Он не заметил, как поднял её за бедра, прижал к стене, задрал юбку — разумеется, не собираясь идти до конца, но не вполне понимая, что намерен делать. Просто в нём проснулось что-то животное, грубое, жадное. И захотелось хорошенько потискать её, прижать, надавить всем телом.
— Тебе нравится, когда грубо, да? — прошептал он в её припухшие от поцелуев губы, внимательно сканируя эмоции. И в них тут же все откликнулось — лёгким стыдом, словно её поймали за каким-то преступлением, а также смущением, страхом и желанием. И предвкушением.
Коэре обняла его за шею дрожащими руками, краснея, и Рикэн хмыкнул, прижимая её сильнее, а потом легонько размахнулся и шлепнул её. Остановившись на секунду, чтобы оценить её эмоциональный отклик, он вдруг с удивлением обнаружил, что ему самому это понравилось. И во второй раз он шлёпнул Коэре не только для её удовольствия.
— Ещё, — прошептала она, пряча глаза, но прижимаясь к нему ещё крепче.
— Осторожнее. Я могу войти во вкус, — предупредил он, сам не зная, шутит ли или говорит серьёзно.
— Я не против, — улыбнулась она.
И в тот момент что-то в её улыбке вернуло его к реальности. Это безумие — так расслабляться после того, сколько боли она причинила ему, подумал Рикэн.
— Неужели ты начала доверять мне? — спросил он чуть суше, слегка отстраняясь.
— Наверное, — сказала она, немного растерянно — возможно, из-за того, что почувствовала его напряжение. Но так или иначе, в её эмоциях проявилась настороженность, а в мыслях мелькнула тень другого мужчины — того самого. И Рикэн ощутил острую боль, такую, словно она вонзила ему нож в подреберье, пока он ласкал её.
— И с кем тебе больше нравится? Со мной или с ним? — бросил он, беспомощный от этой злости.
О резкой фразе Рикэн пожалел почти сразу — когда её глаза расширились, словно у обиженного ребёнка, которого неожиданно ударили ни за что.
Она быстро опустила ресницы, но он всё же успел увидеть слёзы — не говоря уж о том, что острая боль в эмоциях буквально обожгла. Через секунду дверь хлопнула, и Рикэн остался один с ужасным чувством вины. Как же так — он же знал, что она встречалась с октианцем. Откуда же теперь это чувство, что обвинение было подлым и несправедливым?
Коэре.
Она знала. Знала. Знала, что нельзя доверять. Нельзя расслабляться, даже на секунду. Она поняла, что её отношения с Рикэном обречены, как только поняла, что он стал равным ей. Эльтесеин, подлый Купидон, влез со своей помощью, но не учёл элементарных вещей — психика горианцев не такая, как у них. Коэре прекрасно понимала, что Рикэна шокирует её октианское прошлое. И даже если он попытается понять, инстинктивно всё равно будет отторгать её — и правильно сделает.
А кроме того, это прошлое — не совсем прошлое. Она думала о Сачче. Уже, конечно, не была так одержима им, как до встречи на Горре, но думала постоянно. И ещё по дороге на Октианию в отчаянии размышляла, почему летит туда — из-за Рикэна или из-за Сачча. Очевидности в выборе не было. Оба эти мужчины были важны для неё. И ни с одним из них она не могла быть вместе.
Сачч не заслуживал её, и Коэре не собиралась вновь подвергать себя мучениям, но чувствовала, что должна помочь ему, чем ещё может. А Рикэна не заслуживала она сама. То, через что он прошёл ради неё, то, как он трепетно к ней относился — ничего этого она не могла бы быть достойна, никогда в жизни, занимайся она хоть двести лет самосовершенствованием.
Сразу после прилёта на Октианию Сачч вновь начал налаживать общение с ней. Отличный психолог, он справлялся даже без выдающихся телепатических способностей. Море обаяния, нежности, комплиментов — она едва ли могла устоять. Как ни странно, на этот раз ему нужны были её услуги врача. Воспользовавшись помощью Эльтесеина на Горре, Сачч многое пересмотрел и открыто просил о помощи.
Коэре не могла ему отказать и понемногу занималась с ним, почти в ежедневном режиме. Она искусно работала с его психикой, подправляя детали после той глобальной работы, которую проделал её брат: аккуратно корректируя негативные мысли, закрывая болезненные воспоминания — по мелочи, но всё вместе, помноженное на многие дни работы, дало поразительный эффект.
Сачч добрел на глазах, смягчался и даже стал как будто счастливее. И, самое главное, начал учиться сочувствовать и испытывать чувство вины. Пару недель назад он впервые заплакал при ней и попросил прощения. Коэре сама едва не расплакалась, но сумела сдержаться и даже обняла его:
— Всё хорошо. Всё будет хорошо с тобой, Сачч, — сказала она.
— Я не трогал ни одной женщины с тех пор, как вернулся, — хриплым голосом сказал он, тут же отворачиваясь, стыдясь своего мгновенного порыва. — Я не знаю, как…
— Ты ведь знаешь, как быть нежным, — сказала Коэре, запирая собственные воспоминания на замок.
— Я знаю, как обманывать.
— Так сделай всё то же самое, только честно. Женщины любят тебя.
— Они хотят денег и власти. Я не уверен, что не сорвусь, если почувствую фальшь.
Коэре грустно улыбнулась, глядя на его гордый профиль:
— Со мной ты разве из-за этого срывался?
— С тобой всё было иначе. Ты была лёгкой добычей, — бросил он, не замечая, как причиняет боль своими словами.
— Что тебя привлекало? — спросила она, не сумев совладать с собой.
— Ты действительно не знаешь?
Он удивлённо посмотрел на неё. Коэре спрятала боль за насмешливой улыбкой:
— Ответ мне нужен, чтобы понять, как далеко мы продвинулись в твоём лечении.
Сачч мгновенно опустил глаза и кивнул. Теперь он был крайне послушен ей и не допускал сомнений в её словах.
— Я шёл на запах страха. А ещё мне нравилось шокировать и разочаровывать. Мне казалось забавным заставлять женщин фантазировать, а потом рушить их радужные надежды.
"Какая же ты скотина", — беспомощно подумала она про себя, но вслух только сказала через паузу:
— Если ты снова так сделаешь, всё лечение пойдёт птицам зоши под хвост. Надеюсь, ты это понимаешь.
— Я понимаю, — с неожиданной горячностью выпалил он, едва ли не прежде, чем она договорила. — Пожалуйста, помоги мне.
Только он мог говорить слово "пожалуйста" так требовательно, что ярость буквально выплескивалась наружу.
Коэре вздохнула и молча кивнула. Перед ней стоял правитель планеты — и не только его будущее, но и будущее всей Октиании зависело от успехов её работы.
То, что все кругом судачат о её связи с Саччем, дошло до Коэре далеко не сразу. По природе не слишком любопытная, она узнала о сплетнях совершенно случайно, прочитав мысли какой-то секретарши из аппарата Тёмного Дома. Более прицельное наблюдение за мыслями окружающих заставило её пережить несколько неприятных минут. А потом молнией пронзила мысль о Рикэне: что он теперь думал о ней?
