У выхода Лаара задела меня плечом, оттесняя и проскальзывая вперёд.
– Змея, – негромко обронила Инира, касаясь моего локтя. – И чего она тебя так не любит?
– Ты лучше скажи, кто меня вообще любит.
И нервно захихикала. Этим я пыталась заглушить раздирающее в клочья волнение – уходя из этого скорбного места, явственно чувствовала, как спину колет тяжёлый взгляд отца.
Глава 7.
Этот длинный-предлинный день, наконец, закончился. Ну и страху я натерпелась, конечно! Казалось, кто-нибудь прочитает мои мысли во взгляде, начнёт допытываться, почему я трясусь, а там…
Я обошла комнату, касаясь пальцами каменных сфер – в толще самоцветов разгорелись крохотные огоньки, и тьма покинула комнату. В углу над кроватью затаился выводок цинний. Малышки засуетились, вытянули рожки, а внутри хрупких панцирей зажглись бирюзовые искорки. Надо будет покормить сладкоежек, как раз осталось немного мёда.
Эти уютные заботы здорово отвлекли от тягот прошедших дней. Замерев напротив своего отражения в большом ростовом зеркале, я повела ладонями по щекам, собрала волосы и откинула их за спину.
Не узнаю себя. Что-то неуловимо поменялось во мне, и это что-то шло изнутри. Как будто кто-то подменил обычную Рамону, подсунув в её тело незнакомку, и она балансировала на краю пропасти, боясь, что тайна раскроется.
Совершенно обессиленная, я медленно выдохнула. Сейчас заварю ароматных трав, заберусь в постель, обниму подушку и позволю себе чуть–чуть помечтать.
Тихий скрежет с той стороны двери заставил отвлечься от планов.
– Тира? – я немного удивилась при виде взъерошенной подруги, смотрящей на меня огромными, как плошки, глазами, но быстро взяла себя в руки и пустила её внутрь. – Что-то случилось?
Она влетела подобно урагану, обдав меня запахом яблочного пирога. Щека была измазана мукой, но подруга этого не замечала.
– Рамона! Как ты могла? – в голосе зазвенел неприкрытый укор и осуждение, её колотило от возбуждения и паники – эта дрожь перекинулась на меня и заставила поёжиться.
Плохо дело…
Я повернулась к столику и хотела взять стакан с водой, чтобы предложить подруге.
– Ты о чём?
Тира схватила меня за плечо, больно впившись ногтями, и развернула к себе.
– Ты знаешь, о чём! Кори мне всё рассказала.
Мы долго сверлили друг друга взглядами, ни одна не желала уступать. Кажется, отпираться бесполезно, да и не слишком хочется.
– Я поступила правильно.
Эх, Кори-Кори… И кто тебя за язык дёргал?
– Ты подговорила Коринну, ты подставила мою маму! Теперь все винят её за то, что она плохо следила за ребёнком! – Тира упёрла руки в бока и гневно смотрела на меня, ожидая, что я начну оправдываться и просить прощения.
Но этого не будет!
– Ты знаешь, – продолжила она дребезжащим голосом, и подбородок её запрыгал. – Знаешь, что они думают? Что девочка пошла гулять по Антриму и сверзлась с лестницы. Прямо в провал! Это, по-твоему, весело?
Ссориться с подругой не хотелось. Я вообще ненавидела ссоры, но Тиру понять тоже могла – она ждёт ребёнка и не хочет, чтобы покой их семьи что-то тревожило.
Стараясь не терять самообладания, я погладила Тиру по плечу.
– Понимаешь, я не могла поступить иначе. Мне жаль, что заставила тебя волноваться, но в чём виновата та девочка? Искатели оторвали её от родной матери силой, похитили… Понимаешь, Тира? Это слишком жестоко, а мы ведь не приемлем жестокости.
Она смотрела мне в глаза, упрямо сжав зубы, но не перебивала.
– Я отдала ребёнка Ольду и вывела их из Антрима.
Тира отшатнулась и замотала головой.
– А если узнают? О-о-о… чем ты думаешь, Рамона? Что будет, если обман раскроется? Ты и Кори за собой утащишь!
– Так, хватит! – я непреклонно оборвала стенания подруги. Залепить бы отрезвляющую пощёчину, но нельзя. – Если не будешь болтать, никто ничего не узнает. Мне жаль, что пришлось подставить тётю Исмару и Кори, но со временем всё стихнет и забудется.
В ответ подруга взметнула руки и хлопнула себя по бокам.
– Рамона, я не верю, что это говоришь ты. Ты!.. Ты ведь Каменная жрица, ты должна…
– В первую очередь я – человек, и я не смогла бы спокойно спать, зная, что могла помочь, но ничего не сделала.
– У тебя какое-то странное чувство справедливости! Ольд заслужил наказание! – Тира ткнула в мою сторону скрюченным пальцем, но я отмахнулась от её руки и крепко сжала плечи. Встряхнула несильно, будто это могло помочь выбить из её головы дурацкие мысли.
Когда-то мы были так близки, понимали друг друга с полуслова.
Когда-то…
В прошлой жизни.
– Тира, ты ведь сама скоро станешь матерью. Что бы ты почувствовала, если бы у тебя отобрали твоё дитя, твою плоть и кровь, самое дорогое, что только может быть? – я увещевала её, призвав на помощь всё своё спокойствие, всё красноречие, но Тира молчала с непробиваемым выражением.
– А чем ребёнок заслужил эти мучения? Неужели у искателей и правда нет сердца? – я была готова кричать, лишь бы подруга меня услышала.
Тира затрясла головой.
– Рамона!.. Рамона-а! Подведёшь ты всех нас, ой, чувствую, подведёшь!
Она вырвалась из хватки и отряхнула плечи – словно моё прикосновение могло заразить её неведомой болезнью, очернить ум и душу, сделать такой же ненормальной, как я.
– Не зря считают, что рыжий цвет приносит беду. А про детей мне не говори, ты тем более ничего не поймёшь, потому что у тебя их никогда не будет, – прошипела она и, взмахнув подолом, выскочила за дверь.
Несколько мгновений я стояла онемевшая, обездвиженная – словно меня приморозило к месту. Получить удар в сердце от близкого человека – что может быть больнее?
Глава 8.
Антрим бурлил несколько дней, как похлёбка в котелке. Отец ходил мрачнее тучи, срывался на мне и даже на Орме. Больше всего подозрений вызвало то, что и Ольд, и малышка погибли в одну ночь, но зацепок ни старейшинам, ни Матушке Этере обнаружить не удалось. А мне оставалось только благодарить Матерь Гор, что обман удался.
Если богиня не выдала, значит, я поступила правильно?
Или за что мне такая удача?
Но расслабляться рано. Каждый раз, останавливаясь у зеркала, я ловила свой затравленный взгляд.
Осенняя ярмарка была всё ближе, а значит, близилась и встреча с Ренном. Только рутинные заботы помогали отвлечься от беспокойных мыслей. Мы усиленно готовились: мастерские не закрывались даже ночью, а я, когда не служила в храмах, тратила всё время на чарование амулетов.
Гладко отполированные кристаллы в ажурных серебряных шапочках ложились в деревянные шкатулки – аметист, хрусталь, берилл, турмалины. Все блестящие и одинаковые, точно близнецы. Капли изумрудов и сапфиров, благородная шпинель, рубины – украшения для богатых господ. Алмазы, сияющие гранями и рассыпающие солнечные искры, опалы с заключёнными в них звёздами, радужники и лунные камни – части живых амулетов.
У меня на пальце сидела бабочка с серебряным тельцем, слюдяными крылышками и глазками из флюоритов, готовая сорваться и улететь. Бабочка-проводник. Таких богатые родители покупали для своих детей, чтобы, если те заблудятся, насекомое указало дорогу домой.
Или вот, к примеру, амулет в виде оленьей головы. Каждый волосок был выгравирован так искусно, что зверь казался живым – сейчас моргнёт яшмовыми глазами Хранитель Охотников.
Я любовно укладывала сокровища на бархатные подушечки.
Солнечные камни – помогающие в сложных решениях. Аметисты, чернеющие при контакте с ядами. Ониксы – камни жрецов, аквамарины – Хранители Моряков.
Сегодня я щедро одарила своими силами эти камни. Как жаль, что всё это не навечно. Некоторые амулеты способны подействовать только один раз, другие слабели со временем. Не могли самоцветы долго удерживать такую текучую силу, как Дар. Его не запрёшь в клетке.
Я так увлеклась, что не услышала тихий скрип двери.
