И она фыркнула, а Милена издала такой странный звук, что Роар и Хэла, да и Элгор уставились на неё. Вид у белой ведьмы был невероятно виноватый, она застыла, прикрыв рот рукой, и хлопая своими огроменными глазами.
— Что и требовалось доказать, — заключила чёрная ведьма, закатив глаза.
— Прости меня, Роар, — всхлипнула Милена и зарыдала с новой силой.
Он сел перед ней на колени, обнял.
— Всё будет хорошо, тише, всё.
— Да, только рожать ей самой придётся всё равно, — заметила женщина, — а не магам твоим, которых ты нашёл — пять или сколько там штук.
— Хэла, — рыкнул на неё Роар.
Чёрная ведьма вздохнула и направилась к двери.
— Ладно, зайду попозже, — буркнула и проходя мимо Милены глянула ещё раз на её живот. Огонь был таким ярким, сильным.
— Хэла, — всхлипнула девушка. — Кто там? Я не вижу, я даже огонь не вижу. Не понимаю, как это так. Я только чувствую, как он шевелиться. Везде.
Чёрная ведьма покачала головой, потому что, когда беременность случилась с ней — так же не видела ничего в себе. Толком осознала лишь по симптомам токсикоза, а потом ещё белянка подтвердила.
Хэла присмотрелась получше, нахмурилась.
— Ого, — усмехнулась она, не понимая кто там на самом деле девочка или мальчик.
— Что? — взволнованно спросила белая ведьма и кажется резко перестала плакать. А вот Роар сейчас Хэлу прибьёт к чертям.
— Ничего. Всё хорошо, — улыбнулась она насколько смогла приободряюще, но судя по виду Милки и её обожаемого Аполлона, получилось как всегда ехидно и с подтекстом.
Женщина всплеснула руками, обернулась на Элгора:
— Ты что-то хотел, достопочтенный бронар? — вцепилась в него, словно он спасательных круг.
— Да, — нахмурился юноша.
— Так пошли, дорогой, — и она вышла, оставив Роара и Милену наедине с их размножившейся любовью.
— Маги не смогли починить глаз? — спросила Хэла, утаскивая за собой Элгора.
— Я не знаю могли или нет, — ответил он. — Я у магов не был.
— Что так? — Хэла приподняла бровь и посмотрела на него с нескрываемым интересом. Парень лишь пожал плечами. — Повзрослел? — ехидно спросила ведьма.
Элгор фыркнул пренебрежительно, став собой.
— Вероятно, — ответил скривившись. Она по нему скучала. Да.
— Глаз-то жалко, — заметила Хэла..
— Не велика потеря, — действительно без эмоций прокомментировал Элгор и это было странно. И вправду повзрослел.
— Хэла, — это уже был Брок, налетел на неё, когда они оказались в главной зале замка.
Она расставила руки и дала себя обнять.
— Боги, Хэла, ты, Хэла, как тебя не хватало, — ещё одна искренняя радость. И чуть-чуть и она сама разрыдается, посильнее Милки.
— Спасибо тебе, солнышко! Роднуля моя, — выдохнула ведьма, стараясь не расклеится. — Завтракал уже?
— Лихты? — по-мальчишечьи очаровательно поинтересовался Брок.
— И булки сладкой с ягодным отваром, — улыбнулась Хэла.
— Сейчас будет, — и сын ферана убежал на площадь.
— Так что у тебя случилось? — обернулась она на ухмыляющегося за её спиной Элгора.
— Мне твоя помощь нужна, — нахмурился он, настроение сменилось моментально. — Как ведьмы.
— Давай, рассказывай.
— Пойдём, — и они пошли в сторону рабочей части дома, туда где были жилые комнаты семьи Эки.
— Понимаешь, это мой сын. Эрин, — начал бронар и Хэла заметила, что говорил парень с трудом. — Думаю на нём заговор. Я показывал его магу, показывал эйолу, но они говорят, что нет ничего. А я не верю, понимаешь? Вот…
Он запнулся.
— А если и я скажу, что нет? — спросила Хэла.
— Тебе поверю, — открыто и очень честно ответил Элгор.
Дойдя до дверей комнат Эки, бронар зашёл внутрь. Там был настоящий детский сад — дети носились туда сюда, визжали, играли и над всем этим возвышалась фигура Миргана. На лице брата Рэтара была такая созерцательная маска вселенского покоя, что смешно стало.
— Мирган? — позвала ведьма и мужчина, очнувшись уставился на неё, как будто призрака увидел.
— Хэла? — потом он улыбнулся. — Ты вернулась. Блага, тебе, хорошая. Хвораешь?
— У меня была магическая диета, вынужденная. Но я завязала, — она улыбнулась его реакции. — Вот Брок побежал за завтраком моим. Буду кушать, честное слово. И помирать не собираюсь, пока.
— Нам тебя не хватало, — улыбнувшись произнёс мужчина.
— Что ты здесь делаешь? — поинтересовалась она, потому что не нянькой же тут работать начал, пока она на югах отдыхала.
— Шеята убежала им за едой к Мите, а я вот остался присмотреть, чтобы они не убили друг друга, — ответил брат Рэтара, но Хэла, конечно не об этом спрашивала. Пошутить на эту тему она не успела, потому что к ней подползла девочка, схватила за юбку.
— Любава? — ведьма присела и протянула ей руки. Малышка вцепилась в пальцы женщины и встала на ноги.
— Давай, всё наверх ей охота, — Мирган нагнулся и подхватил девочку на руки. Та невероятно оживилась. — Нравится на всех сверху вниз смотреть.
Хэла просияла. Надо будет спросить у Эки как так вышло, что Мирган теперь тут с ней, впрочем — так намного лучше. Они друг друга и вправду очень любили. Были такими удивительно гармоничными. Малышка вцепилась в него и было видно, что очень привязана к нему и сильно любит.
Элгор взял на руки маленького годовалого малыша, который радостно подбежал к нему, когда увидел в дверях.
— Эрин? — повернулась к ним Хэла и, кивнув Миргану, они оставили его наедине с бушующими в ожидании завтрака детьми.
Мальчишка был улыбчивым и очаровательным, таким же тёмным, как отец. Смуглая кожа, тёмные глаза, но Хэла присмотрелась и поняла, что они не карие, а какие-то тёмно-синие.
Они вышли на улицу и устроились на скамье.
— Он беспокойный, плачет, ночью просыпается и так кричит, — начал объяснять свои подозрения Элгор, — не могу его успокоить, он словно чего-то боится, прижимается ко мне, а всё равно рыдает и отпустить меня не хочет. Он с Миленой спокойнее, но ей тяжело сейчас с ним, он активный, да и это мой ребёнок, а не её.
Мальчик протянул ручонки к чёрной ведьме и радостно переполз к ней на колени. Хэла улыбалась ему, а внутри терзало сомнение, потому что было понимание, что заговор на ребёнка влиял, но на нём самом его не было. И понятно, что маг и эйол ничего не видели. А ещё почему-то материнская защита не работала. Может заговор на матери или на Элгоре.
Она ведьминой силой осмотрела бронара, но на нём были её заговоры, которые хранили от зла, и вот такой как на Роаре отвалился, но тут работали, были не тронуты.
— А где Эрона? — спросила Хэла.
— Умерла, — прошептал Элгор и кольнуло болью.
Женщина посмотрела на него — лицо младшего Горана было скорбным, печальным. Он тяжело переживал потерю — всё-таки наложница ему была очень дорога.
— Когда? — шёпотом спросила Хэла.
— Лунь назад, — ответил он. — Она Эрина утром кормила, а тут я проснулся оттого, что он плачет, а Эрона словно не слышит. Я к ней прикоснулся, а она ледяная.
Бронар сглотнул, собрался, чтобы не показать как его это подкосило, как больно внутри от потери. И Хэла вздохнула с сожалением, потому что была бы здесь — помогла бы.
— Нет на нём ничего, да? — спросил Элгор, глядя на сына.
— Достопочтенный бронар, — позвала его одна из дочек Эки. Он обернулся и девочка отдала ему что-то, потом поклонилась и убежала обратно.
— Что это? — спросила Хэла, когда мальчишка увидел у отца в руках вещь и потянулся забрать. — Игрушка?
— Это такие, их называют у нас светцы, — объяснил бронар. — Их матери делают детям, но Эрона потеряла свой перед тем, как я их сюда забрал. А этот я не знаю откуда. Может просто новый сделала, но Эрин без него никак не может.
— Все дети одинаковые, — улыбнулась ведьма.
И на этой игрушке, которая была сделана из сшитых вместе кусочков разной ткани, с головой, с узелками на уголках — ручками и ножками какого-то странного животного, а может это был человечек, был заговор. Злой, чернющий, смертельный. Вот поэтому Эрона и умерла, и поэтому мальчик плакал ночами. Заговор действовал на Эрина, когда он был уязвимее всего — во сне.
