— Лукьян, голова верховной жрицы — часть его цены за сделку, — продолжил Лейтон, и я вздрогнул.
— Думаю, пришло время отправить Люцифера туда, где ему самое место, — прошептал я, наслаждаясь темнотой, которая клубилась внутри. — Райдер, отведи своих людей домой. Это не просьба. Не стоит вам участвовать в этом споре. И без того хватает дел.
— Ты думаешь, я оставляю судьбу миров на твоё усмотрение?
Я улыбнулся, позволив ему увидеть голубое адское пламя, которое кружилось у меня в глазах.
— Только не говори, что я тебя не предупреждал, Райдер.
— Я приму это во внимание, но Синтия не позволит демонам захватить людей, так что я не могу уйти.
— От женщин одни неприятности, но уверен, ты знаешь об этом, — ответил я, наблюдая за тем, как в коттедже зажегся свет. У Лены проблемы со сном, или она боролась с потребностью трахаться. — Если твоя женщина и её дядя планируют помочь Лене разобраться с силами, можете попробовать другую тактику; кемпинг во дворе её не вытащит; Лена другая. Она не приближается к людям, а отдаляется от них.
— Синтия не оставит её одну, да и не должна. Если то, что ты говоришь, правда, эта девушка в опасности, — возразил он.
— Думаешь, я позволю им подобраться к ней? — Я улыбнулся.
— Я думаю, что тебе нужно больше рук, чтобы найти печать, и скоро понадобится наша помощь, — сказал Райдер, прежде чем уйти, забрав с собой своих людей.
— Молись, чтобы это было не так, иначе этот мир движется к чему-то, что изменит его навсегда, — пробормотал я, поворачиваясь, чтобы посмотреть на Спайдера. — Ковен тоже нуждается в защите, иди.
— Ты же знаешь, что мы не можем войти в главное святилище аббатства, — сказал он. — Лукьян, Лена — самая могущественная ведьма ковена, и тебе нужно выяснить, Катарина ли она; может, ты слишком близок с ней, и не видишь этого, а мы видим.
— Думаешь? — осторожно спросил я, заметив в его глазах сомнение. — Я считаю, что за эти столетия пролил достаточно невинной крови; и не хочу проливать больше. Однако это не остановит нас от выполнения других обязанностей, и мы не прекратим убивать тех, чьи души обречены на ад за деяния. Сука закопала во дворе убитых детей и заслужила встретить свою судьбу. Таких, как она, всегда будет много. Если Лена окажется Катариной, я не буду колебаться — отвезу её туда, где это можно сделать всё правильно.
Глава 39
— Магдалена~
Над деревней клубился дым, густые чёрные завитки его закрывали прекрасное небо. Мои руки были в крови, и платье тоже. Слёзы текли по щекам, когда я споткнулась о тело и упала на землю. Я изо всех сил пыталась подняться, руки скользили по крови, которая смешивалась с грязью.
— Вставай, — приказала женщина, чьи зелёные глаза внимательно следили за мной. — Живо вставай. Ты должна выслушать меня.
— Что здесь случилось? — прошептала я сквозь боль в горле.
— Смерть пришла за нами, — прошептала она, разглаживая окровавленное платье. Я снова посмотрела на своё платье, отметив, что брызги крови точно совпадают. — Мне нужно, чтобы ты произнесла заклинание; ты должна повторять за мной слова. Поторопись, у нас мало времени!
— Повторить что? — спросила я, наблюдая, как она оглядывается, и глаза её были полны непролитых слёз.
— Проклятие блокирует тебя; ты должна произнести эти слова вместе со мной, пока не стало слишком поздно.
Что?
— Какое проклятие? — спросила я, снова поскользнувшись в грязи, и вскрикнула, когда приземлилась задом на камень.
— Это не важно, — пробормотала она, протягивая руку, чтобы помочь мне подняться на ноги. Как только я оказался на твёрдой земле, она потянула меня за собой на поляну. — Скажи заклинание, это единственный способ спасти твой ковен; проклятие не позволит тебе вспомнить, пока он не будет готов закрыть ловушку, но мы можем это исправить.
— Что исправить? — спросила я, вытирая руки о платье, когда она сделала то же самое.
— То, что ты сделала, — рассеянно прошептала она. — Мы сделали.
— Сделали что? — спросила я, гадая, откуда, чёрт возьми, она сбежала. Насколько я знала, в районе не было психушек. — В твоих словах нет смысла.
— Произнеси слова! закричала она, и её глаза наполнились кровью, несколько кровавых слёз скатились по щекам.
— Это неправильно, — пробормотала я, наблюдая, как она тряхнула головой, возвращая ясность ума.
— Сними проклятие, которое притязает на разум, убери его из этого мира и времени. Скинь цепи, которые не позволяют мне видеть сквозь пространство и время. Услышь мой зов здесь и сейчас, сними проклятие, которое держит меня связанной. Дай мне посмотреть, что он стёр, верни мне разум в это время и в этом месте.
Я посмотрела на неё, и её глаза снова наполнились кровью и почернели. Я сделала шаг назад, но тут она оказалась рядом, впиваясь ногтями в мою плоть. Она закричала, чтобы я повторила слова. Было больно, и её отчаяние вывело меня из оцепенения.
— Отпусти! — закричала я и оттолкнула её.
— Послушай её, — сказала другая женщина, и поле наполнилось женщинами. Все они говорили одновременно, и я заткнула уши, когда их голоса болезненно атаковали меня.
— Послушай её или раздели нашу судьбу, — шептали они, от чего у меня в ушах словно скребли ногтями по доске. — Ты должна помнить, должна освободить нас! Он придёт за тобой, он близко. Разве ты не чувствуешь? Смерть, которую он несёт? — воскликнули они в унисон, и у них тоже потекла кровь из глаз. — Найди гримуары и сними проклятие, ты должна! Только так мы сможем выдохнуть.
Они начали петь, в то время как все больше и больше людей прибывали на поле, каждый присоединялся к пению. Все они были мертвы. Я огляделась, заметив синеву губ и чёрные вены, которые вздымались и расходились, как кружевная паутина, сквозь тонкую фарфоровую кожу. Поначалу они не выглядели мёртвыми, но с каждым произнесённым словом всё больше походили на разлагающиеся трупы.
— Скажи его! У нас мало времени, — сказала первая, с ужасом глядя на меня. — У нас хватит сил только на это, ты должна! Если проиграешь, всё будет потеряно.
— Хорошо, — прошептала я в ужасе, наблюдая, как одна из женщин упала на землю, и там, где она упала, не осталось ничего, кроме пыли.
— Сними проклятие, которое притязает на разум; убери его. Открой мой разум от цепей, которые не позволяют видеть сквозь пространство и… время. Услышь мой зов здесь и сейчас, убери проклятие, которое держит меня связанной. Дай мне увидеть, что он стёр, верни мне мой разум в это время и место…
Они все пели, и я почувствовала, как магия заклинания работает внутри меня. Жар и боль пронзили, заставляя опуститься на колени. Я закашлялась кровью и с каждым словом начинала распадаться вместе с ними. Я закричала, оглядываясь вокруг, и дым от горящей деревни продолжал подниматься к небу; я чувствовала резкий запах трав, которые, была уверена, запрещены ковеном.
— Прекрати, прекрати! — кричала я, когда руки коснулись меня, посылая воспоминания в разум. — Нет! Я не хочу! — Я всхлипывала, когда один за другим резали меня ногтями и острыми костями. Их кожа разлагалась, когда они прикасались ко мне.
— Ты должна найти гримуары. Они содержат ключи к тому, что он сделал, и как снять проклятие, милое дитя. Ты боишься нас, но мы — часть тебя, — сказала первая женщина, глаза которой теперь были чисты от крови. — Ты — наша последняя надежда, всё закончиться на тебе
— Что именно? — спросила я, чувствуя, как кости царапают плоть.
— Проснись, Лена, — тихо сказала она, касаясь руками моего лица. Я оттолкнула её и бросилась бежать. Повсюду был пепел. Небо было затянуто дымом, и мои босые ноги скользили по грязи и пеплу, пока я бежала от женщины, которая, казалось, преследовала меня. Как будто она из фильма ужасов.
— Лена! крикнула она.
— Магдалена, проснись!
Я села в постели. Тело было покрыто потом, а глаза влажные от слёз. Я огляделась, натыкаясь на глаза матери, когда она успокаивающе коснулась моей щеки.
