моего внимания.
Но сосредоточиться на завтраке на этот раз не дал Делагарди:
— С завтрашнего дня Эдвина будет помогать сёстрам милосердия в госпитале святой Найвы, будет у них на подхвате.
Я с удивлением уставилась на дракона, а он меж тем в упор посмотрел на племянницу:
— Или ты решила переехать к Данне?
И снова в столовой повисло молчание.
Меня так и подмывало спросить: во что вы, эйрэ, играете? Смысл нашей аферы и заключается в том, чтобы удержать вредную девчонку в этих стенах, и вот он её... отпускает?
Ничего не понимая.
Дракон молчал, и я не находила, что сказать. Судя по выражению лица Эдвины, ей раскрывать рот тоже особо не хотелось, но дядя ждал ответа.
Пришлось отвечать:
— Не хочу стеснять бабушку Данну, — выдавила она из себя еле слышно и с явной неохотой. — У неё и так много хлопот.
Я удивилась ещё больше, если такое вообще было возможно. Как... откуда Эндер знал, что она не согласится на переезд? Или не знал и просто решил с утра пораньше сыграть в русскую рулетку?
Любитель острых, блин, ощущений.
— Значит, госпиталь, — удовлетворенно кивнул Делагарди.
— Но сколько я там буду... находиться?! — последнее слово Эдвина произнесла так, словно вместо этого хотела сказать: «страдать». Произнесла и поджала губы, с обидой глядя на дядю.
— Столько, сколько я сочту нужным, — ответил тот и поднялся.
Поцеловал меня в щёку (на нас же смотрели служанки и племянница), мазнул взглядом по последней и, пожелав мне хорошего дня, отправился по своим делам.
Я тоже не стала задерживаться. Завтракать в компании любительницы злых шуток как-то не хотелось — просто аппетита не было. Ушла к себе, где меня уже поджидали Полин с Минной, чтобы помочь нанести чудодейственный бальзам.
— И вечером ещё. — Пока Минна осторожно втирала мазь мне в спину, Полин занималась моими ногами. — Господин Браден сказал, что нужно лечиться три дня, и тогда от... эмм... сыпи не останется и следа.
— Будем верить в оптимистичный прогноз господина Брадена, — с улыбкой сказала я и тоже, чтобы не сидеть бесполезной куклой, начала втирать лекарство себе в руки.
После ухода служанок ещё какое-то время пыталась дозваться до Вильмы, но без толку — она так и не появилась. В расстроенных чувствах упала в кресло, гадая, чем бы заняться до вечера. Вернуться на чердак и продолжить копаться в вещах Раннвей? Да, пожалуй, так и сделаю, потому что сидеть в четырёх стенах и часы напролёт пялиться на стену...
Ход моих мыслей прервал короткий стук в дверь.
— Входите.
Думала, это вернулась Полин или Минна, а может, дружным дуэтом опять пожаловали, но в комнату неожиданно вошла Эдвина. Я даже выпрямилась в кресле, удивлённая её внезапным появлением. И на всякий случай просканировала девочку взглядом. Вдруг она ко мне с очередным «Троянским подарком».
— Я утром гуляла в саду, — начала она и приблизилась, продолжая избегать встречаться со мной взглядом. — Вот... нашла...
На открытой ладони девочки сверкнула серёжка, потерянная мной стараниями искажённого.
— Я ещё вчера их на тебе заметила. Очень красивые.
— Спасибо, — пробормотала я и положила украшение на столик рядом.
Эдвина кивнула и замерла, словно собиралась ещё что-то сказать, но не могла. Или не хотела, или... кто его знает, какая каша варилась в голове этой рыжеволосой проблемы.
— Эдвина...
— Мне правда жаль, что так вышло! — выпалила она и сразу затихла. Правда, ненадолго, спустя несколько секунд тихо продолжила: — Я чувствую себя... такой дурой. Мне даже в голову не приходило, что это может быть что-то другое. Я просто...
— Помню, ты хотела повеселиться.
Опустив глаза, она чуть слышно произнесла:
— Я только серёжку хотела вернуть. Наверное, пойду... — и развернулась к выходу.
— Эдвина, — позвала её, и девочка замерла. А я продолжила, осторожно подбирая слова: — Возможно, у тебя есть все основания злиться на прошлую меня, но новая Раннвей... я... не сделала тебе ничего плохо. И не сделает. Я правда хочу, чтобы мы подружились.
Я говорила искренне, от всего сердца и почти поверила, что наконец-то смогу достучаться до племянницы Раннвей. Надеялась, что Эдвина хотя бы попытается выбраться из кокона вражды, в который сама же себя и загнала, и у нас всё наладится.
Но видимо, надеялась зря.
— Возможно? — обернувшись, тихо переспросила она. Светлые глаза полыхнули яростью, злостью. Такой, что заставила меня поёжиться. — Возможно?!
— Эдвина, успокойся...
Шагнув ближе, наследница Фарморов процедила:
— То есть, когда ты забыла меня в чужом доме, а я ревела от ужаса в тёмной комнате, замёрзшая и голодная, мне, возможно, не стоило на тебя обижаться? — Она воинственно сжала кулаки. — Или когда ты заявила, что лучше бы я осталась тогда с папой и мамой... я что должна была? Просто взять и забыть, что ты мне смерти желала? А все те разы, когда ты называла меня полукровкой при своих друзьях? Ты сама пустышка, была и есть, но почему-то считаешь себя выше меня! Чистокровная драконица! Ха! — Она поморщилась и, наверное, с трудом удержалась от того, чтобы не плюнуть мне под ноги, как в день нашего знакомства. — Думала, я маленькая была, и со временем всё забуду. Ну так нет, Раннвей. Я всё помню. Всё! И не верю, что ты изменилась. Ты всё такая же лживая змея!
Сказать в своё оправдание я ничего не успела — Эдвина вылетела из комнаты быстрее, чем я смогла вздохнуть и выдохнуть. Да и имела ли право оправдывать Раннвей? Заявить ребёнку, что ему следовало сгореть вместе с родителями? За такие слова Ведьминых капель будет мало.
Господи, в чьё тело я попала...
Глава 4. Следственные мероприятия
Эндер Делагарди
Ночь после «праздника» выдалась непростой и длинной. Проводив Рейера, а после Брадена, я стал по очереди допрашивать прислугу. Все до единого были взволнованы, а скорее даже — напуганы. Но не допросом, а появлением в доме искажённого. В доме, где они чувствовали себя в безопасности, защищённые магией от любой напасти.
— Ваша светлость, не понимаю, о чём вы...
— Ваша светлость, я бы ни за что и никогда!
— Чтобы я подбросила отраву... Как вам такое могло прийти в голову?!
— Зелье? Знать не знаю ни о каких зельях.
Стоило упомянуть о Ведьминых каплях,
