Она оказалась близко так быстро, что от ее скорости перехватило дыхание. И вонзилась в грудь сидящей на лошади девушки… или меня? Прошла навылет, задевая воина, находящегося сзади.
Почему-то заныло сердце. Вернулась боль, что довольно часто беспокоила меня уже почти два года, после перенесенной тяжелой простуды. Врачи не находили никаких отклонений, ни иногда было так трудно дышать, что я едва держалась на ногах. Закрывала глаза и ложилась, сворачиваясь в клубок и подтягивая колени к самой груди. Лишь так становилось немного легче. Вскоре все проходило, но только до нового приступа, который мог вернуться в любое мгновенье. И такие приступы не поддавались воздействию. Ни лекарств, ни физиопроцедур. Один из специалистов, к которым я обращалась, даже пытался сослаться на психосоматику, но не привел никаких вразумительных объяснений.
А сейчас, после неожиданно увиденной сцены, я впервые подумала, что так сильно могла болеть старая, не долеченная до конца рана. Вот только ничего подобного никогда не было в моей жизни. Как не было ни похищения, ни мужа.
Тогда что я вспоминала? Что видела перед собой? Начиная с того самого момента, когда неожиданный вопрос странного старичка-посетителя повлек за собой целую цепь событий, одно удивительнее другого.
В работе библиотекаря были и другие плюсы, помимо доступа к любимым книгам. Читая, я научилась анализировать события. Находить ответы. Словно клубок с перепутанными нитками распутывать то, что лежало совсем не на поверхности.
И сейчас, раз за разом прокручивая в голове все, что произошло и продолжало происходить со мной, я внезапно увидела невероятную параллель. Немыслимую, ту, которой быть просто не могло. Но которая все-таки была.
Ведь не случайно история, что мне поведал мужчина, показалась отдаленно знакомой. Я читала что-то похожее… в той книжке, которую пожелал взять Тихон Митрофанович. А потом… потом он спросил, хотелось бы мне оказаться на месте героини.
Только разве такие вещи случаются в реальной жизни? Разве существует в мире сила, способная перенести меня на место лесной красавицы Лиаль? Но если нет, почему тогда меня… принимают за нее?
Эта мысль так отчетливо вспыхнула в голове, что я вздрогнула. Будто откровение снизошло. Незнакомец не обращался ко мне по имени, не представился сам, но разрозненные картинки внезапно стали сливаться воедино.
Я снова погладила холодный металл медальона. Назвавшийся моим мужем мужчина сказал, что эта вещица поможет мне вспомнить. И что-то в самом деле происходило. Были ли это воспоминания, или передо мной ожили сцены некогда прочитанного, но теперь случившееся воспринималось иначе.
Слова, произнесенными незнакомцем, будто сделались осязаемыми. Ночные тени сплелись в давно минувшие события, заставляя переживать их по новой. Вспомнить каждое мгновенье странного ритуала, связавшего меня с мужчиной, от которого так и не удалось убежать. Нет, не меня, — Лиаль. Но ее здесь не было, а именно я ощущала боль в связанных руках, когда-то имевшую место. Чувствовала ярость жадных губ, терзающих меня при каждом восходе луны, но так и не насытивших.
Муж… Мне нравилось, как звучит это слово. И нравилось представлять лицо мужчины, которого когда-то давно, кажется, я видела во сне. Глупо было отрицать то воздействие, которое он оказал на меня. За то недолгое время, что он находился рядом, я ощущала свежее дыхание ветра, неукротимого, дикого, одновременно понимая, что попала в шторм, грозящий смести на своем пути любую преграду. Это был водоворот, тянущий за собой в пучину, из которой нет намерения спастись.
Я покрутила в руках отданное мне украшение, горько усмехнувшись. Он ведь принял меня за другую. Следовало бы признаться, рассказать правду… но я не могла этого сделать. Не хотела. Напоминающий хищника мужчина заворожил своей мощью и красотой. И еще я откуда-то наверняка знала, что сила древнего амулета, который находился сейчас на моей шее, и впредь могла удержать эту стихию, подчиняя ее моим желаниям. Но хочу ли я видеть рядом с собой домашнего пса, ласкового лишь в том момент, когда ему кидают вожделенную кость? И сколько продлится любовь, скованная магической цепью?
Было что-то еще, ускользающее от моего понимания. Во внешности мужчины, в его движениях, грациозных и дерзких одновременно. Будто я и впрямь наблюдала за хищником. За царем зверей, вышедшим на охоту и демонстрирующим свое превосходство. Он не был красив в классическом понимании этого слова, но притягивал взгляд, завораживал, волновал.
Таких людей не существовало в реальности, во всяком случае, я не встречала. Как чья-то ожившая фантазия — высокий и статный. Густые брови, сурово сходящиеся к переносице, лежащие волнами темные волосы. Широкий лоб, насыщенно-карего, почти черного цвета глаза. Губ идеальной формы. Не слишком пухлые, не узкие. Выступающие скулы, придающие мужественности. Природа явно оказалась щедра, создавая его лицо.
Если бы увидела такого в фильме, даже не читая ролей, точно приняла бы за самого главного. Короля, правителя, властелина мира. Именно так, вот с этим налетом старины. Загадочный мир, затянувший меня в свои сети, не предполагал иного. Я не знала, где и какое время мне видится, но с современной жизнью у него точно не было ничего общего.
Внезапно осознала, что жду его возвращения. Давно уже отошла от окна, но даже толком не рассмотрела ничего из того, что находилось в комнате. Затаив дыхание, невольно прислушивалась к звукам за дверью. И надеялась услышать шаги. Его шаги.
Но одновременно понимала, что незнакомец не нарушит данного обещания. Следующий шаг — за мной. Другая женщина, та, за которую он принял меня, начала с ним эту игру. И я должна ее поддержать — или лишиться сразу всего.
Но что мне было терять? Что будет, если я признаюсь? Расскажу, что на самом деле никакая ему не жена, что мы никогда не встречались прежде? Я обычная библиотекарша, над которой слишком жестоко подшутил странный старик. И сейчас не то пьяна, не то больна, раз вижу то, чего не может быть на самом деле.
В моей привычной жизни в подобной ситуации меня отправили бы к врачу. В лучшем случае прописали бы успокоительное, в худшем — вообще заперли бы в психушке. Стали бы лечить от неведомого недуга, вызывающего столь непонятные галлюцинации. Но ведь больные таковыми себя не чувствуют? Вот и я не ощущала, что потеряла рассудок. Да, я ничего не понимала, да, с каждым мгновеньем мир вокруг становился все более удивительным. Но разве можно сойти с ума, сохранив при этом такую остроту чувств?
Стоило лишь подумать о том, как незнакомец смотрел на меня, — и снова окатило
