class="p1">Держась за стенку, он добрел до ванной комнаты, вошел в душ и включил холодную воду. Ледяные потоки окатили его с головы до ног, заставив задрожать всем телом, но Бас остался под душем еще на пару минут. Зато когда он вышел, мысли окончательно приобрели ясность.
Итак, Мэди что-то задумала. Вопрос – почему она пришла сейчас – получил ответ: ей был нужен его чаросвет, что же еще. Она и сама определила это достаточно четко, сказав «ты мне нужен, Бастиан». Хотя он наивно предположил, что ею двигала другая нужда.
Вопрос номер два – зачем Мэди понадобился чаросвет?
Бас пробежался по комнатам, но Мэди, конечно же, не было. Выглянул в окно, откуда открывался вид на площадку, и выругался: его чаромобиль стоял на месте, а вот лупоглазого чудовища Расмуса не было.
Значит, Мэди куда-то уехала и вероятнее всего – в свои родные Сумерки. Что ей там понадобилось? Зачем ей чаросвет? Что она собирается делать?
Бас задавался этими вопросами, одеваясь на ходу и сбегая по лестнице башни. Он едва не упал на ступеньках, когда ноги, еще ослабевшие под действием чар, подкосились, но успел вцепиться в перила.
И ведь как продуманно она все спланировала! Бас криво усмехнулся, помимо воли восхищаясь выверенными действиями Мэдерли. Пришла, поимела, опоила из сонника, чтобы не путался под ногами, и отправилась по своим делам. Обида царапала душу когтями, но Бас не стал ее лелеять. Подумает об этом позже, когда выяснит, во что именно вляпалась Мэди.
Он понял – все серьезно, когда ворота академии, обычно открытые нараспашку, оказались заперты.
– Все студенты остаются на территории академии чаросвет, во избежание несчастных случаев, – повторял профессор Строк.
Надо же, какой уверенный. Когда Бас пришел к нему домой и потребовал отстать от Мэди, Строк так не выступал. Лишь лебезил да дрожал, заверяя о досадном недоразумении. А теперь нацепил пиджак, лишь слегка засаленный на локтях, и ведет себя словно важная шишка.
– Какие несчастные случаи? – спросил Бас, опустив стекло. – Что происходит?
– Это катастрофа, – всхлипнула ректорша, промокнув уголком платочка абсолютно сухие глаза. – Просто ужас.
– История имеет свойство повторяться, – важно покивал белой головой Гильденсторм. – Особенно если никто не извлек из нее уроков.
– История повторяется? – внутри все похолодело от дурного предчувствия.
Бас вскинул взгляд к небу. Лучи, штрихующие небо, давно стали привычной картиной, но теперь она как будто потеряла завершенность.
– Один из лучей погас, – подтвердил его догадку кто-то из студентов, собравшихся у ворот.
– Давно? – выдохнул он.
– С полчаса назад.
– Однако вам не стоит беспокоиться, дети, – заявила ректорша, обведя толпу взглядом. – Заверяю, над ситуацией уже работают лучшие чары.
– Но мы же можем отправиться туда, – неуверенно предположила Ирис. – Вдруг из тьмы придет… нехорошее.
– А когда оттуда приходило что-то другое? – философски спросил Строк.
– Это не в нашей компетенции, – Гильденсторм покачал головой так энергично, что казалось, его белые волосы облетят, как пух с одуванчика.
Бас сжал руль, и чаромобиль хищно рыкнул.
– Альваро, вы не расслышали? – поинтересовалась ректорша. – Никто не выйдет с территории. Я, в конце концов, несу за вас ответственность.
Бас кивнул и вдавил клаксон. От резкого гудка все инстинктивно шарахнулись в стороны, и он сперва ударил по воротам чаросветом, а потом направил туда чаромобиль. Кованые створки разлетелись от удара.
Вот он и получил все ответы. Легче ли ему стало?
– Мэди! – он перебрал все ругательства, которые знал, но ни одно из них не отражало того, что он сейчас чувствовал.
Только бы успеть. Только бы не было слишком поздно!
***
Порожки накрыло мглой.
Я мчалась по дороге, молясь об одном – только бы не слететь в кювет. То ли боги услышали мои молитвы, то ли чаромобиль Расмуса, которого я пока не научилась называть отцом, оказался наделен своей волей. Он несся вперед, ловко маневрируя между грязных сугробов и ям, и свет его фар разрезал тьму. Иногда в ее глубине что-то мелькало, и мне хотелось зажмуриться и сжаться в комочек в кресле, закрыв глаза ладонями, но я больше не могла притворяться маленькой девочкой.
Во мне бурлил чаросвет, губы опухли, а между бедер слегка саднило. Я только что занималась любовью и, судя по ощущениям, получила максимум – всего. Теперь я должна это использовать.
Лучи фар выхватили движение на обочине, и я опустила стекло и, вытянув руку, шарахнула чаросветом. Тварь взвизгнула так, что на миг я оглохла. Она рванула через дорогу, мотая шипастым хвостом, и я сбила ее бампером. Чешуйчатое тело перелетело через чаромобиль, оставив вмятину на крыше, и рухнуло в грязь позади.
Я слегка сбавила скорость, чтобы не дай бог не сбить человека. Но главная улица, прорезающая Порожки до самой реки, опустела.
Раньше дома на высоких ножках свай казались мне жалкими, как чахлые ростки, тянущиеся к скудным лучам солнца. Так оно и преподносилось. На плоских крышах домов традиционно разбивались огороды, и, если раскошелиться, можно было даже получить полчаса-час дополнительных отраженных лучей. Высокие грядки давали урожай, и я полагала, что именно по этой причине Первый так радел за возведение свай. Когда я начала жить в таверне, то почти все дома Порожков подняли повыше. Казалось, что город встал с колен.
Наверное, в этом было что-то символическое.
Но сейчас я видела и другую причину, по которой Первый так вцепился в эти сваи. Лестницы исчезли: кто-то втянул их в дом, кто-то отбросил или отрубил, и дома превратились в закупоренные коробки на высоких подставках – попробуй открыть.
Я едва успела затормозить, когда на дорогу выскочил Шрам. Он взмахнул ручищами – в обеих ножи – и, открыв дверцу, втиснулся в чаромобиль.
– Поворачивай, – приказал он без предисловий. – Там впереди чары.
Я послушно крутанула руль влево, спрятавшись в переулок.
– Я так рада вас видеть, – призналась я.
Со Шрама стекала грязь, как будто он только что извалялся в луже, а его лысую башку перечеркнула еще одна царапина, но он был живым.
– Ты, – выдохнул он. – Какого… ты… тут делаешь? Что за… мысль привела тебя в…
Я покраснела до кончиков ушей от забористой ругани.
– Мне надо к зеркальной башне, – сказала я, и Шрам вытаращил глаза. – У меня очень высокий уровень сейчас, – торопливо добавила я. – Может быть, высший. Я накрою Порожки светом, и ночные твари подохнут.
– А сама ослепнешь как твой папаша? Нам не надо твоих жертв, Мэди, – отрезал он. – Ты – наша надежда. Наследница седьмого дома.
– Я могу спасти город!
– А сама умереть? Ты говоришь, у тебя высокий уровень. А ты научилась им
