— Только обо мне. Я… я не знаю, — Бранд начал дергать одежду. — Я обо всем позабочусь. Я выясню это.
Сжав челюсти, Иво уставился на деревья, будто намереваясь в них найти способ держать себя под контролем.
— Ты никогда не говорил, что она ведьма.
— Она не ведьма.
— Она использовала магию, чтобы защитить себя. Она вызвала туман.
Это ошеломило Бранда, но он отбросил эту мысль.
— Нет, она похожа на Ари, что — то знает об этом, но не более того.
— Ари не может вызывать туман, — рычал Иво. — Он может только вызывать свои видения.
— Она не ведьма, и ничего не знает о тебе. Мы можем все спасти.
Бранд запрыгнул на Кракена, и погнал его, оставляя Иво позади и направляясь к домику Мейрвин.
Чувство беспомощности оставило его снова как только он увидел ее, стоящую в дверном проеме, ожидающую его, как всегда. Он выскользнул из седла и обхватил ее руками. Но только когда ее теплое, живое дыхание коснулось его груди, лишь тогда он окончательно убедился. Безопасность. Она в безопасности.
— Я думал… Я не мог остановить это. Если бы…
— Шш… — она высвободила руку, чтобы успокоить его, приложив палец к его губам будто в поцелуе. — Я знаю, что это существо не ты.
Слава богам, на ее лице не отражался страх. Он не вынес бы, если бы она боялась его. Медведя — да, это он понимает, но не его. Пожалуйста, только не его.
Иво прибыл как раз в этот момент, и Мейрвин вышла вперед, чтобы встретиться с его яростью напрямую и без извинений.
— Боги направили меня, милорд. Я должна знать.
— Знать что? — потребовал Иво.
— Знать, почему они послали мне всех вас. Рыцаря, который является медведем. Другого — ворона. И рыцаря, который является — она посмотрела на Иво с приподнятыми бровями — орлом?
Иво яростно чертыхнулся и кинулся прочь от Фокса, представ перед Мейрвин с лицом, белым от гнева. Его ладонь накрыла рукоять меча.
— Поклянись, что никогда не заговоришь об этом, ведьма, или сейчас же умри!
— Ивар! — Бранд оттолкнул Иво назад и встал между ним и Мейрвин.
— Она поклянется! — кипел Иво. — Мне не нужны ее разговоры. Я должен быть здесь, когда у Алейды появится ребенок!
— Так и будет. Она не станет болтать.
— Ребенок, — выдохнула Мейрвин, хватая их обоих за рукава. Она упала на колени, подняла сложенные вместе руки к Иво. — Я клянусь своей жизнью всем вам троим, ваша тайна — моя тайна. И да умру я, если открою ее кому — то другому.
— Ты удовлетворен? — разъяренно потребовал Бранд, поднимая Мейрвин с колен. — Или она должна присягнуть на крови, чтобы угодить тебе?
— Он только стремится защитить то, что принадлежит ему, — сказала она более милостиво, чем склонен был быть Бранд. — Не бойтесь меня, милорд. Боги послали меня, чтобы помочь вам.
Глаза Иво сузились. — Как?
— Я пока не знаю, но это наверняка так. Зачем бы еще они заставили наши пути пересечься? Они привели вас к Олнвику, указали сэру Бранду на мою дверь, показали мне сэра Ари, призывающего к ним и говорящего с орлом. Мама даже завлекала меня в леса этим утром, и я смогла понять.
— И рисковала жизнью! — кипятился Бренд, раздражаясь из — за того, что она подвергалась опасности, пусть даже ведомая богами.
— Она послала туман, чтобы защитить меня, — она успокаивающе положила руку ему на плечо. — Должна быть какая — то цель во всем том, что сделало меня вашей… — она заколебалась, а затем ее губы изогнуль в неком подобии лукавой улыбки, когда она закончила, — Хозяйкой пивной.
— Вы ведьма? — спросил Иво прямо.
— Я сказал тебе — нет! — взорвался Бранд.
Она бросила на него заискивающий взгляд, а когда начала говорить, то слова адресовались ему, а не Иво.
— Боги говорят со мной. Они используют меня, чтобы врачевать и дать мне навыки, которые необходимы для этого. Так они отмечали всех женщин в моей семье с покон веков.
— Целители не вызывают туман, — сказал Иво.
— Нет, это кое — что, что я всегда умела делать. Будучи ребенком, я пользовалась этим, чтобы спрятаться от матери. Игра такая.
— Никакая не игра спасла вас от медведя. Я спрашиваю еще раз: вы ведьма?
— Чуть — чуть.
— Нет, — сказал Бранд. Его воротило от Квен и ее кипящего варева. — Ты не можешь быть.
— Нет, мессир, я… — она остановилась и ее глаза расширились от понимания происходящего.
— Ведьма сделала эту ужасную вещь с вами.
Бранд все еще не мог прийти в себя, чтобы ответить, поэтому Иво выложил все как есть.
— Да. Ее звали Квен.
— Почему?
— Мы убили ее сына, — сказал Иво.
— Я убил его, — произнес Бранд с нажимом. — И я расскажу об этом. Иди, Иво. Твоя леди будет рада видеть тебя.
Иво двинулся. Казалось, он был так обеспокоен будущим, что совершенно забыл о том, что Алейда ждет его в настоящем.
— Пойдите к ней, милорд, — убеждала Мейрвин. — Вы только что вернулись, а она нуждается в вас.
— Я вернусь на рассвете, чтобы посмотреть, есть ли у вас какая — нибудь помощь для нас, — Иво произнес это угрожая, но фактически не высказывая угрозу.
Они наблюдали, как он растворился в сумраке, а затем прошли внутрь, где Мейрвин протянула Бранду немного пива.
— Страх в лорде Иво настолько силен, что я могла чувствовать его запах.
— У него достаточно причин для страха, — он взял кружку, выставив пальцы, только лишь бы коснуться ее.
— Но ему не следовало угрожать тебе.
— Ты сделал бы то же самое для Ульфы.
— Да. — Он бы сделал это для Мейрвин, даже если бы она этого и не знала. Он повернулся, чтобы смотреть на огонь. Он боролся бы с Иво сегодня ради этой женщины. «Ради этой ведьмы» — сказал он себе, и хотя все в нем противилось этому названию, он сегодня все же едва не убил ее. Боги насмехались над ним на каждом шагу.
— Расскажи мне об этой Квен, — мягко сказала она, стоя позади него.
— Зло создало плоть, — сказал Бранд, заставляя слова вырываться сквозь резкий привкус, заполнивший рот, металлический, как и кровь, пролитая здесь, той давно минувшей ночью. — Нас было полных две судовых команды. Пять по два десятка и десять. Сейчас, за исключением девяти, все мертвы… и все это лежит на мне.
Мужчины, которые превращались в животных, чтобы быть замученными вечностью. Видения, проклятия, которые передавались их детям.
Мейрвин стояла неподвижно, глядя в ярко — красную сердцевину тлеющих угольков, пытаясь осмыслить, осознать все. Она и Бранд несколько раз менялись местами во время его рассказа, один отходил к очагу, другой перемещался к столу — как если бы ни один из них не мог выдержать встречного взгляда, пока продолжалась история. Он облокотился о стол и положил голову на руки. Она влила изрядное количество эля в него, чтобы заставить его высказаться более легко, однако каждое слово давалось ему с большим трудом, будто бы он снова переживал все заново, после стольких лет, осознавал, что он привел своих людей в ловушку ведьмы.
