— Проклятый плащ меня совсем доконал. Но ничего не поделаешь. И еще я страшно проголодался, — признался он.
— Тогда иди наверх и поешь. Мы уже сделали почти все, что могли, что планировали сделать к этому моменту.
Мойра увидела, что Ларкин с Блэр присоединились к Гленне и Хойту. К закату всем шестерым нужно восстановить силы. Они перебрались через расселину, преодолели островок из зазубренных камней и стали подниматься по крутому склону.
Вскарабкавшись наверх, Мойра почувствовала, что у нее дрожит каждая клеточка тела. Даже без чар Мидира ноги были тяжелыми, их как будто приковали к земле.
Киан достал мех для воды, в котором хранил кровь.
—Послушай, — сказала Блэр. — Многие твои солдаты волнуются.
— Если ты намекаешь, что они не будут сражаться и побегут...
— Эй, не кипятись, я не хотела никого обидеть. — Блэр примирительно подняла руку. — Для поднятия боевого духа ты должна сказать им несколько слов. Что-то вроде речи в день Святого Криспина[23].
— Что это?
Блэр перевела взгляд на Киана, удивлено вскинув брови.
— Похоже, ты не прочла «Генриха V»[24], когда рылась в библиотеке Киана.
— Там столько книг...
— Нужно воодушевить людей, — объяснила Гленна. — Чтобы они не только были готовы идти в бой, но даже умереть. Им нужно напомнить, почему они здесь. Вдохновить.
— И это должна сделать я?
— Ты их королева. Никого другого они не будут слушать так, как тебя. — Киан завязал мех для воды. — Ты правишь их страной, заботишься об их семьях.
— Я не знаю, что сказать,
— Придумаешь что-нибудь. А пока мы с Ларкином соберем все войско. Не мешает добавить к «Генриху V» немного «Храброго сердца»[25]. — Он повернулся к Блэр. — Пусть сядет в седло.
— Превосходно. — Блэр отправилась за жеребцом Киана.
— Что сказал этот Генрих? — спросила Мойра.
— То, что им нужно было услышать. — Гленна сжала руку Мойры. — Ты скажешь то же.
— Ничего в голову не приходит.
— Слова должны идти не из головы. Или не только из головы. — Гленна протянула Мойре венец. — Разум и сердце, помнишь? Прислушайся к ним, и все, что ты скажешь, будет правильным.
— Вот сама бы и сказала. Конечно, глупо бояться выступить перед армией с речью, — Мойра слабо улыбнулась. — Это не страшнее, чем умереть вместе с ней.
— Надень. — Блэр взяла плащ Мойры. — Отличный будет вид: плащ развевается на ветру. И говори погромче, малышка. Тебя должно быть слышно даже на галерке.
— Я потом у тебя спрошу, что это значит. — Мойра вздохнула и вскочила в седло.
Тронув поводья, она почувствовала, как замерло ее сердце. Вот ее войско — больше тысячи человек, стоящих спиной к долине. В лучах заходящего солнца сверкают мечи, щиты, копья. Солнце освещает лица тех, кто пришел сюда, кто готов пожертвовать свей жизнью ради спасения человечества.
И чувства, переполнявшие ее сердце, сложились в слова.
—Воины Гилла!
Она пустила коня галопом вдоль шеренг, и со всех сторон послышались приветствия. Ее имя выкрикивали даже раненые.
—Воины Гилла! Я обращаюсь к вам — Мойра, королева и воин. Я служу вам. Я ваша сестра. Мы пришли сюда в этот час по велению богов, чтобы исполнить их волю. Не все ваши лица и имена мне знакомы, но все вы — мужчины и женщины — мои братья и сестры.
Она вглядывалась в суровые лица, и ветер трепал полы ее плаща.
— Сегодня после захода солнца я призываю вас сражаться, защитить эту суровую, неприветливую землю, на которой уже пролилось много крови. К вам обращаюсь я, но биться вы будете не за меня. Не за королеву Гилла.
— Мы будем сражаться за Мойру, за королеву Гилла! — крикнул кто-то, и ветер снова разнес звуки ее имени, сопровождавшиеся приветственными возгласами.
— Нет, вы будете биться не ради меня. И не ради богов. И даже не за Гилл. Не за себя и не за своих детей. Не за жен и мужей. Не за матерей и отцов.
Крики смолкли. Она ехала вдоль шеренг, вглядываясь в лица воинов, ловя их взгляды.
—Не ради них вы явились сюда, в эту мрачную долину, зная, что ее землю может оросить ваша кровь. Вы защищаете все человечество. Вы избранные. Боги благословили вас. Все миры и сердца, которые бьются в них, теперь стали вашими мирами и вашими сердцами. У вас, избранных, теперь один мир, одно сердце, одна цель.
Плащ развевался на ветру, жеребец нетерпеливо перебирал ногами, заходящее солнце отражалось в золоте короны и стали меча.
—Этой ночью победа будет за нами. Мы не можем отступить. Если кто-то из нас падет, на его место станет другой, чтобы мечом, дротиком, просто голыми руками преградить путь чуме, угрожающей человечеству. А когда падет и он, место в строю займут другие, потому что мы — это целый мир, и враг еще не встречал таких противников.
Глаза Мойры потемнели, лицо горело страстью. Ее голос разносился по воздуху, слова звенели, ясные и сильные.
— Здесь, на этом месте, мы отправим их в ад — даже дальше. — Она повысила голос, перекрикивая приветствия и одобрительные возгласы, разнесшиеся над войском. — Мы не отступим этой ночью, не дрогнем, а выстоим и победим. Вы — сердце, которого у них никогда не будет. Вы — дыхание и свет, недоступные им. Об этой ночи, об этом празднике Самайн, об этой битве в Долине Молчания будут слагать песни грядущие поколения. Наши потомки будут рассказывать своим детям и внукам о славе, завоеванной здесь. Скоро ночь. Солнце садится.
Мойра извлекла меч из ножен и указала на запад, где кроваво-красное солнце уже коснулось кромки горизонта.
—Когда наступит тьма, мы поднимем меч и всей нашей силой обрушимся на врага. И — боги свидетели — я клянусь, что мы заставим взойти солнце снова!
Пламя заструилось по клинку и устремилось в небо.
— Не так уж плохо, — пробормотала Блэр, когда войско разразилось приветственными криками. — Девочка умеет говорить.
— Она... ослепительна. — Киан не отрывал взгляда от Мойры. — Им не устоять против такого света.
— Мойра сказала правду, — заметил Хойт. — Враг еще не встречался с такими, как мы.
Командиры повели свои отряды на позиции. Мойра вернулась, спрыгнула на землю.
—Пора, — сказала она и протянула руки.
Шестеро избранных образовали круг, чтобы последний раз почувствовать свою силу и единство.
—До скорой встречи! — Блэр ослепительно улыбнулась. — Задай им жару, ковбой. — Она прыгнула на спину дракона и взмыла в небо.
