ли! А ну пусти, сказал!
И тут до меня дошло.
— Боже мой. Соломон, это ты? — запинаясь, прошептала я.
А потом в два шага оказалась рядом и вырвала матерящегося кота из рук Ниры. Я заглянула ему в глаза, не веря.
— Чё? Откуда ты знаешь? — он вылупился на меня, а потом до него дошло!
— Боже мой! Ящерка ты моя! Ты живой, ты со мной!
— Ринка, ты что ли? — кот смешно округлил глаза.
— Да-да, мой хороший, — я снова расплакалась, обняла кота так, что тот пискнул. Пришлось разжать объятия.
— Что с тобой? Ты почему… такая? — прокряхтел кот после моего приступа душительной любви.
— А ты почему не саламандр?
— Не знаю я! И вообще, как я понял, мы тут в другом мире. Прикинь, тут драконы живут и на лошадях ездят. Дикари! Машин нет, нэта нет, телефонов нет.
— Я заметила, — энергично закивала головой.
— Короче, мне тут не нравится, — доверительным шепотом сообщил мне мой хранитель. — Я не знаю, как мы тут оказались, и знать не хочу. Валить надо, детка, на Землю. Давай-ка на прощание спалим тут нахрен всё. За все мои мучения. Подпалим задницы драконам! — рубанул мой «кот» мохнатой лапой по воздуху. Он был весьма категоричен.
— Соломон… кхм… тут есть некоторые проблемы с этим.
— Какие?
— У меня нет огня.
— Пф. Чё за тупые шутки. Где ты видела феникса без огня?
— А где ты видел огненного саламандра без огня? — я вскинула бровь.
— Логично… блин. И что, даже пшик не сделаешь? — и столько веры было в меня, но увы…
— Вообще ничего. Я не чувствую свою ипостась.
— Хреново, Ринка.
— И я так думаю, — обняла растерянного Соломона.
Мы даже забыли, что у нас была свидетельница, которая с улыбкой следила за нами. Мой страж, который в моем мире был весьма вспыльчивым саламандром, а в этом мире стал пушистым белоснежным котом, прищурился и выдал:
— Бабка слишком много слышала. Валить её надо.
— А другой мир не пошёл вам на пользу, — улыбаясь, произнесла эта странная женщина.
— Опа! Ты слышала, Ринка!
— Так вы знаете, что мы не отсюда? — я сделал шаг ближе к Нире и шокировано округлила глаза.
— Конечно. Только глупцы и слепцы не видят очевидных вещей, — туманно отозвалась старуха.
А старуха ли?
Её глаза так странно сверкнули, а потом мне на мгновение показалось, что на её лице вовсе нет сетки морщин.
Но я моргнул, и галлюцинация пропала. А на нас смотрела все та же старуха с седыми волосами, собранными в пучок.
— Вы… знаете, как нам вернуться обратно? — с надеждой спросила я. Я ни минуты не хотела здесь находиться.
— Знаю.
— Так расскажите же! Я буду благодарна вам. Очень. Может быть, даже смогу как-то отплатить? Возможно, вам что-то нужно из нашего мира? Только я не знаю, как вам передать это сюда, но наверняка есть способ?
— Тише, деточка. Я же ещё не договорила.
— Конечно, простите. Просто я так волнуюсь. Это все так неожиданно. Я ведь думала, что застряну тут. Как же хорошо, что мы вас встретили, — я снова сжала притихшего Соломона на руках. — Я очень хочу домой. Так как нам вернуться?
— Никак.
— Что, простите?
— Никак. Теперь это твой дом. Это твой мир.
— Вот ведь, старая! Решила надежду дать и отобрать! А ну признавайся, как нам свалить отсюда! — зарычал на неё кот и полез вперёд, стал вырываться с рук, будто хотел запрыгнуть на Ниру.
Но та широко улыбалась, демонстрируя ровные и белоснежные зубы.
— Ещё и смеяться над нами вздумала! Да мы тебя, огнём! — вопил кот.
— Нет огня у вас, — напомнила старуха.
— Зато у нашей семьи есть. И как только они поймут, что нас нет, найдут! А потом порвут вас тут всех к чертовой матери. Ты вообще знаешь, кто её брат! Молитесь Дездемоны!
Но вопреки гневной отповеди моего кота старуха заливисто рассмеялась. Я посмотрела на неё и поняла, что она нам ничего не расскажет. Но у меня была возможность хоть немного улучшить свою участь.
— Нира. На меня наложили заклятие, я не могу рассказать Даррену о себе. Он думает, что я принцесса Огненных.
— И? — поторопила она. Мне не понравилось выражение её лица, оно было слишком торжествующим.
— Расскажете ему правду обо мне.
Она на минуту замолчала, будто размышляла. А потом снова качнула головой и поставила точку в нашем разговоре.
— Нет. Всё идет своим чередом.
— Ах ты! — вырвалось у кота.
Но Нира лишь отмахнулась. А потом Соломон резко начал издавать лишь кошачье мяуканье. Она лишила его речи, и тому только и приходилось, что пучить глаза. А еще он не оставлял попытки исторгнуть из себя огонь.
Это смотрелось очень забавно, если бы не вся ситуация.
— Это ваших рук дело? Наш перенос? — гневно спросила я.
— И да, и нет.
— Что это значит?
— Это пока не вашего ума дело.
— А что нашего? Вы понимаете, что они все, — я махнула рукой за её спину к выходу из шатра, — ненавидят меня и мечтают убить?
— Всё в твоих руках.
— Да что вы такое говорите! Я даже шага не могу отсюда ступить! Даже чертов конь моего мужа желает моей смерти! — почти закричала я.
— Кто? Демон? Да он боится тебя больше, чем ты его, девочка.
— Что вы несете? — вмиг остыла я, вспоминая то, что вроде как мне показалось.
— Нет у меня времени на разговоры с тобой. Прими судьбу. А что до ваших родственников. Так только их и ждем. Пора вам всем вернуться на родину, к истокам.
И она ушла. Я выбежала за ней из шатра, сжимая кота в объятиях, но след старухи уже простыл. А полсотни голов вмиг обратились ко входу в шатёр генерала. Пришлось мне попятиться и снова скрыться в недрах своего убежища.
Я села на край кровати, не раздеваясь. Из головы не выходили слова старухи.
Что значит «к истокам»?
Моя родина — это Земля, а не этот жестокий мир.
— Ты слышал её? Это просто невероятно. Какие такие истоки? — я оттянула кота от груди, и тот жадно хватанул кислорода. Оказалось, я его слишком сильно прижала к себе. — Блин, ты теперь ещё и молчать будешь? — досадливо закусила губу.
— П-ш-ш-р. Мя-я-я-у.
Я тяжело вздохнула и покачала головой.
— Я тебя не понимаю. Хоть бы речь тебе вернули. С кем мне тут ещё общаться? Остальные же волком смотрят на меня.
— Ш-ш-х-р.
— Сплошные помехи в эфире, Соломончик. Ладно, не ломай
