себя, ни окружающих. Прикрыв глаза, прижался в жестком поцелуе к губам невесты. И она тут же отозвалась, слегка застонав.
Душа и тело разделились. Физиология брала верх. А сердце кричало, что рядом совершенно не та. Не она должна быть в моих руках. С ужасом я осознал, что за закрытыми глазами передо мной была Надин.
— Я устал, — произнес, мягко отстраняя руки невесты. Теперь уже скорее всего бывшей.
— Я сделала что — то не так? — она беспокойно пыталась заглянуть в мои глаза.
— Нет. Что ты. Идеальная невеста, — подушечкой пальца провел по нежной коже щеки. “Но не моя”, — безмолвно произнес в голове. — Много всего произошло, что требует сейчас моего внимания. Тебе лучше вернуться домой.
— Ты же… придешь? — закончила она шепотом, на что я нашел лишь силы кивнуть, чувствуя себя последним негодяем.
Ситуация начинала выходить из-под моего контроля. Все становилось запутаннее и сложнее. А еще была девочка. Маленькая кнопка, которая пряталась за Надин. Во мне что-то ворочалось, какая-то мысль, не дававшая покоя. Черты малышки мне казались до боли знакомыми. Ее возраст указывал на то, что ведьма родила девочку сразу после нашего расставания. Могла ли она быть… моей? Даже в самых тайных мечтах я не мог представить нас семьей. Но сейчас подозрения крепли с каждой секундой. Я должен знать. Надин обязана сказать мне правду. Если я стал отцом, то… В наших жизнях все изменится навсегда.
“По твоей Академии ходит Иной…” — о чем, черт подери, говорила птичка? Подселение в нашем мире стало огромной редкостью. Такое в принципе практиковалось в очень узкой сфере и с конкретной целью. Чаще всего некры могли прибегнуть к подобной практике. У них даже преподавался ряд лекций на эту тему. Но, как правило, чтобы такое провернуть, необходимо было уже обладать определенным уровнем силы. И я точно мог сказать, что до этого момента ни один преподаватель с кафедры некромантии и ритуальной магии такого запроса лично мне не делал. Тогда как здесь появился Иной? Как я вообще мог пропустить подобное?
Надин
Ночь прошла отвратительно. Я ворочалась с боку на бок, не в состоянии уснуть. Снова и снова прокручивала в голове наш с Раттимиром разговор и корила себя на чем свет стоит. Дура. Во-первых, привлекла его интерес к дочери еще больше. Но это ладно. Не самая великая беда, учитывая, что я и так планировала ему все рассказать. А вот во-вторых мне не нравилось абсолютно. Почему-то мне не хотелось, чтобы Раттимир думал, что… У меня такой легкий характер. Ой, да хватит слова уже подбирать. Хотя бы наедине с самой собой. Мне было важно, чтобы бывший не думал обо мне, как о шлюхе. А учитывая мою последнюю тираду… “Что ж, Надин, это лишний раз будет тебе уроком. Думай, прежде, чем говорить”, — отчитала я себя.
В окно уже начинало светить солнце, а это означало, что скоро за нами должно было приехать тааркус (такси — прим. авт.) и отвезти на вокзал. Я поднялась с постели и подошла к кушетки, на которой спала дочурка. Во сне она скинула с себя одеяло, обняла маленького кота, которого сама притащила неизвестно откуда, и сладко пускала слюни в подушку. Эти мгновения были самыми драгоценными для меня. Неугомонный комок моего персонального счастья умиротворенно смотрела только известные ей сны. А у меня появлялась возможность тихонько сидеть возле нее, пропуская между пальцев пушистые шелковые локоны ее волос. Курносый носик нет-нет да смешно морщился. Что тебе снится, моя девочка?
Интересно, какие были бы между ней и Раттимиром отношения? Чувство вины в который раз тихонько кольнуло сердце. Нет! Этой эмоции не место внутри меня. Он сам виноват. Он и его семейка. Вышвырнули меня, как котенка, заменив более достойной. Демон получил по заслугам… Да. Не было у него права смотреть на то, как взрослела его дочь. В одном я однозначно сказала правду. Илария — моя. И ему еще придется доказать, что он имеет право присутствовать в ее жизни.
Лари заворочалась во сне, как будто ее беспокоило мое присутствие. Моя девочка открыла такие знакомые серо-голубые глаза и посмотрела на меня в ответ.
— Уже утро? — разнесся по комнате тихий тоненький голосок.
— Да, родная — продолжала гладить Лари по голове.
— Мам, а кто тот дядя, которого мы встретили возле лекаря? Это же, кажется, он к нам в комнату приходил?
Вот же… моська любопытная. Все-то она замечает. И как быть? Тоже врать дочери? А если скажу правду, то вообще не увезу отсюда. Черт подери. Круг замкнутый получается. Пытаюсь найти выход, но в итоге только изнуряю саму себя.
— Мой знакомый. Давно не виделись, вот он и… не отпускал. Хотел поговорить, — решила в данный момент уйти от ответа.
— А мне казалось, что вы ругались. Да и погода за окном разбушевалась в один миг. Я чувствовала твою злость. Даже дедушка заглядывал к нам, — дочка села на кровати, сладко потягиваясь.
Что?! Папа приходил? Дар Иларии развивался с необычайной скоростью. Но по-другому и быть не могло. С такими — то родителями. Но не это меня сейчас беспокоило. То, что Лари видела ушедших за грань, давно уже не было тайной. Однако пока что общаться могла только с кем-то из нашего рода. Другие души были ей не доступны. И что было странным, ее не пугали подобные способности. У меня даже было некое подозрение, что родня ТАМ сама между собой сговорилась приходить к девочке в нормальном виде. Бред, конечно. Однако факт на лицо. За все время, как проявился дар, Илария ни разу не пугалась ушедших. Меня это более чем устраивало.
— А что хотел дедушка? — ненароком спросила у нее.
— Говорил, что скоро сам язык тебе подрежет, если ты на каждом углу врать не перестанешь, — вот же старый… Па-а-а-а-па. Даже на том свете следит за мной. Нужно будет ритуал провести и связаться с ним. Он, конечно, отругает сначала. Но может и совет дельный даст. Нет, я и сама прекрасно знала, как должна поступить. Но… Меня словно что — то постоянно останавливало. Стоило только представить, как я открываю рот и говорю Раттимиру правду, как изнутри превращалась в глыбу льда. — Мам, а что дедушка имел в виду? Он правда тебе язык отрежет? — глазенки дочери стали огромными от испуга. — Мамочка, как же мы с тобой разговаривать сможем? Может, упокоим дедушку и все дела?
Я даже хрюкнула от неожиданного
