быть?
– Может, только я крайне сомневаюсь, что камню есть дело до старых дневников. Он же камень, в конце концов, а в дневниках магическая только застежка. Вообще, напомни мне, о чем ты с ним разговаривала в момент церемонии?
– О ерунде. Болтали о том, что я не могу пройти экзамен на военную профпригодность, да и не хочу. Тогда он спросил, а чего бы я хотела, и я сказала, что строить свою кофейную империю. И он согласился.
– Согласился?
– Ответил, что будет по-моему. А это важно?
– Ну, если не учитывать, что ты заключила сделку с могущественным артефактом, отвечающим за баланс магической энергии в мире, то нет, совсем не важно.
– Какую еще сделку? Он же камень, он не может заключать сделки! – воскликнула я, до глубины души возмущенная внезапной подставой.
– Этот камень те еще и основы бизнеса преподавать может. Зато теперь понятно, почему начала шалить твоя магия.
Господи, да что ему вечно всё понятно? Почему я ощущаю себя дурой со сломанными лыжами на поплывшем от жары асфальте?
– Раскрывай уже карты, мистер Холмс.
– Ты пообещала артефакту направить магический дар в мирное русло, обрисовала ему перспективы своей альтернативной службы и убедила его, что ты не пушечное мясо для мясорубки войны, а полезная печенька для гражданского общества. Только вместо этого сбежала и поставила крест на своем обещании, спрятав пользу для страны в бархатном мешочке. Честное слово, хризолит еще с тобой по-божески обошелся, мог вообще стукнуть тебе по пальцам простым огнем. Сжигала бы все на своем пути, пока не одумалась.
– То есть это из-за него я как психоделическая бомба?!
– Ну-ну, не кипятись, он всего лишь тебе напоминает, что свои обещания нужно исполнять. Или ты серьезно рассчитывала, что можно просто спрятаться от войны в домике там, где тебя априори записывают на службу просто по факту рождения магом?
– Ну, знаешь ли, – фыркнула я, но примолкла. Да уж, оправдывайся, не оправдывайся, а вина все равно моя. – Выходит, дневник тут ни при чем и артефакт вспыхивал на всплески моего дара? Это же что-то необычное для магического мира, так?
– Угу, похоже на то. И некто очень «удачно» заметил сигналы камушка, сообразил, что они значат и даже смог узнать, где ты находишься. Причем так ловко подобрали момент, когда рядом с тобой ни советника, ни кого-либо еще важного, что я прям завидую ресурсам нашего поганца, в тени спрятанного.
Я побарабанила пальцами по столу. Пора думать, как от сюда выбираться, потому что оставаться здесь до морковкина заговенья в мои планы не входит. Кухня находится в левой части дома, кабинет его высокородия наверху. Чисто теоретически, можно просто встать и выйти, если бы советник не ждал гостей. Наверняка сигнальная система дома оповестит его об открытой двери и он лично спустится поприветствовать вошедшего, а уткнувшись в отсутствие посетителя сложит два плюс два. И догонит, да.
– Знаешь, и все-таки это глупо. Тогда почему они не отправили убийц в Большой Рог, если смогли почувствовать всплеск моей родовой магии и местонахождение цели? Ведь больше недели прошло с первой вспышки, а они и не думали к нам татей командировать, даже когда лорд-советник уехал. Безалаберность какая, а. Ладно, значит, вернемся и будем ждать, когда по наши по наши души исполнителей отправят.
– Если уже не отправили, – расширились глаза Ясеня.
– Не вздумай реветь.
– Я не реву.
– А чего глаза на мокром месте?
– В окно ветром надуло, слезятся.
В разбитое окно наемного экипажа и правда невыносимо дуло. Пьяный извозчик содрал с нас двадцать фионов за ночной маршрут «столица – Большой Рог», но развел руками – другого дилижанса нетути, только этот, таборный и колченогий. Выбирать не приходилось, поэтому пообещав в ответ содрать шкуру двадцать раз с незадачливого кучера, если он, каналья, завезет нас не туда, мы спешно прыгнули внутрь и начали дуэтом молиться.
Часа нам хватило на принятие решения. Не знаю, куда его потратил Ясень, а я разбирала пакеты из ателье, которых в "моей" спальне оказалась масса. Как сказал слуга, доставили для баронессы во время нашего отсутствия и даже велели ему разобрать, приняв за графскую прислугу. Я сменила платье на менее примечательное и более теплое, обнаружила шиншилловую шубку, сапожки на небольшом каблучке и даже вместительный дамский саквояж. Можно подумать, меня ненавязчиво выпроваживают, если бы не строгое внушение сидеть дома. А так скорее всего компенсация, чтобы не рвалась на волю под прикрытием отсутствия гардероба. Поразительная самоуверенность. Приказать почти незнакомой женщине оставаться в своем доме и рассчитывать, что она послушается.
Сбежать из резиденции советника оказалось не сложно. Не сложно для нескладного, но ловкого подростка в удобной одежде, а я тысячу раз прокляла свою незадачливую участь приключателя по другим мирам, пока взламывала замок за замком, выбираясь из особняка служебными помещениями.
– Три навесных замка против двух ригельных и Гретта вырывается вперед! Какой удар по дужке, какой нокаут в скважину! Гроза запорных элементов, королева открытых дверей, богиня расплавленного металла! Поддержим аплодисментами нашу чемпионку, друзья, потому что если она не выиграет этот бой, то выиграет тур в темницу его высокородия Напыщенного Болвана.
– И никакой он не болван, – ворчала я, открывая последнюю дверь. Если только чуть-чуть.
– Финишная прямая, дамы и господа, осталось последнее испытание. Высокое, кованое и с острыми пиками, – продолжал изгаляться подросток, пытаясь отвлечь меня от соблазнительного падения в пучину мрачных фантазий.
– Через забор меня сам понесешь.
– После той кучи сладкого, что ты съела? Тебя не поднимет даже грузовой носорог, не то что один я. Эй, ну куда ты лезешь? Подожди! Перестань! Да не дергай ты меня за уши, оторвутся, нечем будет тебя слушать. Хотя бы на спину, зачем на шею?! У-у-у, упитанная барышня, вам бы бедрами арбузы колоть, а не на моей шее прохлаждаться.
– Как кстати у меня твоя голова сейчас под рукой, а не арбуз, правда? Давай, Чингачгук Большой Змей, покоряй железные пики Анд, неси свою белолицую скво в родной вигвам.
– Только до дороги, дальше сама потопаешь. Ох, грехи мои тяжкие, и не ехалось мне на север в рабском обозе, обратно захотелось, как дураку последнему.
– Не стенай, подневольная лошадь, тебе стоит жить, и работать стоит.
– Как думаешь, если я уроню тебя на
