Я клянусь, — поколебавшись, он продолжал смотреть ей в глаза. — Ты ещё чего-то хочешь от меня, сестра? — он глянул на Уйе. — …Вы оба?
Уйе издал очередной полусмешок с кровати.
Кали лишь покачала головой, улыбаясь ему.
Однако когда Ревик повернулся уходить, она опять остановила его, сжав его ладонь.
Ревик развернулся.
Он был поражён, увидев слёзы в её глазах.
— Ты любим, брат, — мягко сказала Кали, крепче стискивая его. Её слова сделались почти свирепыми. — Надеюсь, ты это знаешь. Ты чрезвычайно любим, до глубины души.
Ревик кивнул, чувствуя, как усиливается его смятение вместе с интенсивной болью.
Он не понимал, что она имела в виду.
Он не хотел понимать.
Ощутив очередной импульс света от свёртка на кровати, он осознал, что ему тяжело дышать, и вновь подступает клаустрофобия.
Он хотел убраться отсюда к чёртовой матери.
В то же время он не хотел резко выдёргивать руку из хватки женщины-видящей. Он глянул на Уйе и увидел, что мужчина наблюдает за ними двоими безо всякого выражения на лице. В последний раз кивнув отцу Моста, Ревик повернулся к выходу, мягко высвобождая свои пальцы из хватки Кали.
— Мне лучше уйти, — тихо сказал он.
На сей раз Кали лишь кивнула, отпустив его.
Ревик повернулся, потянувшись к двери-занавеске, и тут Уйе повысил голос.
— Ревик! — позвал видящий.
Ревик застыл, затем повернулся, уже сжимая ладонью органическую занавеску. Он встретился взглядом с мужчиной-видящим на кровати.
Синеглазый видящий смотрел на него безо всякого компромисса в его глазах цвета океана.
— Ты, может, и любим, — сказал он с лёгким юмором в голосе. — Но если ты навредишь моей дочери, брат, я открою на тебя охоту. И тебе лучше надеяться, что ты умрёшь до того, как я тебя поймаю.
Импульс того оберегающего света мерцал вокруг его распростёртого тела, а губы тронула улыбка.
— …Без обид.
Ревик сглотнул.
Затем, крепче сжав занавеску, он кивнул.
Почувствовав, как к лицу прилило тепло, он жестом показал видящему, что понимает.
Затем, резким рывком отдёрнув органическую ткань…
Он сбежал.
Глава 27. Страх
Ревик ждал снаружи, на том грубом булыжнике, после того как Даледжем скрылся в хижине.
Он ждал долго.
Затем уже стемнело, а он всё ещё ждал.
Он жалел, что у него при себе не было пачки hiri, хотя он не курил сигарет видящих с тех пор, как отправился к монахам в Памире.
Эти сигареты помогали сбросить напряжение и успокоить его желудок, когда он чувствовал себя так.
Подняв взгляд, он смотрел, как между веток начинают проступать звёзды. Он смотрел, как они умножаются, медленно двигаясь по своим орбитам. Он старался не отмечать ход времени светом или глазами, но какая-то часть его делала это машинально.
Даже когда он не облекал это время в цифры, он чувствовал его протяжённость.
Казалось, что Даледжем пробыл там долго.
Намного дольше, чем сам Ревик.
С другой стороны, Ревик толком не отслеживал, сколько он сам стоял внутри того занавешенного пространства, пока не вышел и не увидел, что положение солнца изменилось.
Он наблюдал за людьми, проживавшими в этой деревне, которые теперь готовили над костром, варили что-то в огромном чугунном котле. Он наблюдал, как они разговаривают и смеются, собираясь вокруг источника света.
К этому моменту Ревик просидел тут достаточно долго, чтобы не привлекать любопытных взглядов. Он видел пожилого мужчину на другой стороне поляны, видимо занимавшегося своими делами. Что бы там ни было, это не казалось связанным с медициной.
Он на глазах Ревика сжигал какое-то растение, напевая над каменной миской.
Ревик робко простёр свой свет, чтобы посмотреть, что делал мужчина, спрашивая у Барьера разрешения посмотреть, что это значит.
Пространство немедленно открылось.
Ревик увидел там существ, связанных с Землёй, и снова уловил сильное ощущение защиты. Он чувствовал там любовь. Настоящую любовь.
Любовь к Кали и Мосту.
С этой любовью он чувствовал нечто, напоминавшее своего рода соглашение.
Глаза Ревика сфокусировались обратно.
Он увидел, как мужчина с лекарством смотрит на него.
Ревик осторожно приподнял руку в жесте приветствия, показывая благодарность, и старик рассмеялся, качая головой и переключая внимание на дым своего подношения.
Обхватив руками свои рёбра, Ревик отвёл взгляд, снова жалея, что у него нет hiri или, может, просто чего-нибудь поесть.
Он держал свой свет подальше от хижины.
Он и близко не подпускал свой свет туда, с тех пор как Даледжем скрылся внутри.
И всё же он несколько раз чувствовал боль в своём сердце, видел проблески того свёртка на кровати. Теперь он чувствовал и другие вещи. Защиту. Любовь. Некую безмолвную опеку, которая ощущалась более глубокой, чем обе эти вещи. Насыщенный золотистый свет окутывал это место, окружая его живым Барьерным туманом. Что-то в этом свете открывало свет Ревика сильнее, чем ему хотелось открыться.
Ревик чувствовал, что отдельные его части притягивают.
Всё это вызывало у него желание держаться подальше, а не приблизиться.
Он снова начинал чувствовать неугомонность, когда у двери появилась фигура.
Ревик моргнул, затем узнал силуэт Даледжема и встал.
При этом мужчина заметил его и подошёл прямиком к нему.
— Давай, — сказал он, избегая глаз Ревика. — Пошли.
— Что? — спросил Ревик, уставившись на него. — Что она тебе сказала?
На сей раз Даледжем помедлил, посмотрев на него в упор.
В слабых отсветах далекого огня Ревик увидел там проблеск эмоций. Было слишком темно, чтобы он увидел что-то большее, чем проблеск, но потом он уже не мог это развидеть. Он также не мог как-то каталогизировать это или использовать свой свет, чтобы понять значение.
Затем Ревик сообразил, почему так.
Даледжем закрыл свой свет щитами.
Впервые за многие недели он отгородился от Ревика. Теперь Даледжем смотрел на него, изучая лицо из-за того, что выглядело и ощущалось как рабочая маска разведчика, пусть он и источал тепло сердцем.
Затем он склонил голову и показал на тропу обратно вниз по холму.
— Давай пойдём и поговорим по дороге, — предложил он. — Я голоден.
Ревик просто стоял там.
Он ощутил, как в груди нарастает боль.
Повернув голову, он уставился на тёмный вход в хижину, чувствуя злость, скручивавшую его сердце и полыхавшую всё жарче. Он ощутил, как теряет контроль над своим светом, но не мог заставить себя переживать по этому поводу.
— Она тебе сказала, — заявил он с открытым обвинением в голосе. — Она тебе сказала. Так?
— Брат, успокойся.
— Иди ты нах*й со своим «успокойся»! Я не хочу успокаиваться. Бл*дь, просто скажи мне, что она тебе сказала, Даледжем!
— Не здесь, — ответил
