Но вот чтобы чешуя, как у ящерицы — вместо кожи? Три гребня на голове, когтистые лапы и угловатое тело без всяких признаков груди или талии?
Совсем не похожа на чешуйчатых красоток, каких делают в кино, компенсируя не слишком сексуальную морду рептилии отменными порнографическими формами.
И лапами стоит в той же грязи. Вроде жива — значит, и я выживу.
— Ты кто? — не слишком вежливо спросила я. — И что это вообще?
— Я Вайра. Это — сватовство императора, — она кивнула на мой фонарик, и я убрала луч с ее лица.
— Рада. В смысле — меня зовут Рада, — уточнила я. А то бывали недопонимания, как в анекдотах про «Как вас зовут? — Авас». — К кому император сватается?
— К нам. Наследник империи должен найти жену.
— И для этого всех женщин собрали здесь?!
Я посмотрела под ноги — грязь. Посмотрела в потолок — тьма. Вокруг — десятки женщин сидели и стояли с безразличным видом, и не было похоже, что сейчас им принесут шампанское и тарелочки с канапе.
— Не всех. Женщин Хаоса, — спокойно ответила Вайра, как будто у них тут безграмотные попаданки с глупыми вопросами на каждом шагу.
— Но я не женщина Х… — я осеклась.
Ладно, лучше буду женщиной Хаоса на выданье, чем сидеть в вонючей клетке. Может быть, и до шампанского дело дойдет.
Вообще-то такие вещи делаются иначе даже в условиях Средневековья. Собирают портреты невест, обмениваются подарками, изучают родословные. А тут сгребли широким ковшом — и давай свататься!
Мало ли, какая у меня родословная, а им дети понадобятся…
Ой-йо!
Дети же! Зачем еще женятся монархи?
Что-то мне уже не хочется, мама, можно мы домой пойдем?
Я только открыла рот, чтобы уточнить еще пару подробностей, но в этот момент что-то началось. Заскрежетало над головой, потом со всех сторон, будто кто-то очень большой сполз с крыши по стенам. Вайра отмахнулась от меня, тревожно оглядываясь.
Женщины поднимались на ноги, и на их лицах было отнюдь не предвкушение изысканного сватовства.
Скрежет перерос в грохот, громовой и раскатистый, идущий со всех сторон — и я ощутила, что над головой больше нет никакого потолка. И стен тоже больше не было — меня овеял свежий воздух, пахнущий сухим песком и знакомой гарью.
— Что это? — спросила я Вайру. — Что происходит?
Она привстала на цыпочки, глядя поверх голов, повернулась вокруг себя и уверенно ткнула во что-то позади:
— Там. Ночной город там. Беги!
И сорвалась с места.
Вслед за ней побежали еще несколько женщин, таких же поджарых и странных. А вот другие, особенно в платьях, и те, кто выглядел поприличнее и больше похожие на людей, наоборот — снова сели в густую грязь, качая головой.
Возможно, они ждали, пока подадут лимузины.
Но я уже слегка познакомилась с обычаями Хаоса и решила, что бежать — оно надежнее. Особенно, когда советуют старожилы. Да и голос с небес, помню, настойчиво рекомендовал прибыть именно в Ночной город, а не на грязное поле рядом с ним.
Бежать.
По грязи.
В темноте.
Босиком.
К этому я не готовилась.
К марафону — да, каждое утро бегала пять километров, два раза в неделю — десять, и собиралась в следующем году пробежать хотя бы полумарафон в Афинах.
Но я делала это в компрессионных лосинах, амортизирующих кроссовках с поддержкой, предназначенных для асфальта и других твердых поверхностей, и тщательно следила за техникой постановки стопы и правильным дыханием. Лучше медленнее, но добраться до финиша без травм.
Кажется, здесь тактика была куда проще — добраться к финишу живой. То, что в Хаосе на кону не порванные связки, а кое-что посерьезнее, я уже за прошедшие сутки уловила.
Мамочки, я тут всего один день, а мне уже совершенно не нравится!
Кхаран, а нельзя было удивить меня бриллиантовым браслетом или собственноручно пожаренным мясом?
Но и ныла я тоже на бегу. Очень жить хотелось.
Темное небо над головой потихоньку становилось серым, и я уже видела не только куда ставлю ногу, но и темное пятно на горизонте в той стороне, куда умчалась Вайра. Видимо, Ночной город.
Я обгоняла женщин одну за другой.
Поначалу хотелось, как всякому нормальному неофиту, остановиться и объяснить, как опасно вот так выворачивать бедро при беге и долбиться пятками в землю, но дыхания хватало только на себя.
Вскоре стало уже некогда следить, кто как бежит рядом со мной.
Не обгоняют — и хорошо.
Самые сильные и быстрые ушли вперед, если бы я начала отставать, это был бы плохой знак.
Становилось все светлее и светлее — солнце вставало позади. Я оглянулась только один раз — когда в спину толкнуло волной горячего воздуха. Из-за горизонта показался только краешек светила, но грязь начала подсыхать буквально на глазах.
Бежать стало легче, но стало понятно, что день будет неприятно жарким.
Очень-очень неприятно.
Очень.
Когда солнце выбралось на равнину целиком, его огненный взгляд в спину стал буквально прожигающим. Высохшая грязь превратилась в пыль, которую взбивали ногами бегущие передо мной, и она забивала рот и нос, мешая нормально дышать. Волосы намокли и липли к лицу, пот заливал глаза, а темная громада города приближалась слишком медленно. Куда медленнее, чем росла температура.
Я поддала скорости — без питательных гелей, изотоников или хотя бы воды бежать этот экзотический марафон становилось все сложнее. Во рту пересохло, мышцы подергивались, намекая, что вот-вот — и они выдадут самую качественную судорогу в моей жизни. Пятки отбивали ритм по застывшей корке, расходящейся трещинами, немилосердно встряхивая все тело. Мне уже было не до техники, не до правильной постановки ступней. Я ждала это чертово второе дыхание. На тренировках оно мне так и не явилось, но здесь мотивация была повыше!
Воздух превратился в расплавленный металл, но приходилось дышать, чем дают. На спине, кажется, уже появились солнечные ожоги, и я уже давно удивлялась почему не падаю от теплового удара.
В боку кололо, в легких хрипело, колени взрывались от боли при каждом ударе о землю, но выбора не было — лучше бежать, чем быстро поджариться на этой равнине.
Я уже давно не видела никого ни впереди, ни по бокам. Я вообще практически ничего не видела — перед глазами плыло темное марево.
Запах гари становился все сильнее — и я понимала, что полдень здесь я точно не переживу.
Кажется, я на какое-то время потеряла сознание, так и не прекращая бежать, потому что темный купол вдруг оказался совсем рядом.
Я рванулась, чувствуя, как горит кожа, практически слыша, как потрескивают от жара волосы, будто солнце уже поджигало их.
Последние шаги я сделала даже не на упрямстве — на полном отрицании себя. Они были невозможными, эти шаги, потому что мышцы уже поджаривались как стейк на сковородке, но я их сделала!
И провалилась сквозь темную преграду, укрывавшую Ночной город — купол абсолютного мрака.
Прохлада обрушилась на меня ледяным водопадом. Я покачнулась и упала на колени, пытаясь отвести волосы от лица, стереть заливающий глаза пот, потому что ко мне приближалась какая-то фигура. В ушах шумело — мне что-то говорили, но я не слышала.
Я щурилась, всматриваясь в того, кто шел ко мне.
Кто-то с белой кожей, по которой змеились черные угловатые татуировки.
Мое сердце ухнуло в живот.
Кхаран?!
Пионерлагерь имени Хаоса
— Добро пожаловать в Ночной город на праздник выбора супруги наследного принца Хаоса.
Голос был не Кхарана. Равнодушно-холодный, с легким оттенком раздражения и усталости, как у очень хорошо мотивированного бюрократа, мечтающего вернуться в те времена, когда можно было демонстративно захлопнуть окошко перед трехчасовой очередью и спокойно уйти пить чай.
Я уже гораздо спокойнее протерла глаза, проморгалась и уставилась на расписного черно-белого мужчину. Он был не такой красивый как Кхаран. И без четко прорисованных мышц на груди. И руки коротковаты. И глазки маленькие. А нос… Как он вообще смеет с таким носом претендовать на то, что я его перепутаю с Кхараном?! Постыдился бы!
