Эрик развел руками, — не просто же так из нас всех ты — самый сильный маг. Да и отпечаток твоей магии ребята уже знают.
— Ладно, договаривайся с Маргитсенами, сделаю.
— А я бы, на всякий случай, написал напрямую князю. — Гуннар задумчиво вертел свой кубок в руках. — В конце концов, это — его семья и его люди. Пусть бы сам и разбирался.
— А что, неплохая мысль! — Оживился Генрих. — Хотя-а, стоило бы узнать, чем этот «верный человек» здесь занимался. Не верится мне, чтобы из-за моих постельных дел Любомир сюда целого агента отправил. Да еще так, что Велимир ни сном ни духом.
— А почему ты решил, что ни сном, ни духом? — Скептически спросил Рихард.
— Потому что несколько его шпионов тоже усердно собирают сплетни у подслушивающих под дверью, — Ответил Эрик за брата. — Зачем им рисковать, если им докладывали, считай, из первых рук?
Несколько дней Либуше провела, как на иголках. Генрих, конечно, рассказал ей кое-что. Но даже без чутья мага-природницы она могла бы поспорить, что рассказал не все. Нет, муж не врал, но умалчивал так, что комар носа не подточит.
— С твоих рассказов не станешь мудрее! — В сердцах воскликнула как-то княжна. Генрих только хмыкнул, но комментировать не стал.
На четвертый день Генрих пришел в покои чем-то сильно раздраженным.
— Что случилось? — Встревожилась Либуше, глядя на него. За все время, что она его знала, муж редко позволял себе настолько явно показывать свою досаду.
— Ушел. — Коротко ответил кронпринц. И Либуше как-то сразу стало понятно, о ком идет речь.
Некоторое время осторожность боролась в ней с любопытством, но последнее, в итоге, победило.
— Но хоть логово нашли? Поняли, кто он был?
— Нет. — Генрих честно попытался отделаться односложным ответом, но посмотрел на жену и понял, что не в этот раз. Пришлось рассказывать.
«То ли у него во дворце больше ушей, чем мы надеялись», — неспешно начал он рассказ, — «То ли мы ошиблись в оценке силы твоей подружки. Мы примерно очертили круг, докуда должна была долетать ее птичка, но могли и промахнуться».
— И что теперь? — Не сказать, чтобы Либуша совсем испугалась. Но мысль, что тебе в любой момент могут подсыпать в еду или питье непойми-чего, не радовала. В следующий раз ведь пани Мерана может и не уследить.
— Ничего.
— Совсем ничего?
— Совсем. Сделали, как Гуннар советовал с самого начала. Написали твоему отцу, пусть Любомир со своими сам разбирается.
Гориславу, на всякий случай, из дворца убрали. То ли для ее собственной безопасности, то ли чтобы обезопасить от нее княжну. Девушкам сказали, что Горыся отправилась знакомиться с будущей свекровью. И, судя по тому, что рассказывал супруге Генрих, слова эти от правды ушли недалеко.
— Ишь, Горыська-то наша проворной оказалась! — Судачили девушки за рукодельем.
— А то! Тихоня-тихоней, а сразу нескольким голову крутила.
— А еще кому? — Рассеяно спросила Либуше, которая как раз подбирала цвет, прядь за прядью прикладывая нитки к полуготовому узору.
— Ну как же?! — Возмутились девушки, наперебой напоминая, как на смотринах за королевским столом была их подружка с одним кавалером, а уже через неделю исчезла из столицы совсем с другим.
Либуше только посмеивалась. После того, как удачно сговорили Любину, девушки все всполошились, что лучших женихов разберут без них. И не поверишь даже, что полгода тому назад заливались слезами, выезжая из дома.
«Славку бы еще удачно пристроить» — подумала Либуше, глядя на подругу детства. Та что-то в последнее время загрустила. Если раньше Предслава была уверена, что ее красота — сама по себе достаточное приданое. А уж с отцовским серебром и древним родом за спиной, так и вовсе нет ей соперниц. Разве что княжна, так та с детства просватана.
И если сговор Любины, которая пусть и не была красивее, но всегда ходила в любимицах среди свитных девушек, Предслава пережила спокойно, то сплетни о Гориславе ее заметно опечалили. Получалось, что знатную красавицу обошла одна из самых неприметных девиц.
Но когда Либуше в один из ближайших дней попыталась заговорить об этом в кругу семьи, ей неожиданно возразила королева Ариана. «Не пойму, куда вы с Генрихом так спешите?» — заметила она, наслаждаясь своим любимым чаем на фразский манер. Сливочная шапочка на кубке сегодня удалась слугам особенно хорошо, поэтому королева пребывала в благодушном настроении. — «Девочке до «перестарка» еще пару лет гулять. Выйдет замуж в свой черед».
Либуше, которой казалось, что замуж всех надо выдавать как можно скорее, задумалась. Генриху, судя по выражению лица, мысль пустить все на самотек тоже не приходила в голову.
— Мама, — кронпринц попытался напомнить Ее Величеству о предыдущих разговорах. — Мы же хотели, чтобы подданные видели вокруг принцессы не только ее соотечественниц. Ну, и в свете последних событий мы этим девицам просто не можем доверять до конца.
— Ах, Генрих! — Королева в легком раздражении взмахнула рукой. — До конца доверять все равно нельзя никому. А уж за несколькими девушками мы как-нибудь уследим.
— Так тому и быть, — подвел итоги Его Величество. — Не будем показывать любезным соседям, что несколько девочек в состоянии заставить наш двор менять планы.
При этих словах Либуше смутилась, словно все эти заговоры в Любице и шпионские истории — это ее рук дело.
— Я вот так и не понял, — лениво заметил Генрих, снова наполняя свою тарелку, — при чем тут Либуше. При таком количестве братьев, что у нее, что у меня, кому вообще мог помешать наш наследник? И чем?
— Мне кажется, тут дело не совсем в вас. — Задумчиво ответил принц Гуннар. — Скорее, тут дело в смуте, которую могли внести в отношения с княжеством хоть ваша с Либуше ссора, хоть потеря ею ребенка, хоть что-нибудь еще в том же духе.
— В смысле, сделал гадость — на сердце радость? — Хмыкнул принц Рихард. Он все еще не простил брата за свадебный сговор. Но сейчас его обида проявлялась, в основном, в том, что он демонстративно старался не беседовать с Гуннаром наедине. И вообще, не беседовать ни о чем личном.
В том же, что касалось общесемейных дел, братья по-прежнему
