от кого-то пожертвовать жизнью. Тем более, человека, который так искренне пытался мне помочь, защитить. Даже принял то, что я не имею никакого отношения к его сестре.
— Иди к ней, — прошептала я. — Хотя бы ты, Рене. Ты не заслуживаешь того, чтобы погибнуть.
— Послушай эту девочку, — самодовольно протянула Матильда, — любимый. И не надейтесь скрыться. Эти стрелы волшебные. Они всегда достигают цели. Даже если вы улетите на этой повозке, что вряд ли вам удастся, — она указала ладонью на транспортное средство Себастьяна, все так же стоявшее в стороне и, казалось, не менявшееся ни при каких условиях, — то стрелы все равно вас нагонят. Когда Хранительница Времени выносит приговор, это уже не отменить. Ну, вы-то, мои дорогие, знаете об этом. Могли бы объяснить и подмене.
— Оставь её в покое, — прорычал Рене.
— Не могу. Она иномирянка. И натворила тут много дел. Она мне мешает. Я убью её, и это будет сделано ради восстановления баланса. Никто не скажет мне ни единого кривого слова. Правда, мои дорогие?
Истинные, стоявшие вокруг Матильды полукругом, склонили головы, подтверждая, что согласны с нею. Она только ухмылялась.
Я внезапно осознала: боги здесь не были хорошими. Когда я читала древнегреческие мифы, тоже не была слишком высокого мнения о некоторых представителях пантеона — что же, это разочарование мне предлагалось испытать и сейчас.
Они, двигаясь синхронно, натянули тетивы луков. Золотистые стрелы, чем-то похожие на те, с помощью которых людям дарили истинную любовь, сейчас были вот-вот готовы сорваться и преследовать свою цель.
— Я скажу тебе кривое слово, — прорычал Рене. — И не одно, Матильда! Зачем ты это делаешь? Ты же своими руками тащишь мир во тьму. Зачем? Тебе что, собственного бессмертия уже не хватает? Ты еще больше хочешь? А эти красавцы рядом с тобой тысячелетние? Они ведь тоже подпитываются, да? Ведь это намного проще — творить зло и таким образом откупаться от природного течения времени! Зачем быть праведными и достойно нести свое бремя! Вы решили превратить это в поток наслаждения!
Эти слова, выкрикнутые с жутким отчаяньем, могли бы впечатлить кого угодно. Я сама невольно втянула голову в плечи. Мне казалось, каждое восклицание Рене било, будто кнутом. Обжигало. Напоминало о том, что силы в нем куда больше, чем должно быть.
Вот только Матильде, кажется, на это было плевать. Ни стыда, ни совести — она встретила его взгляд с улыбкой.
— Ты ничего не понимаешь. Ты еще мальчишка.
— Я мальчишка, которого пощадило даже время, — заявил Рене. — Мальчишка, с которым ты ничего не можешь сделать. Сколько бы ни пыталась. И я не позволю тебе и дальше творить такой произвол.
Можно подумать, слова могли что-то спасти!
— Отойди в сторону, — словно не слыша его слов, попросила Матильда. — Милый, я не хочу, чтобы стрелы поразили тебя. Магия может не распознать цель. Они все же предназначены для того, чтобы преподносить жертвы богам, а не совершать казни. Но у меня нет другого выбора. Так что не мешай, Рене. Свое решение я все равно не изменю. А мы с тобой потом будем выяснять отношения. Позже. Сейчас не время.
Увы, но слова Матильды сейчас точно не были абсолютом.
— Жертва богам? Стрелы не выбирают цель? — выдохнул Рене. — Замечательно. Так пусть тогда они сначала поразят меня. А тогда уже их.
Он сделал шаг вперед.
— Я не хочу тебя убивать, — промолвила Матильда. — Ты же знаешь, Рене. Я тебя люблю. Я не хочу, чтобы тебе было плохо.
— Ты хочешь, — возразил Рене. — Иначе ты бы чуть чаще говорила мне правду. И ты меня не любишь. Ты просто не знаешь, что я такое. И тебе очень хочется узнать ответ.
— Не говори ерунды.
— Это не ерунда, — возразил он. — Это правда.
Матильду перекосило. Она смотрела на Рене злым, полным ненависти взглядом. Сжимала зубы, пытаясь сдержать рвущиеся на свободу эмоции.
Он расправил плечи и, кажется, улыбался. Рене вообще не было страшно. И в какую-то секунду я даже поверила, что Матильда не посмеет. Она ведь, кажется, чувствовала что-то к Рене! Разумеется, она не станет его убивать.
Вот только расчеты были сильной стороной Рене, не моей. Я, очевидно, ошиблась. Слишком хорошо думала о Хранительнице Времени.
— Если уж ты принял такое решение, — прорычала Матильда. — Тогда… Стреляйте!
Истинным не пришлось приказывать дважды.
Я не успела даже вскрикнуть. Запели колдовские луки, стрелы взмыли в воздух. Себастьян рванул меня на себя, защищая от атаки, а Рене…
Рене ринулся вперед.
Стрелы, заговоренные колдовством, и так преследовали бы его. Но он, кажется, предпочел смерть ещё более быструю. И в последнюю секунду, когда ещё метр — и смертельные раны были бы нанесены ему, сгреб в охапку Матильду. Она только вскрикнула, упираясь руками в грудь мужчины, которого некогда называла любимым, а сейчас не пощадила ни его, ни его друзей, и стрелы наконец-то достигли цели, прошивая насквозь и Матильду, и Рене…
