- Тогда уж моего. Но я должна объясниться. – тихо ответила мисс Клабан, стараясь смотреть прямо в глаза французу. – Ты был прав, вы все были правы, когда-то я была Розабэль. И я до последнего не верила в это. Но ведьма Кэтрин что-то сделала со мной, и я вспомнила. Всё вспомнила, Гаспар, даже то, что никогда не хотела бы вспоминать.
Кажется, он не удивился. Лишь слабая улыбка коснулась красивых губ и тут же померкла под горечью испытываемых эмоций.
- Я всегда знал это, милая. Как и то, что ты любила меня и только меня… Этот дневник… - он поднял в воздух старинную тетрадку и нервно потряс ей. – Это ложь , порождение запутавшегося сознания…
- Нет. – Лаура решила твёрдо стоять на своём. – Я любила Корвина, как теперь люблю Хейдена, и всё, что ты прочёл в этом дневнике – истинная правда. И я не предавала тебя. Розабэль тебя не предавала. Когда ты поведал ей о синей розе, спасшей тебя от смерти, она была ребёнком и не предала этим словам особого значения. В детстве всё волшебно, а, повзрослев, люди часто забывают об этом. И Роза не стала исключением. Она забыла о синем цветке, что когда-то спас тебе жизнь. И когда ведьма потребовала у неё синюю розу, она просто отдала одну из взращиваемых тобой обычных роз, благодаря эксперименту ставшими синими…
- Говоришь, моя сводная сестра любила его? Тогда ты скажешь, что я сошел с ума, но… Розабэль продолжала приходить ко мне и после смерти. Ко мне, а не к своему убийце-оборотню! Первый раз это случилось примерно через три дня после её похорон. Она явилась, по обыкновению, ночью, и я думал, что это всё – или молитвы мои были услышаны богом и он вернул мне ту, что была дороже жизни. Или я окончательно повредился умом, оплакивая свою несчастную возлюбленную.
Но Розабэль утешила меня. Она сказала, что отныне и навеки теперь будет со мной, но только ночью. И тогда мне было плевать, даже если сам дьявол приходил ко мне в её обличии. Утрата теперь не казалась мне такой горькой, и я кое-как проживал свой день, чтобы скорее приблизить ночь.
Гаспар замолчал, но Лаура подтолкнула его к продолжению рассказа.
- И что же случилось потом?
- А потом… Розабэль внезапно исчезла. Теперь уже навсегда. И сколько я не взывал к ней, не молил вернуться, она больше не появилась. И причина тому мне неизвестна. Это ты помнишь, Лаура?! Раз уж ты утверждаешь, что вспомнила всё… Я готов простить тебе всё! Только будь моей…
Девушка испуганно воззрилась на него, не зная, что сейчас ответить.
Но их прервали. Где-то внизу послышался громкий голос Хейдена:
- Лаура! Где ты?!
И никакие стены не могли заглушить этот голос. Но вот месье Бертран поднялся с места, сверкнув нехорошей улыбкой, а Лаура, попытавшись так же резво подняться следом, едва не захлебнулась болью.
- Жди меня здесь. – почти приказал он ей, но подчиняться она не собиралась, разумно полагая, что тот что-то затевает. И, несмотря на адскую боль, насколько это было возможно быстро, двинулась следом.
Она почти не отставала, и всё же не успела. Короткая словесная перепалка и последовавший за ней короткий звук выстрела будто выбили дух из её тела. Ноги подкосились, но Лаура сумела найти в себе силы и броситься туда, чтобы ещё с лестницы увидеть нечто, что навсегда останется перед её глазами самым жутким из кошмаров…
Глава сорок третья. Смерть и бессмертие.
Всё внутри выло голодным волком, но Хейден изо всех сил пробирался по лесу, чтобы как можно скорее оказаться рядом с ней. Лаура. Более ничто сейчас не имело значения. Хвала всем богам, а вернее, Хартруну, с Кэтрин было покончено. Как и с Шейлой. Осталось лишь убедиться, что Лаура жива и ей ничто, и никто более не угрожает. Её забрал Бертран, и Хейден был даже рад этому, потому что сам он тогда был в таком состоянии, что и врагу не пожелаешь. Но утро вернуло его к жизни. Как и Марисоль, следовавшую за ним по пятам. Верная жена неверного волка.
Хейден не знал, что будет дальше. Сейчас он лишь хотел одного – убедиться, что с любимой всё в порядке и жить дальше. Чёрт с ним, как и где. Лишь бы она оказалась жива.
Достигнув пределов ненавистного поместья, он по-хозяйски распахнул дверь и уже в холле начал кричать имя Лауры, чтобы она услышала его, где бы ни находилась. А Марисоль по-прежнему держалась рядом, так же как и он с неприязнью озираясь по сторонам…
Француз появился неслышно, словно тень, на балконе лестницы, тёмный и мрачный. Он свысока осмотрел непрошенных гостей, а потом громко рявкнул:
- Зачем ты явился сюда, Зверь?!
- Где моя сестра?! Я хочу видеть её! – не обращая на его вопрос внимания, заявил Хейден.
- С Лаурой всё в порядке. Убирайся подальше от этого дома! А иначе…В его руке блеснуло оружие. Миниатюрный пистолет – Хейд узнал его по прошлой жизни Корвина. Именно из него проклятый француз застрели его тогда, серебряной пулей…
- Убьёшь меня?! – взревел взбешённый парень.
- Считай, что уже…
Нет, рука Гаспара не дрогнула, когда он нажал на курок пистолета, нацеленного прямиком в грудь Хейдена. Он не успел, просто не был готов к такому, а вот Марисоль… успела.
Эта невероятная девушка, в секунду оценив перспективу, ожидающую её мужа, бросилась вперёд, закрыв его собой, и серебро безжалостно впилось в её грудь, угодив прямиком в горящее любовью к мужу сердце…
Откуда-то рядом с месье Бертраном появилась Лаура, она, замерев, на секунду, вдруг отчаянно закричала, и Хейден, сквозь заложенные уши и словно застланные пеленой глаза, слышал и видел, как она пыталась колотить проклятого француза кулаками. Он, растерянно озираясь, даже не сопротивлялся, и пистолет очень скоро перекочевал в руки девушки, уже спешившей к нему на помощь.
Хейден же, поняв, что хозяин уже не опасен, опустился на пол вместе с той, что только что спасла его шкуру.
Марисоль бледнела, вместе с кровью из неё вытекала сама жизнь. И на это было невозможно смотреть.
Хейден, тяжело дыша, прижимал к себе хрупкое тело девушки, просто отказываясь верить в происходящее. Слезы стояли в его горящих пламенным блеском глазах, он гладил её тонкие волосы, успокаивая, утешая.
- Вот ты и избавился от своего чудовища. – улыбнувшись тонкими синеющими губами произнесла Марисоль. – Ты теперь свободен, и вправе обрести своё счастье…
- Из нас двоих чудовищем всегда был я. – уже не сдерживая предательских слёз, едва дыша отекшим от них носом, прошептал Хейден. – Прости меня за всё. Умоляю, прости…
Он всхлипнул, искренне сожалея о том, что когда-то вёл себя как последняя скотина.
Марисоль вымученно улыбнулась. Сейчас для неё не существовало больше никого. Лишь Хейден. Её Хейден.
Тонкие пальцы потянулись к давно не бритой щеке, нежно коснулись её.
- Я хотела стать красивой. Для тебя. Я знала, что ты никогда не полюбишь меня… такую…
- Ты красивая, честно. – Хейд едва дышал, ком встал в горле, перекрыв дыхание. – Самая красивая…
Марисоль тихонько засмеялась – радостно, светло. Она знала, что эти слова неправда, и всё же перед её уходом, из уст любимого мужчины, они звучали так неимоверно сладко, что ради этого стоило и умереть.
-… и я полюбил тебя. – справляясь с сухостью во рту, продолжил Хейден. – Может быть, не так, как ты этого хотела. Как ты того заслуживала, но полюбил… И я опять прошу у тебя прощения за то, что не сказал этого раньше…
И словно свет озарил лицо в последнюю секунду жизни Марисоль. Она, громко всхлипнув, разом обмякла и Хейден, посидев так совсем немного, осторожно положил тело жены на пол.
Теперь же его полный ненависти взгляд устремился на виновника произошедшего. Лаура, уже стоявшая рядом, как-то пыталась его образумить, но он лишь аккуратно отодвинул её в сторону и направился к месье Бертрану, на ходу сжимая руки в кулаки.
