Ведьма его не замечала, прикрыв веки, речитативом произнося заклинание, но когда горячее дыхание опасно разинутой пасти обожгло лицо, она в испуге распахнула глаза.
Огромный белый волк с красными горящими глазами, словно человек, смотрел на неё с укором и презрением, словно давая последнее слово, но ведьма, запаниковав, испугалась и попыталась бежать. И тут возмездие настигло её.
Крепкие белые зубы, блеснув, вцепились в горло несчастной, и душераздирающий крик пронзил ночь очередной порцией боли. Ведьма кричала недолго, вскоре её горло в пасти волка начало чернеть, и от него чернота разошлась по всему телу, которое вскоре, дёрнувшись в последний раз, превратилось в прах и осыпалось на лесное разнотравье миллионом невидимых частичек.
Когда с ней было покончено, волк повернул голову в сторону Хейдена, который из последних сил держался за ускользающее сознание, а после подошёл к нему, ткнув влажным носом в лоб парня.
- Хартрун… - тихо произнёс парень, но волк качнул головой, и повернул в сторону леса, исчезнув так же быстро, как и появившись.
А после…
Уже другая тень, более темная, мелькнула в ночи, послышался скрип ножа по прочным верёвкам, и громкий шёпот, сопровождающийся тяжёлым дыханием, когда француз прошептал:
- Я спасу тебя, моя роза, только держись…
И он подхватил бессознательное тело Лауры, и, крепко прижав к груди, куда-то понёс, а та ниточка, что держала Хейдена на связи с реальностью, наконец, оборвалась, и он провалился в бездну сна, тишины и покоя…
Глава сорок вторая. Розабэль. (Часть 1)
Тик-так, тик-так, тик-так.
Тишина стояла такая, что тиканье часов казалось навязчивым повторением звука её собственного сердца.
Тик-так.
Ей было приказано не выходить из комнаты, но когда Роза подчинялась приказам? Нет, она пыталась быть прилежной и послушной. Но не тогда, когда её сводный брат доживал последние минуты своей жизни. Так сказала бабушка, а бабушка не могла врать.
Когда-то давно (тогда ей казалось, что прошла целая вечность), она лишилась родной сестры, и эта потеря сделала её одинокой. Но спустя несколько лет в её жизни появился Гаспар. А теперь и он готов был отдать жизнь богу, и девочке было нестерпимо больно, так больно, что она едва сдерживала слёзы и уже в кровь искусала губы, будто они были виновны во всех бедах, что сваливала на неё жизнь.
Тик-так.
Дверь открылась с противным скрипом. Пусть так. Терять всегда тяжело, но потерять, не успев попрощаться…
Так было с Изой. Розабэль всхлипнула. С Гаспаром так не будет…
Перед дверью в его комнату, Роза решительно растерла слезы по щекам и натянула на лицо неправдоподобную улыбку. Какая уж есть, всё лучше, чем кислая мина.
Но каково же было удивление девочки, когда она обнаружила сводного брата сидящим на своей кровати, в сознании и почти добром здравии. Нет, он ещё был болен, и цвет его кожи мало отличался от белоснежного воротника сорочки, в которую он был одет, а под синими прекрасными глазами растеклись, словно чёрные лужи, болезненные круги. Но Гаспар улыбался. Он держал в руках необычный цветок – розу синего цвета, и, кажется был ей очарован.
- Розабэль! – обрадовался он приходу сводной сестры. – Как я рад, что ты пришла! Смотри, что принесла мне бабушка! Я мечтал о ней, и вот, моя мечта сбылась…
Вот так. Словно и не лежал он при смерти столько дней не задыхался в жуткой агонии горячки страшной болезни. Худой, болезненный, бледный. А все мысли только о странном цветке, что он сжимал в своих тонких пальцах.
Роза бросилась ему на шею, обняв, и Гаспар ответил ей взаимностью.
- А бабушка сказала мне, что ты умрешь… - всхлипнула девочка, вновь дав волю слезам.
- Я и сам так думал. – мальчик с грустью посмотрел на сводную сестру. – Всё это время, что я болел, мне снилась моя мама. Она держала меня за руку и умоляла пойти с ней. И я почти сдался.
- Что же тебя удержало? – большие глаза Розабэль блестели от слёз.
Гаспар передёрнул плечами.
- Не знаю. Я не хотел уходить от бабушки и… тебя. Я всё думал, как вы расстроитесь, если меня вдруг не станет. Но болезнь была беспощадной, а уговоры матери всё более настойчивы. А потом бабушка принесла мне это чудо…
Его взгляд вновь устремился к синей розе, что так приятно гармонировала с цветом его глаз.
- Слышала бы ты, как ругалась моя мама, как умоляла отказаться от дара и умереть чистой и простой смертью! Она сказала, что приняв его, я буду проклят, и никогда не узнаю покоя. Но ведь она так прекрасна, посмотри! Эта роза – само совершенство! Я так и сказал своей маме, а после проснулся…
***
Повзрослевшая Розабэль, настороженно оглядываясь, решительно ступила на каменный пол, ощущая, как скрипят и больно ранят босые ступни мелкие острые камушки под ногами. Ей пришлось оставить обувь там, в спальне, чтобы ненароком не разбудить весь дом, ведь, как известно, ночью любой шум и скрип раздаются в разы сильнее.
Тяжёлый подсвечник на три свечи дрожал в руке, роняя тени, рождая чудовищ в её воображении, но она, с силой сжав губы, продолжила свой путь. Ради самого родного и близкого человека она бы и ночью на кладбище отправилась, не только в подвал собственного поместья. Но так получилось, что именно здесь был припрятан таинственный ингредиент лекарства, что должно было помочь справиться с недугом.
Каменная влажная кладка стен отражала отблески свечей, и за каждым углом ей мерещился Гаспар. Это чувство вины давило так, что хотелось разреветься, ведь именно «драгоценность», принадлежащую её сводному брату, запросила рыжая ведьма в качестве одного из компонентов зелья.
Но каково же было её удивление, когда за тяжёлой дубовой дверью, в тайной лаборатории Гаспара, она обнаружила целую оранжерею синих роз! А ведь он рассказывал Розе о ней, да только она, как и в случае с бабушкой, всегда слушала его в пол уха. А после знакомства с Корвином и вскружившей им обоим голову любовью и вовсе слушать перестала.
Все они были различны, на разных стадиях приобретения синего цвета, от бледно-голубого до фиолетово-красного, но… Истинно синего цвета среди них не наблюдалось.
Розабэль выдохнула. И выбрала самую синюю из этих «почти синих» роз. И аккуратно срезала её, засыпав место среза землёй. Авось Гаспар не заметит… А она спасёт своего возлюбленного, и все будут жить долго и счастливо…
Глава сорок вторая. Розабэль. (Часть 2)
Тёплая ладонь коснулась её щеки, затем лба, ласково прошлась по спутанным волосам. Мягкая подушка под головой и удобная постель под изрядно побитым телом. Лаура не сдержала стон, приоткрыв глаза, и тут же встретилась взглядом с месье Бертраном.
- Где Хейден? – прошептала она, сразу же погрузившись в пучину недавних воспоминаний.
Француз не отвечал, с непонятной горечью хмуря брови и тем самым делая мрачным своё прекрасное лицо. Девушка перевела взгляд на его колени – на них лежал дневник Розабэль, а это могло значить только одно…
- Я не хотел его читать. – внезапно произнёс месье Бертран. – Но я всё же сделал это. И мне больно, Лаура. До сих пор нестерпимо больно от её предательства.
