возвращаясь в своё обычное эмоциональное состояние, мне даже легче стало от этой перемены. Он прижимал меня к себе крепче, касался лицом моей кожи, как кот, и шептал всё быстрее, стремительно скатываясь в ту же бездну боли, из которой сбегал отдыхать: – Всё должно было быть совсем не так, принцесса. Нужно было всё делать правильно, по порядку. Делать всё, что нужно было, и не делать того, что нельзя. И тогда всё было бы хорошо. А я делал, я делал ужасные вещи, и совсем не дарил тебе подарков, и комплиментов не говорил, и не держал тебя вот так...
– Алан, ты не виноват...
– Я виноват.
– Ты не мог ничего сделать, мы просто не подходим друг другу, так бывает. Хорошо, что мы это поняли до того, как это стало проблемой.
– Мы подходим. Мы подойдём, я теперь знаю, как надо это всё...
– Алан, хватит. Алан...
Он уже даже не спорил, бессвязные аргументы превратились в глухой безысходный вой, который он пытался заглушить, вжавшись в меня. Мне опять становилось больно, я не хотела в этом находиться, а он хотел, для него это значило жить, мы были так катастрофически непохожи, что я не понимала, как мы вообще встретились.
– Ты меня ненавидишь?
– Нет. Ты уже спрашивал, и я уже отвечала, сегодня.
– Говори мне это почаще, ладно?
Я не нашла, что на это ответить, он мрачно рассмеялся, отодвинулся, застегнул пуговицу на рубашке, посмотрел на меня и сказал с обречённым равнодушием:
– Я жалкое зрелище, я знаю. Я могу прикинуться не жалким, и я обычно так и делаю, но с тобой не буду. Не хочу тебе врать. Прощай, принцесса. Звони, если что. Пока.
Он забрал свой дипломат и ушёл, я осталась сидеть на полу в состоянии тотального непонимания всей своей жизни. Мы больше не виделись.
***
Суббота, 26 декабря, Мир демонов
Я проспала до утра, потом поела, открыв сухой паёк, и проспала ещё три часа, меня никто не беспокоил. В полдень протрубили обед, я выбралась из палатки и увидела очередь с флягами к цистерне, не стала туда подходить, у меня ещё была вода. Побродила по крепости, сходила на перевязку, переоделась в выданную всем новую форму, было удобно. На груди была липучка с именем: "Лея эль'Тор", их вышивала специальная машина прямо во время выдачи комплекта, быстро и красиво, студентам нравилось.
Я поражалась тому, насколько быстро природный оптимизм и жизнелюбие вернули в строй всех этих подростков, создавалось впечатление, что им добавили в еду антидепрессанты. А может быть, дело было в том, что ни один из студентов не погиб, их защищали очень серьёзно, максимум, что с ними было, это лёгкие травмы по собственной глупости, типа вывихов и разбитых коленей. Они работали и они устали, вчера, но сейчас они уже отдохнули, и радостно фотографировали друг друга в новенькой форме, принимая пафосные позы на фоне развалин. Я старалась не попадать в кадр случайно, а намеренно меня никто не звал. Я всё ещё искала Сари, её всё ещё не было. Её компания веселилась в полном составе, я понаблюдала за ними и не стала подходить – вряд ли они что-то знают, а если и знают, то вряд ли скажут, лучше спросить у Лиона.
Погрузившись в неглубокий транс, я нашла его по ауре, его сияющий эдельвейс выделялся в любой толпе. Он находился в штабной палатке, принимал решения и раздавал распоряжения, я не стала его отвлекать, просто сказала дежурному у входа, что я жду капитана у себя. Лион догнал меня, когда я даже не успела дойти до своей палатки, пригласил на прогулку телепортом и переместил на один из скальных уступов высоко над крепостью. Я посмотрела на кольцо стен внизу, с такой высоты оно выглядело тонким и хрупким, ползающие по горам камня рабочие казались муравьями, я не могла поверить, что эта жалкая конструкция выдержала штурм, с этой точки её можно было ладонью закрыть. Я посмотрела на Лиона и спросила:
– Зачем мы здесь?
– Хотел поговорить с тобой без лишних ушей.
Я посмотрела на него внимательно – он немного покраснел, неловко теребил рукава и воротник, как будто собирался признаваться в чём-то очень смущающем. Он выглядел на удивление хорошо, несерьёзные раны уже закрылись и не причиняли дискомфорта, а серьёзных у него не было – он был машиной убийства и всегда атаковал первым, один раз, второго не требовалось. Но было что-то ещё, он сиял, как будто вернулся с отдыха, а не с войны, гладкая кожа, светлые глаза, даже румянец...
– Где Сари?
– С ней всё в порядке, честно, – он покраснел ещё сильнее, заулыбался, глядя в пространство и видя что-то такое, что кроме него никто не мог рассмотреть, я нахмурилась. Он заметил, тут же стал серьёзным и заверил меня: – Она в порядке, ты можешь ей позвонить, вышку уже починили. Она просто занята, но скоро освободится, я передам, чтобы она к тебе зашла. А вообще, мы же вместе придём. Мы хотели... – он опять засмущался, покраснел ещё сильнее и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, показывая мне нарисованный шариковой ручкой на коже берёзовый листок в шестиграннике, улыбнулся и признался: – Мы хотели тебя попросить построить для нас каркас Печати, Алан говорил, ты умеешь. Сможешь сегодня?
Он смотрел на меня совершенно безумными глазами влюблённого, который был адекватным, вчера, а потом стал счастливым. Я такое уже видела, не раз и не два, на паре ПДП, у себя в комнате за чаем, в скворечнике посреди океана, в поезде посреди ночи и даже в зеркале, да, я тоже грешна. И поэтому я лучше всех знала, что это проходит.
– Лион, это очень серьёзное решение.
– Мы в курсе. Так ты сможешь? Энергия не вопрос.
Он сиял, он вчера командовал крепостью на грани гибели, а сейчас стоял дурак дураком, с бездной наивной веры в счастье в своих прекрасных демонских глазах. Я смотрела на берёзовый листок на его груди и не могла в это поверить, как в толстую эльфийку когда-то.
– Слушай... Я не могу сама принимать такое решение, и ты не можешь, и Сари. Это
