интересно. Оказалось всё просто. Моя странная забывчивость – некая охрана детей-оборотней. Тех, кто ещё не сделал свой первый переворот и не имеет никаких магических сил, а главное, не имеет регенерации. А вот то, что я вообще узнала о миленькой особенности мальчишки, тоже спасибо Дорну. Волчонок подсознательно считает меня семьёй, именно поэтому я помню о нём, но рассказать никому не могу. И не смогу, пока не случится первый оборот.
А вот сам оборот не описан. Кланы бережно охраняют эту информацию и делиться ею не намерены ни с кем, кроме своих сородичей. Обычно, родители знают, что делать с маленьким оборотнем, но иногда случается так, что оборот происходит без контроля и не по правилам. К сожалению, такой ребёнок скорее всего умрёт, находясь без магической поддержки.
Я отложила книгу в сторону и вздохнула. Как мне узнать хоть что-то про оборотней, если я не могу о них спросить? Дорну нужно помочь, только как? Хоть на лбу себе напиши крупными буквами “Оборотни”.
Кстати, а это идея! Я встала с кровати и прошла в кабинет. Если я не могу сказать, то могу ли написать? И что, если я просто буду искать оборотней, а не говорить, что у меня живёт будущий волчонок?
Достав листок, я написала крупными буквами “Нужно найти оборотней”. Сложив листок пополам, я засунула его в конверт. Осталось дождаться Лина и отдать ему. И искренне надеяться, что не забуду. Даже думать боюсь, что будет, если связаться с оборотнями не смогу.
Я вернулась в спальню и растерянно опустилась на кровать. Это же глупость несусветная, хранить в тайне такие вещи. Я узнала случайно…
Я аж подпрыгнула на месте, когда вспомнила, при каких обстоятельствах узнала. Викифи, точно! Если я так и не смогу передать послание полуэльфу, то могу спросить у Рамона. Надеюсь, он знает, как найти оборотней.
Утром я проснулась от громкого стука в дверь. И нет, стучали не в мои комнаты, а во входную дверь. Я в недоумении села на кровати и посмотрела на распахнутое окно. Точно! Вчера я его запереть забыла, именно поэтому слышу стук так отчётливо.
Накинув халат, я пригладила волосы, стоявшие дыбом, и пошла открывать, но не успела, Джен уже распахнул дверь, являя нам миссис Оливию Джес.
– Я пришла, леди Мария, – женщина склонила голову в знак приветствия, но кланяться корпусом не стала. Леди она и в бедности леди.
– Не ожидала увидеть вас так рано, – я спустилась к двери и кивнула Джену, отпуская того досыпать. Но мужчина лишь качнул головой в сторону сарая, где уже всхрапывали лошади.
– Мне довелось бывать в этом доме, когда он ещё не был приютом, – Оливия слабо улыбнулась, кинув быстрый взгляд на лестницу. – Дом большой, потребуется время. Раньше здесь служило по меньшей мере пять горничных.
– Убирать весь дом целиком не потребуется, только первый этаж, да и помощников я вам выделю, – я закрыла дверь за гостьей и взяла её шаль, промокшую насквозь.
– Сегодня пасмурно, – проговорила Оливия, смущённо посмотрев на накидку.
– Проходите в гостиную, я пока сделаю нам чай. Всё равно, дом ещё спит, а будить детей не хотелось бы, – я кивула в сторону дверей, а сама понесла шаль на кухню, чтобы хоть немного просушить. Заодно и чайник поставлю, да достану остатки малинового пирога. Вчера нам некогда было расспрашивать Оливию, я лишь успела отметить манеры, осанку и бедственное положение. А Джен сказал, что это вдова бывшего управляющего Островком. Почему-то я подумала, что это жена прошлого старосты, но нет… Старостами становились обычные жители этой самой деревни, а вот Оливия не похожа на супругу деревенского мужика, умеющего читать и считать.
Подхватив поднос с чаем и пирогом, я вернулась в гостиную и поставила ношу на кофейный столик возле кресла, в которое села гостья.
– Вы говорили, что бывали в этом доме и раньше, – заговорила я, передавая Оливии кружку. – Расскажете?
– Если Вам интересно. Пожалуй, начну сначала, – женщина безразлично пожала плечами и сделала глоток чая, весьма элегантно, надо сказать. – Мне было семнадцать, когда в наш дом пришёл Роберт. У него имелись руны, а мой ныне покойный батюшка любил играть в кости. Когда ему предложили тысячу рун за мою руку, отец не думая дал согласие на брак. За тысячу рун Роберт купил молодую жену и титул барона. Последний дал ему возможность стать управляющим этих земель. Он недолго был здесь хозяином, всего пять лет. А потом хозяин этих земель умер, а поместье отдали под приют. Земли же перешли короне и был назначен староста.
– Почему вы решили жить здесь, а не там, где раньше жил муж? – спросила я, когда Оливия замолчала и ушла в себя.
– Роберт женился на мне в пятьдесят восемь. Он уже был женат до этого и даже имел сына, который вдвое старше меня. Роб всё оставил сыну, забрал меня и привёз сюда. Ему сложно было выдерживать постоянные поездки в карете, да и путь неблизкий, а купить портальный браслет, наподобие вашего, – женщина кивнула на мою руку, – не было средств. Поэтому мы купили дом здесь, но три года назад Роберт умер, оставив меня одну.
– У вас не было детей?
– Нет. Роберт больше не мог…, – Оливия запнулась и отвела взгляд, покраснев. – Возраст давал о себе знать, а к магам или лекарям он идти не хотел. Утверждал, что ему и одного сына достаточно, а я рожу, выйдя замуж после его смерти.
– Только вот прожил он дольше, чем планировал, – тихо закончила я, ощущая горечь. Роберт лишил Оливию возможности познать любовь и счастье материнства, это жестоко.
– Всё верно, – грустно улыбнувшись, кивнула женщина. – А в этот дом мы часто приходили. Роберт занимался делами, а я общалась с хозяйкой дома. Мы были даже дружны, но скорее из-за необходимости. Что я, что Сесилия, имели титул, из-за которого деревенские всегда на нас смотрели косо.
– Правда? – удивилась я. – Не замечала.
– Вы – управляющая приютом, титул вам даровал сам король, за заслуги перед короной. Можно сказать, вы из простого народа, но поверьте, если бы у вас был титул, но не было бы рун, отношение было бы другим. Скажите, у вас есть в деревне подруги?
– Нет, – усмехнулась, понимая, о чём говорит Оливия.
– Вот про это я и говорю. Сесилия была одинока из-за титула и рун, а я только из-за титула. Лишь потому что родилась в семье барона.
– Вы никогда не хотели
