Айви глубоко вздохнула, казалось, ища его взгляда, и на несколько мгновений плотно сжала губы. — Мы не можем продолжать бежать, Кетан. Она не остановится, и мы не убежим от нее. Если мы будем продолжать в том же духе, она найдет нас, и мы определенно не сможем что-либо с этим сделать.
Он открыл рот, чтобы ответить, сказать ей, что она неправа, что они не могут остановиться, но не смог произнести ни слова. Потому что она была права. Он действительно знал это, и знал давно — задолго до появления Когтей. Он чувствовал это всем своим существом.
Сегодняшняя ночь только доказала ему, что он не может спорить.
Если он и знал страх раньше, то чувство, охватившее его в этот момент, было чем-то совершенно другим — чем-то невероятно большим и темным. Чем-то таким неизбежным, таким всепоглощающим.
Кетан мягко опустил руки Айви и повернул голову обратно к Терновому Черепу. Пристальный взгляд Гарахка был прикован к нему, выражая невысказанный вопрос.
— Моя пара сказала, что я должен попросить тебя о помощи, Гарахк, — сказал Кетан.
— Ах. Я не хочу нести тебе войну, Кетан, — сказал Гарахк. — Мир у тебя может быть, но помощь… это слишком много, чтобы просить.
— Я знаю, но я не прошу об этом, не предложив помощи взамен.
Гарахк защебетал, подергивая жвалами.
— Что ты можешь предложить? Вас мало, и вы мало что несете с собой.
— Королева-Кровопийца.
Жвала Гарахка опустились, а его руки снова сжались в кулаки.
— Она преследует нас, — продолжил Кетан. — Ее Когти сказали, что она отстала на два дня. Мы убили этих, но у нее их гораздо больше, и с ней также будут Клыки.
— Клыки… это те, что носят золотые панцири?
— Да, — сказал Ансет, делая шаг вперед. — И она научила многих из молодых подражать ее жестокости.
— Что это значит для меня? — спросил Гарахк, переводя взгляд с Ансет на Кетана. — Тех в черных мехах уже поглотила трясина. Она охотится на тебя. Мы не давали ей войны…
Кетан раздраженно фыркнул: то, что он собирался сказать, было правдой, и, произнося это, он почувствовал себя плохо.
— С ее стороны всегда будет война. Она всегда будет забирать, всегда убивать. Если не в этот день, то на следующий или через один после этого.
Гарахк хмыкнул. Он открыл рот и захлопнул его, щелкнув зубами.
— Если бы я подарила ей тебя и твоих, мы бы не боялись ее ярости.
— Независимо от того, есть ли у тебя еще семь или семьсот таких, как ты, ожидающих вокруг этого дерева, Гарахк, ты нас не возьмешь, — сказал Кетан, не в силах сдержать рычащие нотки в голосе. — Я вплетаю свои слова в узы. Ты нас не возьмешь.
Защебетав, Гарахк поднял руки и повернул ладонями вверх.
— Теперь я стал свидетелем твоего кахала, Кетан. Мои думали, что ты избранный Охотника. Но благословение Защитника также на тебе. Мы ничего не дадим Кровопийце. Ничего сверх того, что она уже взяла. Но я не знаю, что еще я могу дать тебе.
— А если я скажу, что дам тебе смерть Зурваши?
— Клянусь Восемью, Кетан, что ты предлагаешь? — потребовал Телок.
— Ты хочешь начать новую войну? — спросил Рекош.
Гарахк снова защебетал, но звук был прерван недоверчивым фырканьем, когда он уставился в непоколебимые глаза Кетана.
— Ты смелее, чем я думал, Копье в Тени. Или глупее.
— И то, и другое, — сказал Кетан.
— Брат по выводку, ты понимаешь, что делаешь? — спросила Ансет.
Люди обменялись неуверенными взглядами и словами, когда Айви объяснила, что сказал Кетан.
— Мы только что провели недели, убегая от нее. Теперь мы собираемся развернуться и сражаться? — спросил Уилл.
— Айви, прости, но я думаю, он сошел с ума, — сказала Лейси. — Это проклятое болото всех нас сводит с ума, но он первый, кто по-настоящему потерял рассудок.
Диего, который стоял рядом с Ансет, скрестив руки на груди и засунув между ними копье, ухмыльнулся.
— Он знает, что делает.
— Да, — согласилась Айви, кладя руку на плечо Кетана. — Он точно знает, что делает, и это единственный выход. Даже несмотря на штормы и наводнения, они уже настигли нас. Мы не можем больше убегать.
— Как, Кетан? Как ты дашь нам смерть твоей Королевы-Кровопийцы? — спросил Гарахк.
— Она придет за нами, — ответил Кетан.
— Если она и делает шаг, то с помощью своих черных мехов и золотых панцирей. Мои не устоят против ее армии. Нас слишком мало.
— Вот почему мы будем готовы принять ее. Кетан накрыл руку Айви своей, нежно сжимая ее. — И проследим, чтобы она никогда больше не пересекала болото.
— Копье в тенях, — весело сказал Гарахк, хлопнув ладонями по ногам, — ты действительно смелый. Я отведу тебя в свой дом, и ты обменяешься словами с моей дайей. Для нее будет большой честью познакомиться с тобой.
— Твой дом? — осторожно спросила Ансет.
— Да, мой дом. Калдарак.
Даже не глядя на них, Кетан знал, что вздохи других вриксов не были вызваны облегчением.
ГЛАВА 25
Все оставались настороже, но племя решило довериться Гарахку и сопровождать его в Калдарак на следующее утро. Местность была труднопроходимой, и группе иногда приходилось останавливаться, когда Айви плохо себя чувствовала, но они двигались в хорошем темпе.
Конечно, такой прогресс был возможен только потому, что Терновые Черепа несли большую часть припасов, позволяя людям ехать на Кетане и других вриксах.
Через полдня пути они выбрались из болота. В джунглях на этой стороне росли те же деревья и растения, к которым Айви привыкла, но местность была более холмистой, и гораздо чаще встречались голые скалы. Это казалось подходящим — зазубренные выступы и скалы хорошо сочетались с Терновыми Черепами.
Той ночью они все вместе разбили лагерь, обменивались едой и историями, а люди отвечали, казалось, на тысячи вопросов своих любопытных проводников. За время путешествия Айви значительно улучшила понимание диалекта Терновых Черепов. Ей все еще приходилось внимательно слушать, чтобы все понять, и было несколько слов, которых она не знала, но лексика Терновых Черепов была в основном такой же, как у Кетана. Они просто говорили с немного другим произношением, интонациями и формулировками.
Неожиданный дух товарищества дал Айви надежду, что все получится, но часть ее не доверяла этой надежде. Несколько Терновых Черепов чувствовали себя неловко в компании Кетана и его друзей, а еще несколько часто переводили взгляд с Айви на Кетана, прежде чем обменяться приглушенными словами, хотя они никогда открыто не оскорбляли и не провоцировали.
Гарахк сыграл ключевую роль в поддержании мира. Он был лидером их
