— Верка, это фигня какая-то. Он уже был женат, — напомнила Аннет. — Второй раз нельзя. Папа говорит, что у тех, кто однажды потерял жену, больше заявления не принимают.
— Да-а, это когда через Компанию… А между собой могут и договориться…
— Не, мама не позволит.
— Да-а, а вдруг позволит? Не будет же она с господином Хэнком из-за меня драться.
— Как это не будет? Будет!
— Да-а, а если он победит?
— Ты чего? — Аннет аж всплеснула руками. — Не победит он никогда! Ты же сама говорила, что круче мамы никого нет. Что она его уже разукрашивала вдоль и поперек.
Вера хлюпнула носом. Мало ли что она говорила для красного словца. Нет, насчет того что мама когда-то разделала соседа в драке — правда. Но в иной раз все может обернуться по-иному. Кто из них круче — большой вопрос. И лучше бы, на самом деле, не пришлось его решать.
— Почему вдруг старый Хэнк? — Аннет переключилась. — Ты же за молодого собиралась.
— Ни за кого я не собиралась! — раздраженно отмахнулась Вера.
— Да? А он, по-моему, собирается. Глянь, снова на ветке торчит! Скоро гнездо себе совьет, как птичка. Будет летать и какать. — Аннет вновь увидела повод для веселья.
— Что? — Вера вскочила. — Дени здесь? — Она распахнула створку окна, повеяло ночной прохладой. — Эй, ты! Отдай мою книгу!
— Ты сама в меня ее бросила! — крикнул Дени. — Вот сама за ней и приходи.
Вера фыркнула. Такие подходы были ей знакомы. И не то чтобы она против использовать повод. Мало ли что он ей не подходит как супруг, попробовать-то можно. Но…
— Меня папа не пускает.
— Так он и меня не впустит!
Обмен шарами. Пока ничья.
— А зачем тебе ружье, Хэнк? — Вера зашла с другой стороны. — Неужели ты хочешь меня застрелить?
— Это чтобы лучше видеть тебя! — Он снова приложился к оптическому прицелу. — Ты красивая.
— Ага, особенно с синяком под глазом, — саркастически заметила Вера. — Ладно, Хэнк. Ты как хочешь, хоть все глаза тут прогляди до утра, а я — спать.
Она шагнула к кровати и потянула застежку платья, не сомневаясь, что Дени наблюдает за ней, боясь вздохнуть. Любопытно, хватит ли у него смелости и безрассудства влезть в окно?
— Ты что делаешь, отморозок? — внезапно послышался снизу рев Хэнка-старшего.
Вера испуганно взвизгнула, метнулась к кровати и мгновенно забралась под одеяло.
Хэнк сошел с крыльца Ильтенов, слегка пошатываясь. Разговор получился безрезультатным, но он особо на результат и не рассчитывал. Изучил уже эту семейку. Разочарование было легким и вполне компенсировалось таким же легким опьянением. Хэнк поразглядывал звезды на почти черном небе, подставив ветру разгоряченное алкоголем лицо… и вдруг увидел нечто, заставившее его протрезветь и покрыться холодным потом. На дереве за забором сидел его зохенов сын и целился из ружья в окно дачи номер 12. Хэнк со сдавленным воплем кинулся через двор, молясь, чтобы не опоздать.
— Ты что творишь, а?! — Он затряс дерево. — С ума сошел?
Дени в ужасе втянул в себя воздух. Папа!
— Пап, это не то, что ты подумал, — пролепетал он. — Я просто смотрел…
— Придурок! — Превозмогая проклятую силу притяжения, заставляющую ветки прогибаться под его весом, Хэнк вскарабкался наверх и вырвал ружье из рук Дени. — Дай сюда, кретин! Ты вообще представляешь, что будет, если кто-то увидит? Это тебе не зохенов бинокль, чтоб на девок пялиться! Это ружье, оно выстрелить может!
— Пап, оно разряжено. Я проверил!
— Я тебе дюжину раз говорил: всегда обращайся с ружьем так, словно оно заряжено! Быстро домой, и чтоб до утра спал, как младенец!
Лучше не пытаться возражать. Дени, обдирая кору, съехал вниз по стволу дерева. Отряхнулся и удрученно побрел восвояси.
Хэнк вытер пот, отдуваясь. Немудрено, что у Ильтена с сердцем проблемы. На войне всякое бывало, но никогда еще Хэнк так не пугался. Не хватало самому приступ заполучить. Ну, и что там этот озабоченный дуралей высматривал? Хэнк взглянул в прицел на окно девочек. Ничего интересного: старшая лежит в постели, укутавшись одеялом, только нос наружу, младшая сидит на подоконнике с планшетом. Почувствовав взгляд, обернулась и показала язык, засранка.
А что у нас в другом окне? Ага, вот это зрелище гораздо увлекательнее. Хэнк сглотнул. Фигура господина Ильтена ничего особенного в душе не будила, но формы госпожи Ильтен невольно вызвали сладкую дрожь и напряжение. А темперамент у нее — вообще огонь, ничего похожего на Лику. Ну, как оторваться от такого зрелища? Даже если понимаешь, что нехорошо.
Забравшись под одеяло с головой и дыша через раз, Вера недоумевала, почему родители не реагируют на вопль старого Хэнка. Как этакий рев мамонта можно не услышать?
Оказывается, можно. Окно в комнате хозяев дома было закрыто, звукоизоляция пристойная. Да пусть бы под стенами трубили в трубы и колотили в барабаны, некоторые занятия, требующие внимания лишь друг к другу, совершенно исключают взаимодействие с внешней средой. Терезе и Ильтену было банально не до того, что происходит снаружи.
И лишь потом, накинув пеньюар и сладко потянувшись, Тереза бросила мимолетный взгляд на окно. Из которого прямо в нее смотрело дуло ружья с оптическим прицелом.
Тело сработало на рефлексах. Тереза мгновенно упала на пол, перекатилась к стене, сдернула с гвоздя ружье, которое теперь всегда держала под рукой. Рванула предохранитель, дослала патрон и выстрелила во врага прямо через стекло.
Грохот выстрела слился со звоном осыпающихся осколков. У Хэнка аж сердце вздрогнуло: он решил, что это выстрел его ружья, и неважно, что Дени твердил, будто оно не заряжено, обормот перепутал, а отцу расплачиваться за его преступную халатность… Все это промелькнуло в голове за микросекунды, а в следующий миг страшный удар снес Хэнка с дерева, и изображение в глазах выключилось.
— Рино, вставай! — Тереза спешно облачилась в халат. — Надо найти преступника, пока он не уполз. Я, кажется, его подстрелила.
Ильтену абсолютно не хотелось идти искать кого-то среди ночи. Тем более — преступника. Того гляди, найдешь его и сам рад не будешь. Вдруг он еще не до конца подстрелен и может причинить вред тому, кто неосторожно подойдет близко? Но Терезе не докажешь, что наилучший выход — никуда не ходить, а просто позвонить легавым. Он с тяжким вздохом принялся одеваться.
— Возьми второй фонарик, — распорядилась Тереза. — И проследи, чтоб дети не высовывались.
Девчонки и так не стремились подставлять головы под возможные пули. Звук выстрела буквально сдул Аннет с подоконника, в следующую секунду она уже лежала клубочком под одеялом и старательно уговаривала себя, что тут до нее никакое зло не доберется.
— Вот он! — Слова доносились, как сквозь вату. — Рино, я его нашла! Где ремень? Надо его связать на всякий случай.
Хэнк с трудом разлепил веки, слипшиеся от крови. Голова гудела, как колокол. Он попытался пошевелить рукой и стиснул зубы от боли. Перелом, не иначе. А то и несколько. Другой рукой он зашарил вокруг себя, превозмогая адскую головную боль и тошноту. Где его ружье? Он держал его в руках перед тем, как…
Чужая нога придавила его руку к земле. Он скосил глаза на разошедшиеся полы махрового халата, под которым виднелось что-то кружевное и полупрозрачное, а еще выше… Бред, подумал Хэнк. Я, должно быть, брежу. Или нет? Резкий голос явно принадлежал госпоже Ильтен.
— А ну лежать и не рыпаться! Убить меня хотел? Выкуси, плесень! Рино, возьми мое ружье и держи гада на мушке, пока я буду его вязать.
— Н-не надо, — выдавил Хэнк. — Не надо вязать, госпожа Ильтен…
— Что?! — Его чувствительно пнули носком туфли в бок. — Ты меня знаешь, мерзавец? Ты кто? Рино, ну-ка посвети фонариком!
Хэнк попытался закрыться ладонью от ударившего прямо в глаза света. Боль в руке от неаккуратного движения исторгла из него стон.
— Черт, да это Хэнк!
