беру ее руки в свои и сжимаю их. — Я не знаю, как тебе, но мне нравится быть вдали от того школьного автобуса, в котором мы раньше жили. В солнечные дни становилось чертовски жарко, а здесь просторно и прохладно. — Я оглядываюсь вокруг, восхищаясь жилыми помещениями Эми. Это большая комната — возможно, когда-то это была какая-то комната для совещаний, — и у одной стены лежит футон (прим. традиционная японская постельная принадлежность в виде толстого хлопчатобумажного матраса, расстилаемого на ночь для сна), а вдоль другой — полка с книгами. Там есть шитье, несколько разбросанных складных стульев и ароматические свечи. Много ароматических свечей. Эми всегда любила красивые вещи, поэтому я
