Тишина снова повисла в зале. Гелиот хранил молчание, ожидая реакции. На его правой руке красовался перстень с рубинами, и многие его уже заметили.
- Начнем! – громко сказал Ефрем. – Гелиот, мне очень интересно, что значит кольцо семьи Старлайт на твоем указательном пальце? Ты вообще знаешь, что это за кольцо? Такая невежественность тебе, в принципе, простительна, - его тон стал снисходительным. - Ты ведь Крон, и, как человек далекий от мира вампиров, скорее всего, не знаешь, что такие кольца на указательном пальце правой руки могут носить только представители древнего рода, вампирского рода, коим ты не являешься! Где ты их взял и что хочешь нам этим сказать?
Гелиот облокотился на спинку стула и окинул взглядом присутствующих. По старому обычаю в совет могли входить только истинные вампиры, рожденные таковыми.
Испокон веков совет состоял из двенадцати членов, при этом пять фамилий были неизменны во все века! Уже никто не помнил время их зарождения и то, откуда они взялись.
Совет выбирал своего главу методом праведной силы: кто сильнее, тот и главный. Оспорить право – значит победить в бою. Ефрем возглавлял совет уже пятьсот лет. Заключенную в его руках власть оспаривать еще двести лет назад стало некому. Кроны наложили запрет на рождение, пожертвовав одной из своих ради высшей цели. Запрет сослужил Ефрему хорошую службу, но и многого лишил. Они все чувствовали оковы запрета кожей. Но правил Ефрем мудро и спокойно, и вампиры уже привыкли к нему и смирились.
- Ефрем, это может означать только одно! – наконец, заговорил Гелиот, он стал прокручивать перстень на пальце.
- Что Кроны еще и воры! – звонкий голосок Элиз разлился по залу. Она сидела в центре стола справа, рядом с Жаком и Игорем.
Гелиот бросил на нее сердитый взгляд.
- Кроны украли у нас многое. Главное, они украли у нас наше право, данное природой, не ими! Рожать детей! – горячо, словно политический лозунг, проговорила Элиз.
- Элиз, прекрати! – грубо остановил ее Игорь. Вампир был внушительных размеров с рыжей бородой и грубым сиплым голосом. – Мы не для того здесь собрались! Я хочу знать, по какому такому праву этот малый, и мне плевать, кто он, нацепил на себя перстень Алекса Брома, мужа Марты Старлайт! – Игорь не любил все эти отступления от сути вопроса и всегда тщательно пресекал их.
- Ответ может быть только один, и я уверен, вы о нем догадываетесь! – продолжал игру Гелиот. Просто объявить, что он ее сын, было бы очень просто. Пусть сначала выскажут свои нелепые предположения.
- Хорошо, предположим, ты его нашел, украл, да неважно. Зачем нас собирать на совет, что мне даст знание того, что у Гелиота на пальце кольцо Брома? Вы хотите на него напасть толпой и отобрать? – нервно смеясь, спрашивал Игорь. Тихие смешки послышались в зале. - Зачем нас собрали по такой мелочи, Ефрем?
- Вы у него спросите! Это он нас собрал! – отозвался Ефрем.
- Да какого черта, - выругался Мара Соболь, потомок одной из древнейших семей. – Вы что, охренели?
- Согласен, полный бред! С каких пор мы стали собираться по зову Крона!? – поддержал ее Лука, бросив на главу совета уничтожающий взгляд.
Вампиры стали нервно переговариваться, что-то выкрикивать, возмущаться. Гелиот с ухмылкой на губах наблюдал за балаганом вокруг.
- Тихо-о-о, - раскатом грома прокатился голос Ефрема по залу. Все умолкли. – Устроили здесь! Он заявил о своих правах на перстень и кольцо Марты! Оно тоже у него!
В каминном зале стало тихо. Вампиры обратили свои взоры на Гелиота. Ефрем выдержал паузу и спросил:
- Зачем ты нас собрал? О каких правах шла речь? Я не уверен, что о тех, что могут быть в этом случае! Это невозможно!
Гелиот медленно достал из кармана сверток. Он элегантным жестом развернул его, так что все ожерелья, кольца и браслеты рассыпались чуть ли не по всей длине стола.
- Откуда? – протянула Ольга, взяв в руки любимое коралловое ожерелье Марты. Она подняла на Гелиота испуганные глаза и стала его внимательно рассматривать, многие поступили так же.
Свет вампирской знати - это малый круг избранных. Они все хорошо друг друга знают и часто общаются, хоть и любят уединение. Каждая семья гордится своими именными реликвиями, это настоящие драгоценности, они бесценны и как бы тяжело не было роду финансово, никогда не продаются. Их часто одевают на встречи, чтобы открыто заявлять о своем статусе, поэтому знакомы всем и легко узнаваемы.
- Это все принадлежит мне по праву рождения! – вдоволь насладившись их непониманием, сказал Гелиот.
- Не может быть! – воскликнула Ольга, в подтверждение своих слов она замотала головой, будто отгоняя страшные предположения. – Я была хорошей подругой Марты! У нее не было сына, тем более, человека. Она была истинной и не просто истинной, а представительницей древнейшего рода. Наши семьи не страдают такой заразой, как рождение человека.
- А как же то, что мой отец не был истинным? Он был зараженным, он был мужчиной, которого мать встретила и сделала себе подобным, – напоминал Гелиот истину, и без того известную всем.
- Не называй ее матерью, - заистерила Элиз. - Ты врешь! Мы здесь все знали Марту! Не было у нее сына, тем более, им не можешь быть ты, - она зло ткнула пальцем в сторону Гелиота, - Крон!
- Хорошо, откуда у меня все это взялось? – усталым голосом спросил их юноша.
- Нашел! – выпалил Лука.
- Украл! – крикнула Элиз.
- Еще раз назовешь меня вором, голову сверну! – сверкнул черными глазами в сторону Элиз Гелиот.
Вампирка собралась было что-то ответить, но Ефрем, стукнув по столу кулаком, прекратил все пересуды.
- Не превращайте все в балаган! – громко сказал он. – Допустим, внешне ты похож на сына Марты, - обратился он уже к Гелиоту. - даже больше чем все ее дочери! У тебя есть фамильные ценности, а документы у тебя есть?
- Документов нет, дом ведь сгорел!
Ефрем, ожидая такого ответа, продолжил:
- И на основании этих побрякушек, - он небрежно махнул рукой в сторону рассыпанных по столу ценностей, - и твоих слов мы должны поверить тебе! Ты мог их найти! Сходство - просто совпадение!
- Что-то слишком много совпадений! – разозлился Крон. Он ожидал, что все решится быстрее, а их упрямое неверие и отрицание очевидных фактов, только выводило его из себя. Все его существо протестовало, но взяв себя в руки, он продолжил. - Давайте, как все вспомним! Одна тысяча восемьсот седьмой год, кто-нибудь в те года встречал мою мать? Кто-нибудь помнит, что в тот год она была беременна?
