— Нет, — сказал Захария. Он держал руки в карманах, его дыхание вырывалось облачками на холодном чистом воздухе. — Я не скажу этого.
Они стояли бок обок в снегу и молчали, пока, к ее удивлению, он снова не заговорил.
— Я не пойду в Спиральный Лабиринт. Я останусь в Идрисе.
— Но ты не хочешь увидеть её?
— Я хочу увидеть Тессу больше, чем чего-либо в этом мире, — сказал Захария. — Но если бы она знала все, что здесь происходит, то она захотела бы быть здесь и бороться вместе с нами, а я не хочу этого. — Его темные волосы упали вперед, когда он покачал головой. — Я понял, что, когда я перестал быть Безмолвным Братом, я стал способен не хотеть этого. Возможно, это — эгоизм. Я не уверен. Но я уверен, что колдуны в Спиральном Лабиринте в безопасности. Тесса в безопасности. Если я пойду к ней, то я тоже буду в безопасности, но я так же буду скрываться. Я не маг. Я не буду полезен в Лабиринте, но я могу быть полезен здесь.
— Ты мог бы пойти в Лабиринт и вернуться. Это конечно будет сложно, но я могла бы попросить…
— Нет, — сказал он спокойно. — Я не смогу увидеться с Тессой лицом к лицу, и удержаться от рассказа о том, что здесь происходит. И более того, я не могу пойти к Тессе как смертный, как Сумеречный охотник, и не рассказать ей о чувствах, которые я испытывал к ней, когда был… — Он прервался. — То, что мои чувства неизменны. Я не могу предложить ей это, а потом вернуться на место, где я мог бы быть убит. Уж лучше пускай она думает, что для нас не было шанса.
— Думаешь, так лучше? — спросила Джиа, глядя на его лицо, на надежду и страстное желание, нарисованные на его лице. Она посмотрела на Роберта и Маризу Лайтвудов, они стояли на некотором расстоянии друг от друга в снегу. Недалеко была ее собственная дочь, Алина, склонив голову к Хелен Блекторн с её вьющимися светлыми волосами.
— Мы Сумеречные охотники, мы в опасности, каждый час, каждый день. Я думаю, что иногда мы от всего сердца безрассудны, но это наша жизнь. Мы отдаем все, каждый кусочек себя. И если не будем, то как мы будем жить?
— Ты думаешь, что она могла разлюбить меня, — сказал Захария. — После стольких лет?
Джиа не ответила. В конце концов, это было именно то, что она думала.
— Это умный вопрос, — сказал он. — И, может быть, она не сможет. Так долго как она жива и так как она счастлива в этом мире, я буду искать пути быть счастливым так же. Даже если не рядом с ней. — Он посмотрел на похоронные костры, на длинные тени мертвых. — Какое из них тело молодого Лонгфорда? Того, кто убил своего парабатая?
— Там. — Показала Джия. — Почему ты хочешь знать?
Это худшее, что я могу себе представить, никогда бы не смог это сделать. Я не был бы достаточно храбр. Поскольку есть кто-то, кто был, я хотел бы выразить свое уважение ему, — сказал Захария и пошел по заснеженной земле к огням.
— Похороны закончились, — сказала Изабель. — По крайней мере, перестал идти дым.
Она сидела на подоконнике своей комнаты в доме Инквизитора. Комната была небольшой, с белыми стенами и цветочными занавесками. Не очень похоже на Изабель, подумала Клэри, но было бы довольно сложно повторить ее шикарную и блестящую комнату в Нью-Йорке за столь короткий срок.
— Я читала свой Кодекс на днях. — Клэри закончила застегивать синий шерстяной жакет, в который она переоделась. Она не могла больше и секунды выдержать в свитере, который она носила весь вчерашний день, в котором спала, и которого коснулся Себастьян.
— И я подумала. Все время примитивные убивают друг друга. Войны, все виды войн, они уничтожают друг друга, но это — первый раз в истории, когда Нефилимам приходится убивать других сумеречных охотников. Когда Джейс и я пытались убедить Роберта позволить нам пройти в Цитадель, я не могла понять, почему он был так упрям. Но я думаю, что теперь вроде бы поняла. Я думаю, что он просто не мог поверить, что Сумеречные охотники могли действительно поставить под угрозу жизни других Сумеречных охотников. Независимо от того, что мы рассказали им о Буррене.
Изабель коротко рассмеялась.
— Это милосердно с твоей стороны. — она притянула колени к груди. — Знаешь, твоя мама брала меня в Адамантовую Цитадель с собой. Они сказали, из меня могла бы получиться хорошая Железная Сестра.
— Я видела их в бою, — сказала Клэри. — Сестёр. Они были прекрасными. И ужасными. Ощущение, будто смотришь на огонь.
— Но они не могут выходить замуж. Они не могут быть ни с кем. Они живут вечно, но у них нет жизней, — Изабель положила подбородок на колени.
— Есть разные способы жизни, — сказала Клэри. — И посмотри на Брата Захарию…
Изабель взглянула на неё. Я слышала, как мои родители говорили о нём сегодня по пути на заседание Совета, — сказала она. — Они сказали, то, что случилось с ним, было чудом. Я никогда раньше не слышала ни о ком, кто мог бы перестать быть Безмолвным Братом. Я имею в виду, они могут умереть, но обернуть заклинание вспять, это должно быть невозможно.
— Многие вещи должны быть невозможными. — Сказала Клэри, загребая пальцами свои волосы. Она хотела в душ, но она не могла перенести мысль о том, чтобы находиться там одной под водой. Думать о маме. О Люке. Идея потерять любого из них, не думая об обоих, была столь же ужасающей как идея быть оставленной в открытом море: крошечное пятнышко человечества, окруженное милями воды вокруг и ниже, и пустое небо выше. Ничего, чтобы пришвартовать ее к земле. Машинально она начала разделять волосы, чтобы заплести их в две косы. Секунду спустя Изабель появилась позади неё в зеркале.
— Позволь мне сделать это, — грубо сказала она и захватила пряди волос Клэри, мастерски работая пальцами.
Клэри закрыла глаза и позволила себе расслабиться на мгновение от ощущения заботы кем-то о ней… Когда она была маленькой девочкой, ее мать заплела ей волосы каждое утро перед приходим Саймона, забирающего ее в школу. Она вспомнила его привычку развязывать ленты, в то время как она рисовала, и прятать их в карманы или ее рюкзак, ожидая, пока она его заметит и бросит в него карандаш. Иногда ей казалось невозможным, поверить, что ее жизнь когда-то была такой обычной.
— Эй, — Изабель слегка подтолкнула ее. — С тобой все хорошо?
— Я в порядке, — отозвалась Клэри. — В порядке. Все хорошо.
— Клэри.
Она почувствовала руку Изабель на своей руке, которая пыталась расцепить пальцы Клэри. Её рука была влажной. Клэри поняла, что она схватила одну из заколок Изабель с такой силой, что та врезалась в её ладонь и кровь стекала вниз по её запястью.
— Я не… я даже не помню, как взяла её, — тупо сказала она.
