— Ведьма твоя супруга? — кажется этот одноглазый засранец подавился.
— Подравняешь их ряды, родная? — спросил Рэтар, глядя на неё.
— Конечно, родной, — и с этим вырубила ровно половину наёмников, которые через одного попадали без сознания на песок площади.
— Какого? — выдавил из себя глава корты.
— Если решишься поговорить, чтобы спасти свою корту, то мы будем ждать тебя в твоей рабочей комнате, — проговорил Рэтар и кивнул Хэле. Она закрыла глаза, обняла его и перепрыгнула, как оказалось без происшествий, в кабинет главы корты дратов Фары.
— Вау, я не думала, что получится с первого раза, — выдохнула она. В сумке зафыркал ханг, про которого она напрочь забыла. — Малыш, прости, дружок.
Хэла вытащила очень недовольного перемещением зверька, который нахохлился своими пёрышками и часто моргал, мотая при этом головой.
— Они чувствительны к магии, как и хараги, — пояснил Рэтар и осмотрелся. — Было бы отлично найти все ловушки, которые нам могут навредить до того, как глава корты до сюда доберётся.
— А он быстро это сделает?
— Можешь не сомневаться.
Конечно одноглазый добрался достаточно шустро, конечно попытался с ними поиграть и конечно получил от Хэлы по полной.
Кажется при тех раскладах, в которые главы дратов вляпался, он был готов отдать договор просто так, бесплатно. Но Рэтар заплатил. Отдал три мотка её небесной нити. И как же горели глазёнки, точнее один глаз, у этого мужика. Ведьме прям захотелось и второй глаз ему выцарапать.
Но напоследок Рэтар погладив ханга, куда-то тыкнул на теле зверька, после чего тот покраснел, а потом выплюнул такой здоровенный огненный шар, что Хэла прям поверить не могла, что такая кроха на такое способна.
Пока одноглазый пытался понять, что делать, и за что хвататься, Хэла быстренько переместила их обратно к фергану.
— Так и не поели, — грустно вздохнула она, глядя на город вдали. Но внутри всё плясало от того, что натворили — знатная движуха!
— Держи, ведьма моя, — и Рэтар сунул ей в руки сладкую булку и что-то похожее на бурдюк с настоем из трав.
— Когда ты успел?
— Ешь, давай. И ещё я тебе купил семян шиффты. Из них варят напиток такой, горький. И его можно разбавить молоком шабок. Пьют его сладким до невозможности, но судя по тому как ты свой кофе описывала мне когда-то…
— Ты не шутишь? — у неё челюсть отвисла от удивления.
— Нет. А что?
— Ничего, — улыбнулась Хэла. — Люблю тебя просто очень-очень.
Узнать, кто её заказал она не смогла. Рэтар не ответил, точнее сказал, что ему надо над этим подумать, а ведьма увидела в нём такую непреодолимую жажду мести, что решила — а и ладно, пусть развлекается, если ему легче станет.
Изария с высоты полёта была невообразимо красива. Они зашли со стороны моря, пролетели вдоль реки. Всё было цветным и ярким. Весна кажется уже сменилась летом.
Прилетев в Зарну на фергане, они устроили в городе и замке невероятный переполох. Дети были просто счастливо поражены, взрослые были в шоке, а вот те кто постарше помнили ферганов и были приятно удивлены увидеть животное снова после стольких лет.
Сейчас Хэла заметила, что от одной стороны крыши крыла в Зарне на другую были перекинуты толстенные балки. И если раньше она не обращала на них вниманием, то теперь поняла, зачем они — это были насесты для ферганов.
— Они же будут срать людям на голову, — с сомнением проговорила в спину мужчины, когда зверь удобно устроился на одной из балок, словно кошка.
Рэтар рассмеялся, потом помог Хэле спуститься на площадку башни, что была над его комнатами. Спустилась она в ставшие ещё более необъятными объятия Тёрка.
— Хэла, ведьмочка моя, милая, девочка, чтоб меня хотры утащили, живая! — он причитал, как бабка прям, чем вызвал у неё смех.
— Перестань, Тёрк, не померла я. Не дождёшься, — ведьма обняла его и поцеловала в щеку.
Мужчина поставил её перед собой и осмотрел и кажется на глаза ему слёзы навернулись. Вот это уже лишнее. Рыдающий Рэтар — ладно, она пережила, но рыдающий Тёрк было уже излишеством.
— Ты сошла вся, боги, — потом он глянул на Рэтара, стоявшего за её спиной и кажется этим взглядом можно было испепелить. — Совсем нет тебя, Хэла? Родная, ну, как так можно?
— А вот у меня в мире я была бы сейчас огонь, — ответила она.
— Да у тебя там в мире все шальные, с головами не дружат, хворые им там нравятся, правда, — заворчал он. — Одни кости остались, ведьмочка моя. Ты же обещала мне, Хэла…
И он снова сгрёб её в объятия и ведьма была уверена, что над её головой слал безмолвные проклятия в сторону брата.
— Я тоже очень люблю тебя, братец, — рассмеялась она, обнимая его в ответ. — А теперь отпусти меня посмотреть, что там у нас с нашей беляночкой происходит.
Старший брат Рэтара глянул на ведьму полным сомнения взглядом.
— Так плохо всё, — спросила Хэла.
— Она… очень большая, — проговорил Тёрк. — Эка и Мита с неё глаз не спускают. А Роар уже через меня трёх магов нашёл и своих ещё пару человек.
Она хотела усмехнуться и пошутить, но потом вспомнила с какой болью митар просил её сделать его бесплодным и прикусила язык. Покачала головой и отправилась в дом, но дойдя до башни обернулась:
— Тёрк, дорогой, — проворковала Хэла, — будь любезен, не прибей достопочтенного ферана, пожалуйста. Во-первых, у него тут дело важное, а во-вторых, он мне обещал много всего, хотелось бы, чтобы на всё это здоровьица у него хватило.
Оба мужчины усмехнулись, она сделала реверанс и сбежала вниз по лестнице.
Кажется все, кого чёрная ведьма встречала были готовы рыдать, видя её. От счастья и от того насколько она плохо, по их мнению, выглядела.
Эка, столкнувшись с ней, не сдерживалась:
— Боги, Хэла, милая, — плача, покачала женщина головой, протягивая Хэле руки, чтобы обнять. — Тебя и нет будто. Нельзя же так, родненькая наша. Но мы поправим это, ты главное не бросай нас больше, прошу тебя.
И это тепло и открытость были такими искренними, что Хэла была готова сесть и рыдать не переставая.
Милена была в комнате Роара. Сидела в кресле и вязала. Она была действительно огромна. Кажется Хэла была такой месяце на девятом, а у этой сколько? Четыре, пять?
— Господи, — проговорила чёрная ведьма, останавливаясь в дверях.
— Хэла, — воскликнула Мила, роняя вязание на пол. На глаза ей навернулись слёзы — хоть что-то неизменно.
— Как ты так умудрилась? — недовольно покачала головой женщина. — Серьёзно? Ты когда так глубоко залететь успела?
— Хэла, — белая ведьма обняла свой живот и видимо хотела встать.
— Ой, не надо, не утруждай себя, золотце, — помахала рукой Хэла и зашла внутрь.
— Я не знаю, я не знаю, господи, — запричитала Милена. — И я не вижу кто там, у всех вижу, а тут нет. И не могу вспомнить, когда у меня были кровавые дни последний раз. Мне так страшно, Хэла. Я такая огромная…
Чёрная ведьма подошла к ней и обняла. Девушка вцепилась в неё и взвыла горестно и обречённо.
— Ну-ну, всё, — Хэла погладила её по спине.
— Светок? — Роар не заставил себя ждать, влетел в комнату, наткнулся на чёрную ведьму и замер. — Хэла?
Он её не узнал.
— Да, восстала из мёртвых и вернулась посмотреть, что бывает, когда медведь решил замутить с белкой.
— Что? — нахмурился митар, а Милена сквозь слёзы подавилась нервным смехом.
В дверях возник не менее озабоченный и озадаченный Элгор.
— Что? — фыркнула Хэла. — Лопнет она, как Тузик, прокусивший грелку, накаченную до пяти атмосфер.
— Я думал на мне заговор, — прорычал митар, хоть и не понимая её, но найдясь в своём ужасе и разозлившись.
— А чтобы заговоры работали надо не с ведьмами спать, дружок, — Хэла встала и подбоченилась, принимая удар. — А если без экстирима не можешь, то надо работать так, чтобы в голове у девки не было мыслей никаких, а то небось “а на кого будут похожи наши детки, на меня или на него?”
