- Гаспар! – Лауре понимала, что сейчас на счету каждая минута, и корректной быть не хотелось. – Нам нужно поговорить.
Француз взглянул на неё глазами, словно подёрнутыми пеленой, и грустно усмехнулся.
- Я в небывалой растерянности, ma rose. Ты открыла мне глаза, знаешь ли, и теперь я ужасно расстроен. Я потрясён! Бедная Роза! Я называл её лгуньей, а она была не причём… Я и представить себе такого не мог! У меня родились дети, Лаура! Мои дочери… Я не знал. Клянусь, что не знал. Я бы всё на свете отдал, чтобы повернуть время вспять и выяснить правду. Я хотел бы иметь семью, растить их, но теперь они лишь призраки, как и та, что всё это время обманывала меня... Но если бы она призналась мне тогда, я бы простил её. Видит бог, ради своих детей я бы пошёл на всё! А что теперь, Лаура? Что теперь?
Девушка, выслушивая его эмоциональную исповедь, терпеливо молчала, понимая, что тому сейчас нужен лишь слушатель. Никаких советов никакого вмешательства. Но вот монолог подошёл к концу, и она решилась спросить.
- Гаспар, я понимаю сейчас твои чувства, и знаю, насколько непросто принять правду. Но ты держишься молодцом. Скажи мне, Изабэль упомянула в разговоре твою синюю розу… О чём она говорила?
Месье Бертран вновь скривился.
- О том цветке, что принесла мне бабушка и тем самым спасла мне жизнь. Синяя роза. Не просто роза… На ней и завязана моя жизнь, моё бессмертие. Изабэль просто умоляла меня отдать его тебе …
- Но зачем? …
Бывшая сестра-призрак Розабэль появилась рядом с ним, незамеченная Гаспаром, но столь же реальная для Лауры, как и он.
- Я обещала тебе помочь. – произнесла она. – Это и есть шанс на спасение твоего волка.
- Ты так и не поняла? – не слыша слов призрака, произнёс Гаспар. – Синяя роза – вовсе не роза.
- Это нечто, артефакт, преобразующийся в руках владельца в то, что ему необходимо в данный момент больше всего на свете. – вторила ему Изабэль.
- Это богатство и власть. Деньги, связи, новые возможности. Или уютный дом. Счастье. Перемены. Даже лекарство от смерти – мечтательно произнёс Гаспар.
- Или желание. – тут же подхватила Изабэль. – Которым хозяин артефакта может воспользоваться лишь единожды.
- Бабушка, получив этот артефакт, передала мне его в руки, связав меня с ним. Я не мог умереть благодаря её желанию, которое тогда совпадало с моим. Поэтому забавная магическая вещица и попала ко мне в руки именно в таком виде – Розалин знала, чего мне хочется на самом деле больше всего, и таким образом я сам загнал себя в эту страшную ловушку. Бессмертие хорошо, пока его есть с кем делить. Но это я понял слишком поздно.
- Он винит себя, хотя виной всему наша сумасшедшая бабуля! – Изабэль не удержалась от комментария. – Гаспар ни в чём не был тогда виноват!
- Когда Розабэль похитила одну из моих синих роз – тех, над которыми я ставил эксперименты, это разбило моё сердце. Я знал, что у неё ничего не выйдет, даже если бы она добралась до самого артефакта.
- Почему? – изумилась Лаура.
- Потому что его нельзя украсть. – терпеливо пояснил месье Бертран.
- Только передать добровольно. – Закончила за него Иза.
- Только отдать по доброй воле… - закончил Гаспар, пристально взглянув на Лауру.
Они шли промеж роскошных цветников, благоухающих роз, и словно впервые делились своими секретами друг с другом. Но всё изменилось, до неузнаваемости, от первого впечатления и напускной влюбленности не осталось и следа. Лаура, даже будучи Розабэль, никогда по-настоящему не любила Гаспара, сейчас она осознала это как никогда. Он был дорог ей совершенно иначе и, несомненно, заслуживал настоящего счастья.
- Гаспар, ты можешь помочь Хейдену. – тихо произнесла она. – Если ты отдашь ему синюю розу, превращение остановится, и…
- Ты желаешь мне смерти, милая? – месье Бертран грустно усмехнулся, а шедшая всё время за ними Изабэль недовольно поджала губы. – Меньше всего на свете я хочу помогать тому, кто дважды увёл у меня девушку, а после безжалостно свернул мне шею! Он Зверь, он монстр, а монстрам не место среди людей…
- Ты убил его жену! Пытаясь убить его, моего самого близкого человека на земле… Так что не смей винить Хейдена! Но я готова простить тебе это, если ты поможешь нам.
Гаспар даже не разозлился.
- Отдать сейчас синюю розу твоему брату означает умереть. Навсегда уйти из этой жизни…
Лаура молчала, понимая, какую цену она просит за спасение Хейдена, и только горькие слёзы отчаяния ползли по её щекам. Ей было безумно жаль француза, он уже не был ей чужим, но любовь к сводному брату заставляла её делать это.
Месье Бертран, внезапно остановившись, вдруг приобнял её за плечи, чтобы вновь заглянуть в глаза. Его лицо озарила грустная улыбка, а пальцы ласково стряхнули эти слёзы.
- …но я готов, Лаура. – тихо произнёс он.
- Что?! – не поверила своим ушам девушка. – Гаспар, я знаю, что не могу тебя об этом просить…
- Дело в том, что я уже отдал её тебе. Вернее, Розе. Когда её хоронили, я вложил проклятый цветок в руки любимой – он мне больше был не нужен, и я надеялся умереть. Но, само собой, она не могла его принять, потому что уже была мертва.
- То есть ты хочешь сказать, что Синяя роза сейчас в могиле Розабэль?!
Гаспар кивнул.
- Придётся поработать лопатой…
Глава сорок шестая. Прощение и прощание.
Лопата врезалась в крышку гроба с печальным звуком, и Лаура с Гаспаром переглянулись – оба чумазые, растрёпанные, перемазанные землёй. А ещё уставшие – вдвоём разрывать старую могилу то ещё занятие.
Благо, она находилась на территории поместья Уэйнрайт, и никуда не нужно было идти. Небольшой фамильный погост, весьма запущенный, и лишь эта могила была ухожена и облагорожена – на ней росли розы. Конечно же, розы…
Но теперь им было не до чего, время шло и обращение несчастного парня в оборотня могло произойти в любую минуту. И вот, шаг к развязке был близок.
- Как же нам его достать? – спросил француз, но тут как по волшебству, гроб с Розабэль, вздрогнув, поднялся в воздух, медленно, чтобы исключить удар и не рассыпаться в воздухе.
- Спасибо, Марго. – произнесла Лаура, с благодарностью глядя на дочь Изабэль – её сестра-близнец стояла рядом, но в этом точно помочь не могла.
Девочка кивнула, принимая благодарность, и последнее вместилище прекрасной Розы так же мягко опустилось на землю, к ногам Лауры и месье Бертрана.
Гаспара трясло. Одно дело пообещать извлечь из могилы живой артефакт, другое – вновь заглянуть в лицо той, что была дороже всех на свете, хоть и давно умерла, бесследно такие чувства не проходят. Хоть и было уже доподлинно известно, что душа Розабэль живёт в теле той, что сейчас стоит рядом…
Лаура, поняв это, ободряюще коснулась его плеча.
- Ты готов?
Гаспар, подождав, кивнул. И они вместе уцепились за край крышки гроба.
А время оказалось тут не властно.
Юная девушка в богатом убранстве лежала на белой импровизированной постели, как будто спала, и только смертельная бледность её кожи говорила о том, что она давно мертва. Чудесные белые локоны рассыпались по подушке, ниспадая на грудь, а страшная рана на шее была закрыта лёгким шарфом из воздушной ткани, но спокойствие девушки казалось таким напускным, неправдоподобным, что хотелось её ущипнуть – а вдруг притворяется, и сейчас напугает их, резко вскочив из гроба?
А в руках у неё, как и говорил француз, цвёл и пылал жизнью самый настоящий живой цветок…
- Ma rose… - прошептал Гаспар, облокотившись на краешек деревянной стенки. Он уже не мог сдержать слёз, его руки потянулись к милому лицу, навеки застывшему маской смерти. – Прости меня, любимая, за всё прости…
