улицу соседям, что увожу чужих мужей из семьи.
Вышел сияющий, как медный ночной горшок, лор Заром. Оказалось, что накануне супруги поссорились и мужчина решил проучить жену и повысить свои ставки в её глазах.
Лора Неру пристыдила скандальную бабу и выскочившего на улицу шарлатана.
Только начавший разгораться скандал затих, а очевидцы стали поддразнивать оконфузившуюся пару.
После этого мы договорились, что если придётся оставить у себя больного, я зову лору Неру, чтобы соблюсти приличия. А за это плачу небольшую компенсацию.
Сегодня она была в милом зелёном чепчике, в симпатичном бежевом платьице с зелёным передником, в руках она держала корзинку с нитками, которую я тут же перехватила. Просто бабушка — божий одуванчик, если не знать о её остром уме и железном характере.
Милая, у меня здесь ночнушка, — сухая старческая рука приподняла ткань, — поможешь мне одеться?
В гостиной на втором этаже у меня был полный порядок. Столик находился в огромном застеклённом эркере, на полу красовалась нежнейшая плитка в мелкий цветочек. Мне она отдалённо напоминала арабские фрески.
На узорчатой скатерти стояли чистые чайник, чашки и сахарницы.
Я разложила диван, постелила постель, пододвинула ночник, помогла переодеться пожилой лоре. И оставила обустраиваться.
Граф всё же соизволил уйти раньше, чем я спустилась проведать больного.
На цыпочках прошла в кабинет. В углу тускло горел ночник, доносилось бессвязное бормотание, капитан беспокойно спал.
Немного пахло казарменной одеждой.
С пациента уже сняли смирительную рубашку и надели кандалы. Их прикрепили без моего участия, но вполне удачно. Так, что руки капитана лежали свободно на кушетке.
Яков, офицер, которого оставил генерал, вскинулся, сонно моргая, удивлённо осмотрелся, словно сразу не понял, где находится.
Всё в порядке, я только проверить.
Хотела спросить, почему он не лёг на диван и увидела чётко выделяющийся тонкий, бледный профиль спящей девушки.
Посмотрела на Якова и, скорее всего, не сумела скрыть изумления, потому что он густо покраснел.
— Это дочь капитана, — быстро произнёс офицер.
— И вы пожалели? — укоризненно ответила ему. — Вы же осознаёте, если это получит огласку, вам придётся жениться.
Он вскинулся, расправил плечи и хотел сказать что-то, горячее и глупое, но я не дала.
— Девочку я забираю к себе. И запомните, она в слезах прибежала сегодня вечером, я её впустила и разрешила днём присматривать за отцом. Всё! Без возражений!
— Но это неправда и… — растерялся он.
— Не заставляйте меня думать, что вы воспользовались ситуацией или хотите вынудить выйти за вас замуж.
Его глаза сверкнули, щёки побледнели.
Он тихо, чётко произнёс:
— За такие слова мужчину я вызвал бы на дуэль.
Я посмотрела на офицера, хороший мальчишка, но всё ещё максималист, и строго ответила:
— За мои слова, а особенно за то, что я предприму после этого, вы мне должны сказать спасибо. И запомните на будущее, молодой человек, женщины не прощают тех, кто загнал их в угол.
— Я никого не загонял, а-а-а, вы имеете это в виду? — офицер растерялся, — просто…
— Вы пожалели, я понимаю. И это хорошо, правда. Вы прекрасный человек, лор Яков…
— Кроск, Яков Кроск, — парень совсем смутился.
— Так давайте, Яков, я заберу сейчас юную барышню к себе, а если вам она действительно нравится. Начиная с завтрашнего утра у вас будет много возможностей проявить себя и поухаживать.
Лицо у парня просветлело.
— Благодарю.
— Как зовут мою ночную гостью?
— Лилиана Брихонт.
— Лили, детка, просыпайся.
— Папа? Что с папой! — вскочила она и сонно заозиралась.
— Всё в порядке, он спит, и мы с вами тоже пойдём спать. Запомните, вы пришли ко мне вечером узнать о самочувствии отца, я открыла дверь и решила, что вам нужно погостить у меня, потому что участие дочери хорошо скажется на его самочувствии, — я помогла ей встать, приобняла за плечи и мы, пошатываясь, поднялись по лестнице, девочка то и дело старалась завалиться на меня, — повторите.
— Вы мне открыли и пригласили к себе погостить, — сонно проговорила она.
Глаза у неё были опухшие, на щеках лихорадочный румянец, скорее всего, накануне у неё случился нервный срыв.
— Вот и ладненько.
Девочка была в таком состоянии, что я не придумала ничего лучшего, как уложить в свою кровать, только стащила балетки, развязала поясок и достала шпильки из волос. А сама растерянно остановилась в центре комнаты.
Здравствуй ёлка, Новый год!
Постояла немного, тоскливо осмотрела сонное царство. Лечь мне было решительно негде. И решила, что моя кровать вполне подходит для отдыха и мне. Быстро скинула дневное платье и легла.
Прокручивая перед сном этот поистине сложный день и вечерний разговор с графом и генералом я, наконец, поняла, что этот цирк с конями мне напомнил. Классический допрос доброго и злого полицейского. И расхохоталась в голос. Даже лора Неру всхрапнула и перевернулась набок.
Утро началось рано и не менее феерично, чем закончился вечер.
Мы проснулись от сильного грохота внизу. Мне показалось, что великан стучится во входную дверь. Честное слово, на этой улице можно ожидать чего угодно.
Я вскочила и чуть не упала, запутавшись в отросшем за ночь подоле, больно приложилась локтем о комод. Рукава ночнушки тоже удлинились и теперь свисали до колен, под глазами синяки, кожа побледнела, чёрные волосы выбились из косы и хмурым облачком торчали вокруг головы. Я была похожа на пьеро, если бы он был девушкой, но кроме меня никто схожесть с этим сказочным героем не мог оценить.
Кое-как, поднимая подол, я подскочила к окну, снаружи никого не оказалось.
— Да, выпусти меня! — раздался придушенный голос Якова.
И послышался очередной грохот.
Лора Неру сидела на диване и испуганно смотрела на меня, из чепца торчали милые кошачьи ушки с кисточками, Лилиана отдёрнула занавеску и выбежала из спальни в ярко-малиновом вырвиглаз платье.
— Что случилось? — растерянно произнесла она.
Я недолго думая схватила сковородку, подцепила подол и сбежала вниз.
Почти сразу увидела виновника нашего экстремального пробуждения и это были не грабители, не армия и даже не мой буйный пациент.
Моё любимое кресло обзавелось за ночь восемью конечностями, четырьмя руками и четырьмя ногами, и теперь бодро пыталось удрать на улицу при этом умыкнуть полураздетого Якова. Герой сегодняшнего утра был без кителя и рубашки, но в штанах, видимо, ночью он не стал их снимать. Он сидел в кресле и пытался вывернуться из обнявших его рук.
Мне вспомнился лор Заром и его несуществующая фобия, Яков сегодня мог обзавестись ей всерьёз.
Четыре руки нежно обхватили торс и руки мужчины, да так удачно, что просто пригвоздили
