ГЛАВА 28
Макраму пришлось выползти из сна, такого же абсолютного, как пустота. Такой сон не пугал, а успокаивал. Это было тёплое и безопасное место. Но он всё же нашёл выход из него, потому что где-то ближе к сознанию, он мог чувствовать тёплую, мягкую фигуру рядом со своей, и он хотел этого.
В какой-то момент она соскользнула с него, хотя сомневался, что за всю ночь не пошевелил ни единым мускулом. Вместо того чтобы лежать на нём сверху, как это было, когда он заснул, она свернулась калачиком, прижавшись к его боку, устроившись между его вытянутыми рукой и ногой. Макрам потёр пальцами глаза и поднял голову, чтобы видеть её. Она лежала, подтянув колени к груди, закинув на них одну руку, другую подложив под голову, её ладонь лежала на его запястье. Он перекатился на бок и поморщился, когда острая боль пронзила рёбра, напомнив ему, что он ещё не совсем здоров. Наиме издала мягкое, сонное ворчание, когда он притянул её к изгибу своего тела.
За окном продолжал падать снег. В комнате было прохладно, но под одеялом, свернувшись калачиком, им было тепло. Макрам зарылся лицом в спутанные шелковистые волосы. Может быть, буря никогда не пройдёт, и он сможет удержать её. Может быть, они могли бы остаться такими, какими были, в комнате, где остального мира не существовало. Ему не придётся противостоять своему брату или отдавать её Кинусу или кому-либо ещё. Ему не придётся бояться за неё, когда она столкнётся с Кадиром после неудавшейся ловушки. Они могли бы закончить то, что начали накануне вечером. Он мог так глубоко погрузиться в неё, что они больше не были бы двумя людьми, начинаясь и заканчиваясь в одном существе.
Последняя мысль воспламенила его кровь и единственное едва дремлющее желание этой ночи. Он напрягся, прижавшись к её спине, и подумал, что ему следует отвернуться, но он не хотел её будить.
— Ты не любишь раннее утро, — пробормотала она, её голос был хриплым со сна, — но эта часть тебя, очевидно, любит.
— У меня такое чувство, что вы двое очень хорошо поладили бы, — сказал Макрам ей в затылок.
Её затяжные взгляды и слишком короткие прикосновения прошлой ночью привели его в неистовство от желания. Она затряслась от беззвучного смеха и повернулась к нему лицом, вытянув свои ноги вдоль его ног. Они были обнажены, сорочка задралась вокруг её бёдер, и Макрам прижал колено между её бёдер, закрыв глаза от ощущения шелковистости её кожи.
— Не хочешь сказать ему доброе утро? — спросил он.
Она снова рассмеялась, откинув голову назад, чтобы встретиться с ним взглядом, приподняв одну бровь.
— Это он?
— Я не знаю, кем ещё он мог бы быть.
Он протянул руку под одеяло и погладил её по бедру.
— Ну, я не думала, что это отдельное от тебя существо, — она улыбнулась в замешательстве. — Ты дал ему имя?
Он держал её за бедро, подтягивая его к своему бедру и перекатываясь на неё сверху.
— Не говори глупостей, — он прильнул бёдрами к её бёдрам, прижимая предмет их разговора к её тазу. — Это твоя работа.
Короткий, веселый смех вырвался из неё.
— Я не буду называть твой…
Её щёки вспыхнули, а взгляд скосился.
— Скажи, — он ухмыльнулся. — Есть множество слов, ты можешь выбрать сама.
— Я не буду, — она фыркнула, её глаза метнулись к нему и снова ушли в сторону, — давать имя твоему члену.
Это слово, грубое и жесткое, сорвавшееся с её нежных губ, вызвало острые уколы желания, покалывающие его тело. Колесо, он хотел её.
— Где такой вежливый и утончённый человек, как ты, выучил такое слово? — пробормотал он, желая скрыть неприкрытую потребность в своём голосе.
Она поджала губы и щёки, пытаясь сдержать улыбку.
— Ты же знаешь, я не всю свою жизнь жила взаперти в комнате.
— Ты выучила его не в словаре? — поддразнил он.
Этот вопрос заставил его вспомнить, что, торопясь попасть внутрь, он оставил книгу, которую принёс с собой, в седельных сумках.
— Чёрт бы меня побрал.
Он рефлекторно перекатился на бок, думая о том, чтобы забрать её.
— Макрам?
— Я принёс тебе подарок.
Нет, он не мог пойти за книгой прямо сейчас. Было бы невероятно глупо отказаться даже от мгновения того времени, которое он провёл с Наимой только для того, чтобы вернуть книгу. Он был бы сумасшедшим, если бы оставил её одну в тёплой постели и отправился в поход по снегу. Макрам снова расслабился рядом с ней.
— Подарок? — она сморщила лицо, как будто он сказал что-то отвратительное.
— Куча изумрудов, — сказал он.
Она закатила глаза, и тогда Макрам разразился настоящим смехом. Он никогда бы не подумал, что увидит, как хладнокровная Султана Сабри закатит глаза.
— Что я могу предложить тебе такого, чего у тебя ещё нет?
Он приподнялся на локте и посмотрел на неё сверху вниз. Она подвинулась и оказалась скорее на спине, чем на боку.
— Всех твоих янычар и сипахов, — сказала она с особым оттенком пустого выражения, которое скрывало её внутренний юмор.
Он хотел перевернуться и снова накрыть её, задрать её сорочку и покончить с желанием, которое болезненно пульсировало в его паху. Она хотела его, он мог это видеть. Но она была права, это не стоило риска.
— В обмен на?..
— Я думала, это подарок.
Она два раза медленно моргнула. Поддразнивая его в ответ. Он прижался кончиком своего носа к кончику её носа, и меланхоличное обожание наполнило его сердце и живот до предела.
Она прикоснулась обеими губами к его верхней губе. Макрам подавил желание привлечь её к новым поцелуям. Он не мог оставаться здесь дольше, и будет ещё труднее оторваться, если он начнёт целовать её. Вместо этого он положил свободную руку на её талию и провёл большим пальцем по изгибу нижнего ребра.
— Тебе придётся попросить этот подарок у моего брата. Я всего лишь второй принц, и всё, что я могу тебе предложить это книга.
Удивление испортило спокойствие на её лице. Она уставилась на него, словно ожидая, что он возьмёт свои слова обратно. Обнадеживающе.
Он рассмеялся, увидев алчность в её тёплых карих глазах.
— Что за книга?
— Книга Эмер Сабан. Его имя было в твоих записях, в твоей библиотеке. Они были в синей книге.
— Книга о Чара, — назвала её Наиме, и её взгляд прошёлся по его лицу. — Ты прочитал все мои заметки? — она говорила осторожным, настороженным тоном.
— Ты хочешь восстановить Круг, — сказал он.
Она кивнула в подушку, не сводя с него взгляда. Макрам сглотнул, молясь, чтобы она не задала вопрос, который он видел в её глазах.
— Знаешь ли ты, что в любой момент времени существует только один Чара каждого Дома?
Она пальцами убрала его волосы с подбородка, затем провела ими вниз по склону шеи. Мягкое прикосновение наполнило его кожу ощущениями, но он не мог наслаждаться этим.
— Знаю.
— Я думаю, что без Круга у нас не хватит сил победить Республику, когда они придут за нами.
Она провела пальцами по его ключице, и это прикосновение лишь немного ослабило его растущее напряжение.
— Нельзя восстановить Круг без Чары каждого Дома. Третьего Дома не существует. Я не слышал ни об одном Чара за многие поколения, кроме себя.
— Ты не единственный Чара, — она мягко произнесла это откровение. — И я должна верить, что Колесо не бросит своих детей в трудную минуту. Я должна верить, что если у меня есть желание, энергия, чтобы сделать это, то Колесо повернулось, чтобы сделать это так, чтобы это стало возможным.
— Наиме, — сказал он, — я не могу оставить своего брата. Я всегда был предан ему.
— Я не могу сделать это без тебя, — сказала она, выражение её лица было неосторожным.
Она не умоляла. Вместо этого на её лице отразилось то, что он мог бы назвать отчаянием.
— Возвращайся в Тхамар. У меня есть основания полагать, что твой брат не так предан тебе, как ты ему.
Холодный гнев пронзил его тело, стирая все остальные чувства, и он сел.
— Тарек — причина, по которой ты в это веришь? Это то, что он сказал тебе, когда ты встретилась с ним?
