Шагнуть в свой же портал было тяжело. Нет, я уверена в себе как в целителе. Хаос, да у меня даже патент есть, так что я еще и зельевар неплохой! Но портал…
— Вдох-выдох, Маэлин, — приказала я себе и шагнула вперед.
И ничего. В смысле, просто и буднично вышла из портала.
— Ну как, появилась уверенность? — с интересом спросил Дрегарт.
— Немного, — лукаво улыбнулась я и толкнула калитку. — Идешь?
А в доме Меры нас ждал зареванный сюрприз…
Первое, что меня удивило — нас никто не встретил. Меровиг очень любит проводить время сидя на перилах, покуривая трубочку и попивая кофе. И то, что на улице уже не лето, ничуть не уменьшает ее любовь — согревающие чары не дают осечки.
И вот, мы входим в дом и слышим сдавленные женские всхлипы. Если честно, то меня прошибло ужасом от макушки до пяток. Я не могла представить Меру плачущей, но точно так же мне было известно, что бабушка не бесчувственная. Что могло вызвать ее слезы? Только чудовищная потеря.
— Слава Хаосу, — выдохнула я, когда ворвавшись в гостиную, увидела спокойную бабушку и какую-то неизвестную женщину в бесформенном коричневом платье и капоре, прикрывающем лицо. — Я думала, это ты рыдаешь, Нейтана хоронишь.
— За что? — оторопел незамеченный мною алвориг Нортренор, — я не болею.
— Просто не смогла придумать другую причину для слез Меры, — пояснила я и запоздало поздоровалась.
Дрегарт, вошедший следом за мной, так же со всеми поздоровался и левитировал два кресла поближе к происходящему. И только усевшись, я сообразила спросить:
— Мы не помешали?
— Нисколько, — бабушка выдохнула клуб дыма. — Вот, матушка твоя сидит, просит повлиять на правосудие.
Матушка?! Ни за что бы не опознала ее в этой сутулой незнакомке.
— Правосудие? — заинтересовался Дрегарт, — мое почтение, квэнни Конлет.
— Меровиг, он ведь твой сын, — с надрывом произнесла квэнни, напрочь игнорируя меня.
— Интересно, — Мера очистила трубку и растворила ее в пространстве, — ты ищешь во мне то, что отсутствует в тебе самой. Я про любовь к детям, если что. Ты не просто вышвырнула дочь на улицу, ты встала на одну сторону с человеком, который ее предал. А теперь ты сидишь здесь и утверждаешь, что я должна спасти своего сына от справедливой и заслуженной кары.
— Вероятно, квэнни Конлет считает тебя лучшим человеком, нежели она сама, — не сдержалась я.
Потому что я помню. Помню, как она велела мне оставить вещи на своих местах. Если бы не Мера, то мне пришлось бы ой как несладко.
— Когда у тебя будет супруг, — сухо произнесла квэнни Конлет, — ты поймешь.
— Я не могу и мысли допустить, что мой муж вышвырнет из дома нашего ребенка, — покачала я головой.
— Никогда, — внушительно произнес Дрегарт и протянул мне руку.
Квэнни Конлет подняла голову и недоуменно на нас посмотрела:
— Ты еще помнишь, что по бумагам…
— Мне это безразлично, — уверенно произнесла я. — Старые традиции и обряды спешат на выручку любящим людям.
— Ты ничего не понимаешь, — прошипела квэнни, — если бы не отец, если бы он не нашел… Не нашел способ, ты бы осталась без магии на всю жизнь! Ты в ноги ему поклониться должна! Мы хотели как лучше, а…
— А получилось как всегда, — осадила ее Меровиг. — Один вопрос — зачем вы дочь-то им отдали? Неужели нельзя было просто заплатить?
— Мой муж был проклят, — скупо проронила квэнни Конлет. — От него не может родиться мальчик. А значит, на нем бы род и закончился. Маэлин должна была уйти в другой род и все. Мой муж хотел как лучше.
Меровиг покачала головой:
— Как лучше? Как я понимаю, это одаренный внук, способный передать фамилию дальше. Что при этом станет с дочерью — наплевать? После всего этого у меня только один вопрос — зачем? Я понимаю, когда Ривелены стремятся сохранить фамилию — целый клан боевых магов, где каждый первый рождается с мощнейшим даром. Гильдасы — чуть слабее, но все равно непревзойденные бойцы, скорость их реакций непредставима. Нарры — врожденное умение чуять полезные ископаемые. Но Конлеты-то для чего нужны этому миру? Обычный дар, без каких-либо особенностей, средний достаток, средняя власть. Серость, из которой выбивается только Мэль.
— А ты? — улыбнулась я, глядя на сердитую бабушку.
— Я, слава Хаосу, Конлет по мужу, — скривилась Меровиг.
— Ты вывела из-под удара внучку, но сына не пожалела, — квэнни Конлет встала. — Я вижу, что это бесполезный разговор. Надеюсь, однажды тебе станет стыдно и больно.
— Мне уже было и стыдно, и больно, — усмехнулась Меровиг, — в тот момент, когда я поняла, что мой славный пухлощекий малыш вырос вот в такое вот жестокое создание. Что не осталось любознательного подростка, готового постигать тайны магии, а есть лишь обленившийся алвориг, без сердца и чести. Уходи. Я тебе не помощник. Да и не казнят его.
— Тень позора отца ляжет и на Маэлин, — предприняла квэнни Конлет последнюю попытку.
Бабушка посмотрела на меня, перевела взгляд на Дрегарта, после чего пожала плечами:
— Переживет.
Квэнни Конлет поправила капор и покинула комнату, а через минуту мы услышали хлопок входной двери.
— И что это было? — осторожно поинтересовалась я.
— Сейчас я сделаю кофе и расскажу, — кривовато улыбнулась Мера и встала.
Когда она вышла, я перевела взгляд на алворига Нортренора:
— Что случилось? Мера варит кофе вручную только в исключительных ситуациях.
— Она любит сына, — тихо сказал Нейтан. — Каким бы он ни был, но она его любит. Злится, осуждает, презирает… И любит. И ей было страшно раскапывать всю эту историю, еще страшнее было передавать дело на суд Совета Магов. Вот только по другому никак.
Прошло несколько минут и в комнату вернулась Мера. Следом за ней влетел внушительный кофейник, вычурная стеклянная бутылка, чашки и стайка пирожных.
— Празднуем, — с натянутой улыбкой произнесла бабушка. — Завтра последнее заседание Совета Магов.
— Я догадываюсь, по какому поводу они заседают, — осторожно произнес Дрегарт, — но хотелось бы подробностей.
Накапав в каждую чашку по паре капель крепкого ликера, Мера разлила кофе и взяла чашку:
— За нашу победу. Тенеаны опозорены, их дом опечатан…
— Книги скопированы, — воздел палец Нейтан.
— Книги скопированы, — кивнула бабушка, — жертвы найдены и по-человечески захоронены. Все тихо, никаких публичных слушаний. Старший Тенеан уже казнен, завтра будет решаться судьба Стевена и алворига Конлета.
— Ого, — оторопела я. — Ничего себе. А почему тихо?
— Общественное мнение, — мягко произнес Нейтан. — Сейчас в Кальсторе живет четырнадцать юношей и девушек, которым Тенеан «помог» обрести магию. Все они куда младше тебя.
— И если у тебя есть и друзья, и надежная семья, и жених, за которым как за каменной стеной, — добавила Мера, — то у тех детей есть лишь надежда все это обрести. Я даже не хочу представлять, какие чудовищные могут пойти слухи, если все всплывет. Особенно учитывая, что Тенеан не только проводил опыты на детях, но еще и делал это все по книгам Тальмелита. Так что на всех участниках процесса лежит заклятье молчания.
— На какой срок? — заинтересовался Дрегарт.
— До самой смерти и еще девять дней после нее, — серьезно ответил Нейтан.
— Я жажду подробностей, — сказала я и отставила в сторону опустевшую чашку.
— Что ж, подробности это можно, — кивнула Меровиг. — Мы собрали много косвенных свидетельств того, что Тенеаны не чисты на руку, но нам не хватало чего-то убойного, чего-то такого, что позволит вломиться в их дом и пройти до самого подвала.
— На наше счастье, в их семье закончились сильные и волевые маги, — хмыкнул Нейтан и, поймав укоризненный взгляд Меры, добавил, — больше не перебиваю.
— Знаешь, что выдает глупцов? — Меровиг мечтательно улыбнулась, — векселя. Совет Магов надавил на кальсторский банк и мы узнали имена людей, переводивших Тенеанам заоблачные суммы. Затем мы с Нейтаном навестили этих самых людей. Никто из них, к слову, особо и не скрывался. Они все прямо говорили, что ритуал безопасен, что с детьми все в порядке и что есть стопроцентная гарантия. И что имя исполнителя мы узнаем из газет, потому что сейчас идет процесс легализации ритуала.
