Встреча с демонами - Амелия Хатчинс

— Я думала, ты сказал, что я твоя; а сейчас возникает ощущение, что ты хочешь разделить меня с ними, — захныкала я.

— Ты моя. Это я показываю им то, чего у них никогда не будет, показываю то, что принадлежит мне. — Его голос был грубым, как гравий.

Я не слушала, потому что потерялась в его прикосновении. К чёрту всех остальных. Я хотела, чтобы Лукьян вошёл в меня. Я жаждала принадлежать ему, чтобы меня научили тому, что мог показать только он. Я раздвинула ноги шире, не обращая внимания на то, что он разорвал тонкие трусики одним рывком и выставил влажную плоть на обозрение, показывая, насколько я влажная для мужчины позади меня. Он показывал им, кто владеет мной, и мне было всё равно, потому что в этот момент я принадлежала ему.

Пара задвигалась быстрее, пока смотрела, как его палец скользит в хаосе между моими ногами. Я застонала, не заботясь, услышат ли они. Это было дерзко, потому что я без сомнения знала, что никто не прикоснётся ко мне, кроме Лукьяна. Он медленно потёр мой клитор, другой рукой обнажил вторую грудь, нежно целуя меня в плечо. А затем вошёл в моё тело пальцем; после чего переместил вторую руку к складкам и держал их раздвинутыми, открывая моё самое интимное место толпе, которая пристально наблюдала за нами. Он добавил ещё один палец, заставляя меня двигать бёдрами, чтобы приспособиться к нему, но этого было недостаточно. Он убрал одну руку с сердцевины и поднял мою ногу, закинув на подлокотник кресла, затем вторую ногу, не давая возможности сделать ничего, кроме как принять его пальцы ещё глубже, пока люди по другую сторону окна наблюдали.

Я была насквозь влажная, возбуждённая тем, как другие бешено, наблюдая, как мы получаем удовольствие друг от друга. Он убрал пальцы, крепче прижал меня к своей груди и переместил мой зад в лучшее положение. Когда он снова вошёл в моё влажное лоно, внутри оказались три пальца, и было больно; тело растягивалось. Я застонала и покачала бёдрами, пытаясь принять его. Второй рукой он раскрыл меня шире, и вошёл глубже, чем раньше; я вскрикнула, когда трение начало распутывать тугой клубок в животе.

— Ты ведь хочешь кончить перед ними, чтобы они наблюдали за тобой, да, крошка? — спросил он, двигая пальцами в устойчивом ритме быстрее. Влага залила сердцевину, и Лукьян воспользовался ею. — Чёрт, да ты вся в огне. Хочешь, чтобы я трахнул тебя, — прорычал он, кусая меня за мочку уха. Я чувствовала, как моё тело сжимает его пальцы, хотя оно горело от напряжения. Он распустил меня, сделал смелее, чем я прежде; в его объятиях я стала кем-то другим. — Тебе нравится, что я владею твоей сладкой плотью, демонстрируя её им, пока растягиваю для того, чего ты действительно хочешь… Такая хорошая девочка, — прошептал он, и я выгнула спину, позволяя ему войти глубже. Мне нужно было, чтобы он погладил мой клитор или, чёрт возьми, просто прикоснулся к нему, и я знала, что извергнусь, как проклятый вулкан, но ещё знала, что он осведомлён, насколько близка я к оргазму. Моё тело сжималось вокруг его пальцев, приглашая делать всё, что хотел. Он зарычал, и я почувствовала, как он улыбается, когда вышел из тела, показывая беспорядок, который создал.

Было чертовски возбуждающе видеть, как их глаза стекленеют от похоти, зная, что они хотят меня. Это сильное чувство. Я понимала, почему женщина на сцене наслаждалась светом прожекторов, но не жаждала этого. Я хотела мужчину, который заставил меня чувствовать себя так. Он продолжал скользить пальцами по скользкой плоти, к большому возбуждению толпы, которая наслаждалась его медленной пыткой.

— Ты не выбрала с кем трахаться, Лена, выбирай, — насмехался он, прорываясь сквозь туман блаженства, в котором я терялась.

— Я уже выбрала, Лукьян, выбрала тебя, — ответила я, наблюдая, как мужчина подошёл к окну и показал мне средний палец. — В чём, чёрт возьми, его проблема?

— Это он не тебе, — отрезал он, поднимая меня и резко ставя на дрожащие ноги. Я наблюдала, как парень начал колотить в окно, его руки были покрыты кровью, что вызвало панику в соседней комнате. Я подошла к окну, наблюдая, как он продолжает. — Лена, — предостерегающе прорычал Лукьян. — Отойди.

Я продолжила наблюдать, как мужчина кровью на стекле рисует странные символы. Он что-то кричал, и я придвинулась ближе, пытаясь прочитать по губам, так как не слышала его. Он был взбешён и чем-то расстроен. Я наблюдала, как он бился головой об окно, что заставило меня подпрыгнуть. Лукьян схватил меня за плечо и повернул к себе. Я посмотрела на него, потом снова на парня, но он исчез, а символы, написанные его кровью, остались как свидетельство его присутствия.

— Ты не должна была этого видеть, — сказал он в ответ на мой озадаченный взгляд.

— Куда он делся? — спросила я.

— Не спрашивай, — сказал он, подталкивая меня к маленькой стойке, под которой стоял винный холодильник. Он достал бутылку и открыл её, полностью игнорируя меня. Затем достал из шкафа два бокала, налил вина и протянул один мне, прежде чем рассеянно оглядел комнату. Лукьян, должно быть, связался с кем-то, чтобы парня увели, я была в этом уверена. Как он это сделал, я ещё не поняла; только знала, что каким-то образом он это сделал. Одна из официанток вытерла кровь, и люди сразу же вернулись в комнату. Я наблюдала за Лукьяном, отмечая, что какими бы ни были эти символы, они встревожили его, чего я не думала увидеть.

— Ты его знаешь, — сказала я. Лукьян поставил свой бокал и окинул меня холодным взглядом, который должен был заставить меня замолчать. — Не волнуйся, Лукьян. Я знаю, что ты не добился того, чего добился, будучи милым или заводя друзей. Ты и его семейный бизнес покупаешь?

Его лицо изменилось, смягчилось, и он покачал головой.

— Мир жесток, Магдалена, но ты знаешь это лучше, чем большинство людей.

— Я до сих пор влажная, — сказала я, почувствовав прохладный ветерок, который вырвался через ближайшую вентиляцию. Я хотела вернуться к тому, что делал со мной Лукьян, пока этот мудак не испортил удовольствие. — Моей вентиляции прохладно и одиноко. — Я улыбнулась, и его губы дрогнули. — Ты не умеешь давать уроки. В следующий раз оставь психов за пределами секс-клуба.

— Я не отстой в том, чтобы давать уроки, Лена, твои ещё даже не начались, — объявил он, кивнув