уходите. Я и мои советники изучили этот договор. Он нерушим, и я знаю, что вы не сможете причинить мне вреда. Вы не можете нанести ответный удар по моей семье или Атосу. Если вы это сделаете, договор недействителен, и ваш король потеряет все, что он получал от нас.
Мое сердце разбилось вдребезги. Так было в договоре? Если это было так, Райвин был прав, когда говорил, что он благоприятствует людям. На это надеялся мой отец? Что делегация Коноса нанесет ответный удар и нарушит договор?
Крошечный огонек надежды затрепетал в моей груди. Может быть, все это было азартной игрой, и мой отец рассчитывал на это. Тогда я была бы свободена. Это освободило бы нас всех. Он знал, на какие жертвы я готова пойти ради своего народа.
— Ты, как никто другой, знаешь, что я не нарушу договор, — прошипел Райвин. — Ты давил на нас раньше, и мы никогда не сдавались.
— Тогда уходи. Забирай своих трибутов, забирай Ару и убирайся из моего королевства, — сказал мой отец холодным, бесстрастным тоном.
— Ты использовал свою дочь, не думая о ней.
Райвин покачал головой.
— И ты называешь меня монстром.
Нахмурив брови, я посмотрела на своего отца в ожидании какого-либо ответа. Любого доброго слова или признака сожаления. Его не было.
Всегда ли меня рассматривали как инструмент для получения того, чего он хотел? Всегда ли он намеревался выбросить меня, как только это послужит ему на пользу? Меня затошнило. Вся моя жизнь перевернулась с ног на голову. Я думала, что что-то значу для него. Я думала, что что-то значу. Но он даже не мог взглянуть на меня.
Мои сестры взывали к нашему отцу, умоляя его передумать. Умоляли его остановиться. Слезы текли по моим щекам. Они не были виноваты в этом. Они понятия не имели, что планировал мой отец.
— Трибуты будут погружены на корабль сегодня вечером, — сказал Райвин.
— Конечно, — ответил мой отец.
Я подняла глаза, удивленная поворотом в разговоре. Райвин собирался оставить это так? Я даже не знала, забирали ли они четырнадцать или сто. От чувства вины у меня скрутило живот, когда я поняла, что даже не подумала о том, что с ними будет. Там уже было так много мертвых, и если мы не подчинимся, они полностью уничтожат нас. Количество трибутов было невообразимым теперь, когда я знала, насколько хрупким был наш город в руках фейри.
— И я заберу твою дочь. Но не Ару.
Райвин посмотрел в сторону дверей, где ждали Морта с моими сестрами.
Я перестала дышать.
ГЛАВА 27
— Нет, — приказал мой отец. — Ты заберешь Ару. Это не подлежит обсуждению.
— Я пойду.
Мой голос наконец вернулся, и я заставила себя придвинуться ближе к послу.
— Это не твой выбор, принцесса, — сказал Райвин.
— Пожалуйста, в этом нет необходимости. Я с радостью пойду вместо своих сестер, — сказала я.
— Я знаю, что ты бы так и сделала, но это не мое решение.
Он повернулся, чтобы посмотреть на дверной проем, и я проследила за его взглядом.
Морта отошла от моих сестер, с легкостью продвигаясь к центру тронного зала. Прозрачная ткань ее платья колыхалась вокруг нее, двигаясь и струясь, как морские волны. Ее молочно-белые глаза осматривали окружающую обстановку, как будто она могла видеть то, чего не могли остальные из нас.
Вот почему она была здесь, но мы никогда ее не видели. Она была той, кто выбирал трибутов. Они не просто брали одного из нас в заложники, мы присоединялись к трибутам и сталкивались с той же участью, что и они.
— Нет необходимости оценивать других. Я пойду, — повторила я, на этот раз обращаясь к Морте.
— Такая храбрая женщина.
Ее слова прозвучали как припев. Как будто она говорила несколькими ртами одновременно.
— Но эти решения принимать не тебе.
— Ты не можешь. Пожалуйста. Мы не сделали ничего плохого.
Кора сделала шаг от двери, придвигаясь ближе к Морте. София плакала, Лагина крепко обнимала ее.
Лагина молчала, но ее нижняя губа дрожала. Она пыталась сдержать свои эмоции, не дать себе разыграть сцену так, как нас всегда учили.
— Можешь ли ты сделать исключение?
Я не могла допустить, чтобы кто-нибудь из моих сестер оказался на моем месте. Что вообще стало бы со мной, если бы я осталась? Мой отец не хотел, чтобы я была здесь. Мой собственный отец использовал меня как разменную монету. Офелия не хотела, чтобы я была здесь. И множество стражников пытались убить меня. Как бы это ни разбивало мне сердце, если бы я остался на Атосе, я все равно была бы все равно что мертв.
— Нет, — сказала Морта, обратив на меня свои молочно-белые, пустые глаза. — Сейчас не твоя очередь.
— Я ухожу, — настаивала я. — Я не позволю ни одной из моих сестер отправиться в Конос. Ты возьмешь меня или никого из нас.
— Перестань болтать, принцесса, — прошипел Райвин.
— Вот эту.
Морта указала длинным бледным пальцем на моих сестер.
— Самую младшую. Ее мы заберем.
— Нет!
Я бросилась вперед, намереваясь встать перед Софией, но внезапно застыла на месте.
— Она даже не совершеннолетняя! — Кора плакала.
— Для договора это не имеет значения, — решительно сказала Лагина.
— Сделай что-нибудь, — потребовала я. — Прекрати это. София не может уйти.
Морта материализовалась из воздуха и теперь стояла передо мной. Костлявые пальцы сомкнулись вокруг моих запястий.
— Судьба сказала свое слово.
Я вырвала свои руки из ее хватки.
— И я сказала. Ты не можешь получить ее.
— Ты не тронешь ее, — приказал мой отец, но никто даже не повернулся к нему.
— Прикоснешься к ней, и я найду тебя, клянусь богами, я найду тебя, — прошипела я.
— Ара, остановись, — сказала София спокойным голосом.
— Замолчи, София, — крикнула Офелия, впервые присоединяясь к разговору. — Ара вызвалась добровольно.
