— Теперь ты свободен. А я должен подумать.
Он ведь поблагодарил, прежде чем вылетел из кабинета? Да? Нет? Да?
Неважно, Начальник поймет… обязательно поймет!
* * *
Дэйн кружил по дому и все никак не мог заставить пятую точку прижаться к дивану. Он знал, чувствовал, что ничего не закончилось, верил своей интуиции, и поэтому не убирал ее одежду в шкаф. Вообще ничего не менял и не трогал — ни книги, ни обувь, ли разложенную в ванной косметику.
Дрейк лишь пояснил то, к чему он пришел бы сам — конечно, это «она». Да, будет непросто доказать это Ани, придется потеть и потеть много, потому что даму с таким характером проще взорвать, нежели на аркане притащить обратно в дом, но он справится. Каким-то образом, но справится.
Конечно, не все сразу… До ее финального «да» могут пройти недели или даже месяцы, но Дэйн не торопыга — он умеет ждать. Он же, в конце концов, снайпер. Пусть будет медленно, пусть постепенно, пусть сколь угодно долго, но теперь, когда на сердце вдруг запели соловьи и когда он сумел заглянуть в приоткрытую дверь собственной души (которую Начальник мягким пинком привел в положение «нараспашку») Дэйн не сомневался в одном — у него в жизни будет «штурман». Второй пилот, друг, товарищ, женщина…
И однажды она окажется с ним в постели…
От этой мысли кровь моментально прилила не к тому месту.
Черт… успокойся, друг, успокойся. Все придется делать постепенно — шаг за шагом, не спеша…
Не выдержав возбуждения, он, все-таки, опустился на корточки и потряс лохматые уши, взирающего на хозяина с любопытством, пса:
— Мы вернем даму домой, слышишь? Вернем.
В этот момент лежащий на столе сотовый разразился трелью, и хлопающего по полу хвостом Барта оставили в покое.
— Да, слушаю! А-а-а, привет, Ди, как дела? Что? — В комнате на несколько секунд повисла тишина. — Смешарики вернулись? Ух, ты! А я уже про них почти забыл… Нет-нет, обязательно зайду. Конечно, дам знать заранее. Ага, давай.
Он цвел и пах. Он почти парил над полом. И все потому, что сегодня осознал простую вещь — жизнь собирается быть не просто долгой, она собирается быть воистину замечательной, потому что отныне каждая ее минута будет наполнена волнительным и радостным предвкушением дальнейших событий. Он же стратег, он же отыщет подходы к любой цели, и тем более к такой чудесной, как Ани-Ра Эменхайм.
Осталось только, все же, припечатать пятую точку к дивану, открыть бутылочку пивка и приступить к составлению нового жизненного плана.
* * *
— Но мы с Томом празднуем годовщину совместной жизни, неужели ты не придешь?
— Нет, прости, не могу.
— Как же так? Подруга, ты всегда была с нами! Я заказала торт с фигурками сверху, тот самый, фруктовый, от «Хлои» — он же тебе нравился? Лиза и Мари будут со своими парнями, если повезет, придет и какой-то супер-красавчик Ник — друг Тома!
Ани сделала вид, что всматривается в экран компьютера — боялась, что если поднимет глаза, подруга прочитает в них раздражение и желание, чтобы та поскорее ушла.
— Не могу, у меня на вечер назначена встреча.
— С кем? И неужели эта встреча важнее нашего праздника?
Инесса, не замечая того, что ступает по опасной дорожке, продолжала усиливать напор.
— С кем ты встречаешься, а-а-а? У тебя появился парень, и я о нем не знаю?
Ты много о чем не знаешь, хотелось огрызнуться Ани, ты вообще ничего обо мне не знаешь. И никогда не знала. Но свой ответ она постаралась облечь в максимально вежливую форму — Инесса не со зла, она просто хочет помочь вернуться к нормальной жизни.
К этой самой «нормальной» жизни Ани-Ра ожесточенно сопротивляясь с собой, пыталась вернуться уже четвертый день — с тех самых пор, как вернулась на работу в отель.
Да, ее взяли.
Долго крутили справку Лагерфельда в руках, долго сомневались и заваливали вопросами, наподобие: «А не думаете ли вы, что ваша травма как-то повлияла на ваш характер? Не помешает ли это работе с клиентами? Вы полагаете, что за три месяца отсутствия вы не потеряли необходимую квалификацию?»
Нет, нет и нет — твердила она, как заводная. На все вопросы «нет». Я справлюсь, я смогу, я вернулась нормальная, не больная, я не инвалид. А теперь она стояла за стойкой и злилась на бывшую подругу за дотошность.
Ее почему-то раздражало не только это — все: остывший кофе, постоянный гомон в фойе, противный, бьющий прямо в глаз солнечный луч.
— У меня назначена встреча с доктором.
— Ой… — Глаза Инессы округлились. — Это все из-за травмы? Ты, наверное, встречаешься теперь с психиатром?
Иди, дура, — едва не сорвалась Ани, — Иди, иначе психиатр понадобится тебе.
Нет, она не изменилась, она всегда была такой, только раньше почему-то не замечала — точнее, не хотела замечать, что эта работа не для нее. Рвалась накопить денег на квартиру, пахала без отпусков и выходных, постоянно наступала себе на горло, а теперь не могла. Это место, обязанности улыбаться, быть вежливой, старый коллектив — все это не лежало к душе так же, как не лежат к ней старые, найденные в шкафу, туфли — устаревшие и разношенные. Ни комфорта ноге, ни радости глазам. А если еще приплюсовать постоянные вопросы «друзей» и начальства о ее самочувствии (Ничего не нужно, Ани? Голова не болит? А как это — оказаться без памяти? Не хотела бы испытать такое снова?), то о хорошем настроении речи идти не могло.
— Да, я встречаюсь с психиатром. — Изрыгнула Ани-Ра недобро. — Довольна?
— А я что? Я просто спросила…
Вот именно. Теперь в глазах Инессы читался скрытый упрек, мол, я же хотела, как лучше — чего ты на меня гавкаешь? И теперь она быстро позабудет о прежней дружбе, начнет распускать слухи о том, что «старая-новая» администраторша вернулась «измененной» — попорченной болезнью, как гнилью. Другой.
Нет, пора эту работу менять. На что-то другое, интересное, живое.
К стойке подошел очередной клиент — в шляпе и густо пахнущий резкой туалетной водой.
— Здравствуйте, я бронировал у вас номер.
— Добрый вечер, номер брони, пожалуйста…
Инесса удалилась растерянной и обиженной. Ее гордая спина, словно лодка, плывущая через Гелеон, пересекала не холл, а линию их дружбы — безвозвратно и навсегда. Да ну и черт с ней. Нет, конечно, Ани предоставят шанс извиниться — примут назад, как придурковатого щенка, с которым случился очередной приступ бешенства, даже позволят войти в квартиру, но всегда будут убирать ноги — на всякий случай, чтобы не тяпнул…
— Так, где ваш номер брони?
Мужчина в цилиндре недовольно проворчал.
— Он уже минуту лежит перед вами. На бумажке.
