собой поступить.
Глаза стражницы широко распахнулись, губы чуть приоткрылись, но она так ничего и не произнесла в свое оправдание. А Селестии ничего слышать было и не нужно. Она по ее глазам видела, что та покорно приняла свою участь, и не пыталась возражать или сопротивляться. Даже сейчас ее глаза были затравленными и смиренными. Не такими, как у тех, кто по-настоящему боролся за свою жизнь. Даже не как у того пациента, что Сетия только что избавила от проклятия. Даже в нем было больше рвения спастись, не смотря на свою явную слабость и превосходство опутывающей его тьмы.
— Прежде чем винить кого-то, задумайся, нет ли в том твоей вины. Мне не нужна была помощь, я не была в беде и сама отвечала за свои поступки, а что сделала ты? — сейчас как ни странно вся жалость и сострадание к стражнице пропали. Ведьмочка и сама была удивлена, как быстро поменялись ее эмоции, но копаться в себе не стала, просто молча вышла за дверь и тяжело выдохнула.
Как же все сейчас сложно, но она обязательно должна поговорить об этом с магистром.
***
Весь день ведьмочка провела в делах и заботах, помогая мистеру Малдвину и Рамише вытаскивать пациентов с «того света». Несчастная медсестра через несколько часов и правда нуждалась в помощи психолога, и как оказалось, она такой была не одна. К ней присоединилось еще несколько молоденьких девушек и тучная женщина возраста тридцати лет. Той совсем стало дурно от вида крови, которую вместе с тьмой отхаркивал пациент, и она упала в обморок прямо в палате, распластавшись большой тушкой по всему свободному пространству. Сейчас же одна из медсестер, что покрепче духом, подливала в чай пострадавшей какую-то настойку, а рядом стоящая девушка вообще обмахивалась веером.
Сетия искренне не понимала причин такого поведения, поэтому ровным счетом не испытывала никаких эмоций, лишь сочувствовала бедному лекарю, которому с такими подопечными приходилось очень несладко. Вечером у нее еще хватило сил помочь с уборкой помещения, естественно при помощи магии, иначе сие действо отняло бы слишком много времени, а после, подойдя к накопителю, выбрала для чтива на ночь парочку неизученных раннее книг. Фолианты были довольно увесистые, но это ничуть не смущало Сетию, которая при помощи заклинания сделала их легкими, как гусиное перышко.
Норт как и всегда, подоспел вовремя и уже ждал у крыльца. Он одарил мисс теплой, приветственной улыбкой, и она, попрощавшись с работниками госпиталя, и непосредственно с самим главным лекарем, села в повозку. Сетия не стала ничего обещать, потому что не знала, планировал ли магистр и дальше оставлять ее в качестве помощницы лекаря или же найдет ее силам другое применение.
А сейчас откинувшись на спинку сидения, она закрыла глаза, вслушиваясь в мерное постукивание колес по дороге, усыпанной мелкими камушками. Внутри нее бушевали странные чувства. С одной стороны она была очень рада, что вернулась, представляла, что когда вернется, снова увидит правителя. И даже если они начнут ругаться или спорить как обычно, ее сердце все равно простукивало волнительную дробь. А с другой стороны, она понимала, что ее чувства так и остались безответными, что не так давно он оттолкнул ее, и как страшно снова пытаться приблизиться к нему. Она так не боялась даже огромных монстров с которыми сражалась бесчисленное множество раз и против которых восстала даже с запечатанными силами. Но владыка… стоит ли снова пытаться? С глаз не сходила картина истерзанной спины с множеством шрамом и следами оторванных крыльев. Кем была эта стражница? Неужели у них здесь есть небокрылые? Может, на самом деле она не убийца, вышедшая из тени, как видится на первый взгляд, а что-то большее?
Тряхнув головой, сметая глупые несущественные мысли, Сетия открыла глаза. Какая ей разница кем была эта Кайсиль? Эта невоспитанная девушка отнеслась к ведьме очень пренебрежительно и буквально сказала, что ведьмочке здесь не место! Да кто она такая, чтобы это говорить? Может, она и в самом деле заслужила шрамы за свой длинный язык…
Колеса качнулись, и Норт оповестил о прибытии. Селестия и сама ощущала, что они приближались к дворцу. Даже издали она чувствовала отголоски ароматной свежей выпечки кухарки, которая наверняка, на радостях, заставляла стол разными блюдами. И Бездна побери, она была права! Стоило только зайти в арочный проем кухни, как перед ведьмочкой раскинулся стол со всяким вкусностями, а во всей этой пиршественной торжественности в белом передничке с кружавчиками стояла Тамари, выставляя новую продольную тарелку с кремовыми пирожными. Такое чувство, что всеми этими яствами можно было накормить целый легион.
— Вы постарались на славу. — сдерживая улыбку, протянула Сетия, поправляя, чуть не выпавшие из рук книги. Они были легкими, но при виде этой картины, она чуть не забыла, что все еще их держит. — У нас праздник?
— У владыки сегодня день рождения. — с довольством и гордостью сказала повариха, вскидывая вверх свой пухленький подбородок.
— Д-день рождения?! — Сетия так удивилась, что все же выронила книги, и те, растеряв свойства заклинания, с тяжестью мраморных плит с грохотом упали на пол. — А что же вы мне не сказали?
— Ох, божечки! — женщина приложила руки ко рту и в печали изогнула брови. — Простите, молодая мисс. Утром я сказала вам про лечебницу, а про это совсем забыла, со вчерашнего вечера все подготавливаю, замоталась. Правитель не празднует этот день, по многим причинам, но я все равно каждый год готовлю ужин в надежде, что он примет мой скромный подарок. Тут все, что он любит или когда-то любил. Признаться честно, он не так то часто ест то, что я готовлю, поэтому мне уже и не известно, что из этого он все еще любит…а в этот день и вовсе не спускается к столу — повариха казалась такой расстроенной, что ведьмочка рефлекторно подошла к ней и приобняла за плечи.
— Ничего, все хорошо. Сегодня мы уж точно притащим сюда этого вашего вредного магистра! — Сетия, для демонстративности, даже закатала длинные рукава платья.
Она поднялась наверх и положила книги на тумбочку. Вечернее чтиво откладывается, сейчас были дела поажнее. Для начала она приняла душ, смывая с себя остатки рабочего дня и заодно набираясь сил. Переоделась в одно из платьев из своей сумки, оно было темно-синего цвета с черным кружевом. Почему-то именно оно
