— Нет… — мотнула головой я.
Мир усмехнулся.
— По поводу твоих «нет» я просвещу тебя позже.
— А зубы почистить тоже нельзя? — разозлилась я, тяжело дыша и сжимая ноги. Его близость и подчиняющая энергия вызывали во мне дрожь.
— Можно, — отпустил он меня, выпрямляясь.
— Голову помыть? Подмышки? За ушами?
— Нельзя ниже пупка, — отвернулся он, не поддаваясь на мою истеричную провокацию. — И пожалуйста быстрее, у меня дела.
— Ну так я тебя не держу! — я все еще стояла возле стенки, прожигая ненавистным взглядом его спину.
Он не обернулся. До меня только донесся щелчок моего чайника.
— После завтрака ты переезжаешь ко мне, — услышала из кухни.
Я отлепилась от стены и поспешила уединиться в ванной, в которой и выплеснула все скопившиеся за столь короткий промежуток эмоции, смахнув половину баночек и флаконов с душистыми маслами.
Мирослав совершенно точно вытащил меня вчера с того света. Вряд ли ради меня, конечно. Он говорил, что мы оба сдохнем, если не… примем эту ситуацию и не подчинимся ее требованиям. Я настолько ушла в мысли, что уже чуть было не крутанула кран душа, стоя под ним.
— Б***ь! — выругалась в сердцах. Может, он издевается с этим требованием? Хотя, не похож Мирослав на того, кто бы опускался до такого. Да и мстить мне не за что — я такая же жертва обстоятельств.
Скользнув ладонью между ног, поморщилась.
— Фу… — скривила губы.
Наплевав на требование, я все же слегка обмылась влажной рукой, больше растирая, чем смывая, но все же это дало хоть призрачное ощущение свежести.
Чистое белье и вымытые волосы кое-как примирили меня с ситуацией. Легкий макияж окончательно вернул мне меня, вот только в зеркало я себя рассматривала дольше, чем обычно. По отдельности все было прежним, а вот вместе… Глаза. Что-то не то было с глазами… Они стали то ли больше, то ли поменяли цвет… Лицо из миловидного превратилось в немного хищное, и это пугало.
Когда я вышла в кухню, одетая, зверь стоял у окна, еле помещаясь в проем между столом и мойкой. На его фоне кухня словно уменьшилась вдвое. Он обернулся, скользнул по мне внимательным взглядом, раздул ноздри…
— Я бы предпочел, если бы ты не пользовалась парфюмом вообще…
Его настроение менялось странным образом: то он мне приказывал и угрожал, теперь вот выказывал предпочтения… Похоже, я не на шутку расшатывала самообладание зверя. И это ни черта не радовало.
— У меня есть выбор?
Я продолжала метаться в клетке, разведывая ее размеры. Лишь бы не обнаружить себя в капкане.
— Нет, — лязгнул его голос металлом, — и, кажется, тебе так проще… Садись и пей чай. Параллельно думай не о злой судьбе, а о том, что тебе нужно с собой взять. — Он сделал паузу, в которую дождался, когда я подниму на него взгляд. — Ты теперь принадлежишь мне. Основная твоя задача сейчас — это осознать. А также то, что я — правящий, Аня. Я могу стерпеть твое неподчинение наедине первое время, потому что понимаю — ты жертва обстоятельств. Но никогда не дерзи мне при других. Я предупреждаю тебя один раз, второго не будет.
По мере того, как он говорил, у меня все выцветало внутри, шло трещинами и осыпалось черепками. Пришлось вцепиться в чашку чая, что он приготовил. Кинув быстрый взгляд на жидкость и принюхавшись, удивилась: Мир разобрался в моих банках и без меня — чай он выбрал именно тот, который предпочла бы я сама.
-12-
— Относись к этому, как к браку по расчету… — тем временем продолжал он, — вам, людям, должно быть привычно…
— Брак по расчету заключается между мужчиной и женщиной, а не между мужчиной и начальником «предмета договора», — цедила я сквозь зубы.
— Это уже претензия не ко мне.
— Дорого я тебе обошлась? — нахмурилась я, поднося чашку к губам.
— Не важно, — коротко бросил он. — Ты не ответила на мой вопрос: кто тебе этот…
Подняла на него глаза от кружки.
— Ты спала с ним? Твой парень? — вцепился в меня жгучим взглядом Мирослав.
— «Этот» — мой спутник души, — вздернула я подбородок.
— Это не отвечает на мои вопросы… — скрипнул он зубами, начиная злиться сильней. А я с каким-то мазохистским удовольствием отмечала, как ему шла ярость. Черты его лица заострялись, глаза темнели, желваки ходили из стороны в сторону. Казалось, он сейчас кинется…
— Он — мой друг. Так понятнее? — зло процедила я. — И его имя Валера.
— Что значит «спутник души?» — спокойнее поинтересовался он, делая медленный вдох.
— Наши души путешествуют вместе в различных жизнях, так говорят наши специалисты, — пожала плечами. — Без него я — сирота. И мне нужно ему позвонить!
— Ты пахла им вчера… — не спускал он с меня взгляда.
— Валера спасал меня тут после… портала… Мне было плохо.
— Хорошо, звони… — и он протянул мне мой же мобильный.
Но позвонить я никому не успела — раздался звонок в двери. Хотя, с чего? Та еле держалась на сорванных петлях. На пороге стоял взъерошенный Валера.
— Анька! — друг шагнул в квартиру. — Почему не отвечаешь?!
— Я… спала. Плохо себя чувствовала… — пожала плечами. — Прости.
Мне откровенно было не до друга вчера, если вспомнить, что я чуть не умерла.
— Зул говорит, ты уезжаешь…
— Уезжаю? — переспросила непонимающе.
Мы с Валерой стояли в коридоре. Он не делал попыток пройти, а я интуитивно отгораживала его от Мирослава, который остался в кухне.
— Что еще говорит Зул?
То, с какой скоростью Магистр получал информацию, поражало. Я же ему лично вчера рассказала, что Мир меня вышвырнул. Только он не просто меня выгнал, он тогда отказался от меня и нашей связи. Поэтому я чуть и не умерла…
— Чтобы я не приближался к тебе, — напряженно процедил Валера. — Что с дверью? Он здесь?
Я кивнула.
— Все нормально, он знает…
Но Лерка рванулся мимо меня в сторону кухни.
— Лера!
— Если ты ей сделаешь больно, я тебя из-под земли достану… — застала я, чуть не врезавшись в спину друга, стоявшего посреди кухни.
Мирослав застыл в двух шагах, глядя на Валеру исподлобья. Он лишь повернул голову по-звериному на бок, и Лерка упал на колени, шипя и морщась.
— Мир! — вскрикнула я, и бросилась к нему. — Пожалуйста, не трогай его!
Мои ладони легли на грудь мужчины, я пыталась поймать его взгляд.
— Назад, Аня, — потребовал он холодно, но оттолкнуть не пытался.
— Пожалуйста… — умоляла я. — Он — мой единственный друг…
Мирослав удостоил меня долгого пронизывающего взгляда.
— Внизу тебя ждет машина, собирай вещи и спускайся, — наконец, приказал он. — А ты остаешься сегодня жить только благодаря ей, — бросил Валере и скрылся в коридоре.
Когда послышался стук двери, я опустилась перед Леркой на колени. Друг сидел, тяжело дыша и тряся головой.
— Лер… — я положила руку на его плечо и, дождавшись, когда он посмотрит на меня, продолжила: — Мир вчера не дал мне умереть…
— Ради себя только, — процедил друг с ненавистью. — Тварь…
— Лер, эта «тварь» теперь — мой…
Кто? Мужчина? Хозяин?
Я не стала заканчивать. Лера попытался притянуть меня к себе, но я отшатнулась:
— Не надо… Лер… Мы с ним оба просто жертвы обстоятельств.
— Вот только не надо в это верить! — подскочил он и заметался по кухне.
— Лера, его обязали подписать договор! — вскричала я, вскакивая следом. — Зул продал меня, как вещь!
— Зул не мог… — мотнул друг головой. — Его наверняка вынудили… Что он тебе говорил?
— Я не слушала, — закатила я глаза, мысленно закрываясь. Чувствовала, что нас с Лерой расщепляет эта ситуация. — Да и не скажет он все равно то, что происходит на самом деле. Меня просто использовали… Лера, хватит!..
Он замер, устремляя на меня отчаянный взгляд.
— …Все. Просто хватит. Карельский просит меня принять ситуацию и смириться, этим я и займусь. Меня все равно никто не отпустит… И выбора у меня нет. Когда я вчера попыталась отказаться от него — чуть не умерла…
