Пришли к выводу, что ликантропы — это продукт биомагнетических экспериментов окудников. А если так, нельзя ли эти эксперименты продолжить? Тем более, что выгода от них ожидалась вполне практическая. Зверь во многом превосходит человека. Он проворнее, сильнее, его чувства более развиты, реакция лучше, он способен проникать в труднодоступные места, таиться, красться, выслеживать, наконец сражаться и убивать, используя одно лишь данное природой оружие. А если у зверя человеческий разум, возможности открываются самые широкие.
Оборотней стали использовать как шпионов и убийц — в обмен на покровительство. Первые же опыты показали, что способности ликантропов можно усилить, а при селекции нужные признаки закрепляются у них скорее, чем у лошадей или коров, надо только верно подобрать партнёра для скрещивания.
Работы велись группой магнетиков-энтузиастов в глубокой тайне. Когда всё открылось, разразился скандал, консерваторы потребовали исследования запретить, лаборатории разгромить, а подопытных уничтожить, изъяв у них кровь. Но у экспериментаторов нашлось немало сторонников, особенно среди мажисьеров, которых больше интересовала природа, чем техника, ведь они в то время находились на положении парий. Противостояние переросло в вооружённый конфликт, который вошёл в учебники под названием Раскола. Затем состоялось примирение, натурологи получили право голоса и работа с оборотнями продолжилась под контролем Магистериума.
Тогда и была запущена программа "Экстр". Цель — создание ликантропов с экстраординарными возможностями. Выяснилось, что для этого крайне полезны магнетические кристаллы и вода источника смелости — эффект от воды источника мудрости значительно ниже. Поэтому основную базу "Экстра" разместили вблизи полигона "Арсем". На горе Кошачьей расположились лаборатории и питомник.
Добиться удалось многого. Например, дикий крылан, вынужденный скрываться среди людей, летает не лучше курицы. Крылан-экстр в высоте и скорости полёта не уступит горному орлу. Некоторые ликантропы обрели способность принимать не одну, а две или три животные формы, причём оборот у них совершался гораздо быстрее, чем у диких собратьев.
При селекции брались в расчёт и поведенческие качества. Главным стала управляемость. Параллельно совершенствовались методы контроля. Было разработано ПМБАВ — программируемое многофункциональное биоактивное вещество, в обиходе именуемое стой-пыльцой.
Пыльцу впрыскивают экстру сразу после рождения. Способа вывести её из организма не существует. При этом запреты и ограничения, налагаемые пыльцой, могут быть временно отменены с помощью специальных магнетических кодов.
Случаи неповиновения, вначале довольно частые, со временем сошли на нет. Экстров признали вполне безопасными и стали не только использовать для нужд Магистериума, но и сдавать в аренду крупным концернам или частным заказчикам. Такие экстры, а их большинство, живут среди людей по подложным документам и даже получают плату за свои услуги, хотя гражданских прав не имеют и могут быть в любой момент отозваны на Кошачью гору. Пару раз в год они проходят проверку, спариваются и производят потомство по приказу, но в остальном предоставлены сами себе. Для оборотня это счастливая судьба. Поэтому экстры вполне лояльны Магистериуму. А подпольные экстремистские группы оборотней видит свою первую задачу в уничтожении источника смелости вместе с его ключом…
28.2
Голова была чугунным ядром, клонилась к воде и меня тянула за собой.
Сира исчезла. На глади пруда среди облаков и солнечных бликов качалось моё отражение.
— Теперь ты знаешь, — голос Марти донёсся, как сквозь вату.
— Это… ужасно. — Слова давались с трудом. Казалось, надо заново учиться говорить. — Всё, что они делают… эта программа…
Ощущение реальности медленно возвращалось. Я обнаружила, что сижу на каменном берегу, подогнув под себя затёкшую ногу. Нижняя пуговица пальто расстегнута, полы разошлись в стороны, подол юбки задрался, обнажив колени.
Встать не было сил, и я просто села поудобнее, боком, заодно оправив одежду. И юбка и пальто были из плотной шерсти, но холод древних скал всё равно пробирал до костей.
Хотелось спросить о Фалько. Так хотелось, что я буквально прикусила себе язык. Стала тереть виски, переносицу, только бы спрятать лицо, скрыть волнение. Но Марти что-то почувствовал.
— У тебя есть вопрос?
Вопрос? Какой у меня может быть вопрос? У меня тьма вопросов, но все они ждут. Я зажмурилась, большим и указательным пальцами слегка надавила себе на глазные яблоки. Поплыли огненные круги.
Выкинуть Фалько из головы. Найти другое, важное…
Мысли путались. Что-то здесь, у источника смелости, с самого начала показалось мне странным. Надо вспомнить, что именно. Ах вот!
— Где ваши связанные?
Ключ и его телохранитель обменялись быстрыми взглядами.
— Я спросила что-то не то? У вас же есть связанные, или как вы их называете?
Оцепенение прошло. В голове завозились смутные, но ужасные догадки. Связанные источника смелости погибли? Убиты? Стали жертвами болезни, от которой страдает Марти? Поэтому его и сделали ключом — больше никого не осталось…
— У нас есть связанные, — медленно произнёс мальчик. — Но они не сидят вокруг источника, как ведуны. Они не для этого.
Я попыталась представить, какими должны быть связанные источника смелости. Первым делом, храбрыми, разумеется. Дерзкими. Волевыми. Энергичными. Склонными к риску. Готовыми к бою…
— Из связанных смелости, — произнёс Отсо неприятным тоном, — получаются лучшие охотники на перевертеней.
Охотники? Вроде тех двоих, что приходили за Гвидо в кондитерскую сьера Бартоло?
Это не укладывалось в голове. Было нелогично.
— Но почему связанные не охраняют ключа, если он нуждается в защите?
Отсо понял вопрос иначе:
— Почему мажи доверили безопасность ключа оборотню, если как раз оборотни хотят его убить?
Ответил Марти — мне и ему. Возможно, ему в первую очередь:
— Отсо справится лучше. Он мне брат. А связанные — соперники. Каждый из ни хочет быть первым. Каждый уверен, что справится лучше меня.
Пока мы с Марти слушали Сиру, телохранитель держался в стороне. Теперь с угрожающей неспешностью он приблизился и снова встал за спиной. Сейчас двинет кованым ботинком, и я полечу в пруд с переломанными позвонками…
— Иметь соперников полезно, — рассуждал Марти. — Это укрепляет дух. Но соперник может стать врагом. Мажисьеры не хотят мной рисковать. Для запуска "Ночного зеркала" нужны все три ключа. Нельзя упускать этот шанс.
Впервые в голосе юного ключа не слышалось уверенности. Он опустил взгляд на воду и заговорил тихо, кротко, будто сам с собой:
— Я часто спрашиваю себя, почему источник не даёт мне исцелиться. Чтобы испытать мою волю, или потому что для всеобщего блага я должен умереть? Может быть, нынешний порядок вещей не угоден тривечным и они хотят начать всё с чистого листа… Новый ключ ещё не родился. Если я умру, источник ослабеет. Моя кровь прольётся в его воды… и кто знает, что случится. Может быть, настало время источникам исчезнуть.
У меня мурашки бежали по спине, такой жутью веяло от его монотонного голоса. Казалось, мальчик впал в какое-то сумеречное состояние, в транс, в бред.
За спиной под каблуками Отсо хрустнули камни.
— Сира считает, есть другой путь.
Марти, казалось, не слышал. Повернул ко мне лицо, спокойное, расслабленное и совершенно детское. Боль его ушла. Награда за смирение?
Сколько раз я сама поминала тривечных, но никогда не слышала, чтобы в наше время кто-то почитал их как богов. Даже не задумывалась: тривечные — это же луны, Воин, Мудрец и Заступница. Мажисьеры переименовали их в Красную, Синюю и Белую, чтобы заставить людей забыть.
— Это свойственно мудрецам — искать компромиссы, — проговорил Марти. — А я поступлю, как должно. Если это и правда будет во благо. Но я должен знать наверняка. Сира пока не видит… Вдруг "Ночное зеракло" и правда единственный выход для них, — он посмотрел на безымянную гору, под которой пряталась ферма оборотней, — и для всего континента.
